Пронзительно-реалистичный текст Дмитрия Гаричева

СНОБКультура

Дмитрий Гаричев: Египет. Из цикла «Сказки для мертвых детей»

Каждую неделю Илья Данишевский отбирает для «Сноба» самое интересноеиз актуальной литературы. Сегодня мы публикуем новый текст Дмитрия Гаричева, пронзительно-реалистичный, хотя и обозначенный, как сказка.

f1e430a0659d683e0b67659f3a00d6ef9560cdeaf5083cb2d98921fe0a488a09.jpg
Фото: Gabriel/Unsplash

На зиму за типографией вставала такая тьма, что лучи фонарей увязали в ней, едва начинаясь; шагая в пылящем снегу, Аксель едва не пропустил свой поворот в одинаковых тополях. К платформе, ныряя над теплым коллектором, вела пешая колея, растоптанная телами с Тяжмаша: этих увозило предыдущим поездом, и Аксель развлекался тем, что сталкивал на рельсы оставленную ими посуду. Сам он уезжал отсюда уже совсем один, и только по редким пятницам на платформу всходили еще какие-то поздние люди, обычно ничего от него не хотевшие и нечетко державшиеся вдалеке. Лишь однажды к нему приступил круглоголовый, как бы заблудившийся бретер и с угрозой потребовал объяснить, почему у Акселя на куртке нарисована летучая мышь. Типограф замялся и так ничего и не смог внятно высказать до прибытия поезда; предъявителю было, к счастью, с ним не по пути. Дома Аксель, когда Вера легла, все-таки нашел древнее лезвие и, как школьную двойку, от греха подальше соскреб с куртки ненадежный рисунок.

Деревянный настил через рельсы затягивал ровный лед, и Аксель, выбросив руку к встречающему парапету, роскошно проехался наискосок; на платформе же оказалось удивительно чисто, и даже следы заводских неудачников уже замело. За ограждением чернели сады металлокомбината, мерцала засасываемая коллектором течь. Он прошелся вперед, поскользнулся там, где не думал, устоял и решил больше не рисковать, а остаться на месте, пока не придет электричка. Э-ск, конечная станция в двух перегонах, куда ему было нужно уехать, лежал слева за лесом и дачами; в угольном небе дрожала и слезилась единственная звезда. Аксель, насколько позволяла осторожность, наклонился, высматривая поезд в глухом коридоре, и тогда на подходе к платформе возник еще человек, шумящий комок темноты в разлетающейся одежде.

По всему, это был запоздалый тяжмашевец, почему-то отпавший от своих и двигавшийся теперь один в алкогольном облаке; глаза его, видел со своей вершины Аксель, горели оловянным светом. Он уже отвернулся, чтобы не обращать на себя больше, чем это было и так неизбежно, внимания, когда вновь прибывший, почти как ребенок, воскликнул зло и пронзительно: ну не стой там, салабон, иди помоги, я себе уже все раздолбал по дороге. Аксель почувствовал мелкую слабость в коленях, как перед милицейской собакой: все же нельзя было быть до конца убежденным, что все обойдется; он чуть поворотился к кричавшему, но не сдвинулся с точки.

Поросенок, настаивал дядя, подкрадываясь к ледяному настилу, дай подняться, сил нет никаких, я же твоему отцу напишу. Аксель смутился: полковник отец вряд ли знался с такими пропащими, но исключать это полностью тоже все-таки было нельзя. Он качнулся на месте, снедаемый ужасом непонимания, еще раз бесполезно присмотрелся к оловянноглазому, и тот, заметно отчаявшись, каким-то паучьим прыжком вскочил на страшный лед и тотчас же с хлопком упал на спину, не продержавшись и мгновенья. Аксель с тоской приготовился к новым проклятиям, но снизу не раздавалось ни всхлипа: невероятный папин знакомый лежал поперек путей и больше никак не выказывал своего недовольства.

Ну и что бы он мог рассказать отцу, ожесточенно додумывал Аксель, что он вообще за однополчанин; куда он собирался писать, если отец нигде не сидит: на домашний адрес? От сознания недоказуемой правоты сердце билось еще неуемней. Далеко еле вскрылся фонарь Акселевой электрички, и ему стало вдруг любопытно, что будет, когда та приблизится к станции: даст ли по тормозам или слепо сомнет его несостоявшегося собеседника. Он привстал на мысках, ветер бросил в лицо ему колкую горсть; чувство детского праздника разгоралось за обеими пазухами, и Аксель не мог утишить это глупое пламя. Лучше было, наверное, переместиться в другой конец, к голове состава, чтобы не вызвать, если что, лишних вопросов у машиниста; вместе с тем, Аксель не мог до конца отделаться от мысли об отце: он представил, как тот явится к нему с Верой домой и за чаем вдруг спросит: а вот ты работаешь в П-ве, не встречался ли там тебе никакой человек, говоривший, что знает меня? Врать же Аксель умел не слишком, и такой разговор, да еще при жене, мог закончиться плохо; у него засвербело под ложечкой, заболел удаленный семь лет назад зуб, и он, на всякий случай еще оглянувшись, вернулся на выручку павшему.

Занести это тулово на платформу и в поезд Акселю было никак не по силам, но по льду он легко оттащил его к высоким зарослям при коллекторе и потом чуть подтолкнул вниз на склоне, чтобы дядя лег ближе к теплу, но тот вдруг заклекотал пьяным горлом и сам отвалился в противоположную сторону, в снег и мусор, и почти пропал из виду, как вовсе не существовал. Аксель был недоволен тем, что получилось, но поезд уже врывался на станцию, поздно было что-либо менять; дождавшись, пока состав проедет, он вбежал на платформу и нырнул в последнюю дверь, за которой его никто не ждал. На скамьях, как обычно, положась, спали несколько человек, о которых нельзя было определенно сказать, живы они или мертвы. Аксель миновал несколько жарких безлюдных вагонов, пока не осел где-то в середине электрички: ближе к голове обязательно были дурные компании с самой Москвы, он старался им не попадаться.

Поезд полз через лес, зараженные дачи и шлакоотвалы; тьма затягивала окна, как черный скотч. Вера говорила, что завидует этим его двадцати каждодневным минутам в обратной дороге, когда он может побыть с собой наедине, но Аксель, прокатавший на этих же поездах дикие заочные годы, в волосах и с гитарой в чехле, с друзьями, от которых не осталось совсем ничего, всякий раз ощущал себя здесь так, будто бы переходил неизвестный пруд, лишь недавно застывший. Ему не было, что называется, страшно, он точно не думал, что его здесь однажды убьют, но какой-то невыговариваемый подвох никогда не отлетал от этих мест, осенял их и сухо звенел где-то близко, на одной высоте с проводами.

На следующей выгружались веселые люди из начала состава и остатки студенчества; Аксель шел сквозь брошенные ими вагоны как сквозь военные пепелища. Сколько лет ему было, пятнадцать, пятьдесят? Эта тьма, что теперь наконец отставала от окон, смываемая отсветами с нефтехранилища, никогда не менялась: та же самая, что стояла на выпускном дворе, окружала его и сейчас каждый вечер, даже если он не особо смотрел. Все были в ней: мутные сочинители с тетрадями в шестьдесят четыре листа; пожилые менторы со станций юных туристов; тридцатилетние наблюдатели, выбившиеся в инженеры и менеджеры, но хранящие верность кружку; и сочувствующие подруги, так никому и не уступившие своих влажных недр (может, думал он, нужно было писать совсем прямые тексты: раздевайся сейчас же, доставай что там у тебя есть, а не все это «как я хочу умереть и забыться», кому охота трахаться в хосписе). Он уселся на раскаленную скамью, пока поезд заходил в правый тупик, и закрыл глаза, дожидаясь остановки.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Николай Свечин: Время имеет вкус, цвет и запах, и автор обязан их различать Николай Свечин: Время имеет вкус, цвет и запах, и автор обязан их различать

Николай Свечин рассказал о сюжете нового романа и судьбе Лыкова после революции

СНОБ
Правила жизни Брюса Уиллиса Правила жизни Брюса Уиллиса

Правила жизни Крепкого орешка

Esquire
Визионеры в балете: Нижинский, Баланчин, Нуреев, Эк Визионеры в балете: Нижинский, Баланчин, Нуреев, Эк

Историк танца — о тех, кто решил пойти против течения и перевернуть балетный мир

РБК
Бразильским жабам оказался не страшен яд десяти скорпионов Бразильским жабам оказался не страшен яд десяти скорпионов

Эти земноводные могут помочь бразильцам бороться с нашествием скорпионов

N+1
Как читать книги Как читать книги

Руководство по чтению великих произведений

kiozk originals
Серый кардинал. Кто на самом деле решал судьбу русской живописи Серый кардинал. Кто на самом деле решал судьбу русской живописи

Без него невозможно представить судьбу русской живописи и Третьяковской галереи

Forbes
Гиены мигрировали вместе с древними людьми Гиены мигрировали вместе с древними людьми

Гиены, как и люди, вышли из Африки 2,5 миллиона лет назад

N+1
Каталог светлых голов: как заманить стартаперов в корпорацию и превратить их в ценные кадры Каталог светлых голов: как заманить стартаперов в корпорацию и превратить их в ценные кадры

Как не взлетевший проект может стать кадровым донором для корпорации

Forbes
Стоит ли тратить деньги на патчи для глаз или это маркетинговый ход Стоит ли тратить деньги на патчи для глаз или это маркетинговый ход

Действительно ли патчи для глаз избавят от отеков и темных кругов под глазами?

Cosmopolitan
5 лучших фильмов Люка Бессона, которые он не снимал 5 лучших фильмов Люка Бессона, которые он не снимал

Картины, в которых Люк Бессон был только сценаристом и продюсером

Maxim
Медицина тут бессильна Медицина тут бессильна

Почему мы все по-разному относимся к здоровью

Лиза
Пить или не пить? 20 фактов о воде Пить или не пить? 20 фактов о воде

Отвечаем на самые важные вопросы о воде вместе с экспертом

Добрые советы
Грегори Леннон: «Асана — инструмент для исследования конкретных вопросов» Грегори Леннон: «Асана — инструмент для исследования конкретных вопросов»

Грегори Леннон, преподаватель Виньяса-йоги, стаж 20 лет

Yoga Journal
Как самоизоляция во время Великой чумы помогла Исааку Ньютону совершить научную революцию Как самоизоляция во время Великой чумы помогла Исааку Ньютону совершить научную революцию

Период вынужденной «самоизоляции» биографы Ньютона назовут «годами чудес»

Forbes
Конституционно-правовая катастрофа: что не так с обнулением президентских сроков Конституционно-правовая катастрофа: что не так с обнулением президентских сроков

Обнуление президентских сроков означает, что сфера права сжимается

Forbes
Мужчина и мать его женщины: культурно-социологический анализ тёщи Мужчина и мать его женщины: культурно-социологический анализ тёщи

Эта женщина рано или поздно появляется в жизни любого мужчины

Maxim
8 экстремальных посадок самолетов 8 экстремальных посадок самолетов

Как в «Экипаже», только по-настоящему!

Maxim
Солнечный серый Солнечный серый

Как заставить светиться интерьер, решённый в нейтральных оттенках серого

SALON-Interior
Как начать инвестировать в облигации Как начать инвестировать в облигации

Рекомендации для тех, кто делает первые шаги на фондовом рынке

РБК
«Ну просто копия Элвиса!»: внуки и правнуки звезд, унаследовавшие их черты «Ну просто копия Элвиса!»: внуки и правнуки звезд, унаследовавшие их черты

Некоторые дети позаимствовали черты от более дальних родственников

Cosmopolitan
Кто всех переживет в кризис: правда ли женщины психически устойчивее мужчин Кто всех переживет в кризис: правда ли женщины психически устойчивее мужчин

Есть расхожее мнение, что женская психика устойчивее мужской

Forbes
Как пережить аврал на работе Как пережить аврал на работе

Зато это утро не будет таким хмурым

Maxim
Понять и простить: нарциссы в социальных сетях Понять и простить: нарциссы в социальных сетях

Считается, что социальные сети — идеальная среда для нарциссов

Psychologies
Любовь, потери и затворничество. Личная драма Елены Прокловой Любовь, потери и затворничество. Личная драма Елены Прокловой

Судьба имела на юную Елену Проклову свои планы

Cosmopolitan
Как правильно доносить информацию до потребителя Как правильно доносить информацию до потребителя

Отрывок из новой книги Дональда Миллера о методе StoryBrand

СНОБ
Вуди Аллен выпустил мемуары, в которых назвал себя Вуди Аллен выпустил мемуары, в которых назвал себя

В своих мемуарах Аллен рассказывает о Харви Вайнштейне и об отношениях с семьей

Esquire
Длинный, где проезд Неглинный? Длинный, где проезд Неглинный?

Вместе с историком Константином Полещуком отправляемся на прогулку по Москве

Seasons of life
Александр Дворкин: Есть ли раскол в Русской Православной церкви? Ответ Артему Нарышкину Александр Дворкин: Есть ли раскол в Русской Православной церкви? Ответ Артему Нарышкину

Артем Нарышкину отвечает кандидат богословия, доктор философии, профессор

СНОБ
Хвост малой косатки оказался самым эффективным Хвост малой косатки оказался самым эффективным

Американские ученые смоделировали движение хвостового плавника

N+1
Сериалы марта: «Мир Дикого Запада», «Удивительные истории» Спилберга и другие новинки Сериалы марта: «Мир Дикого Запада», «Удивительные истории» Спилберга и другие новинки

Что еще нас ждет в марте помимо третьего сезона «Мира Дикого Запада»

Esquire
Открыть в приложении