Трудно найти в русской литературе более несправедливую писательскую судьбу

ДилетантКультура

Георгий Владимов

1

Трудно найти в русской литературе более несправедливую писательскую судьбу, чем у Владимова, страшнее были, но тут речь именно о несчастности. Он недооценён, лучшие его вещи появлялись не вовремя, он всегда печатался с опозданием, а писал, что ещё печальней, с опережением.

Георгий Владимов (Волосевич) родился в 1931 году в Харькове, после развода родителей воспитывался матерью, учительницей русского и литературы. В эвакуации, в Кутаиси, поступил в Ленинградское суворовское училище, доучивался в Петергофе. В 1946 году с другом и тогдашней возлюбленной (с которой его связывал впоследствии не просто школьный, а и долгий взрослый роман) посетил опального Михаила Зощенко. О посещении стало известно. Владимова распекал лично Антон Гордиевский, полковник НКВД и отец знаменитого впоследствии перебежчика. Владимов отделался строгим выговором с «занесением», его решили пожалеть — посоветовали сказать, что он побывал у Зощенко ДО постановления (Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» 1946 года, после которого Михаил Зощенко и Анна Ахматова были исключены из Союза писателей СССР. — «Дилетант»).

После суворовского он поступил на ленинградский юрфак — и это как раз понятно: восстанавливать законность и препятствовать любым повторениям… но литература интересовала его больше, с 1954 года он стал печататься как критик, и почти сразу Твардовский позвал его в «Новый мир», сотрудником отдела прозы. В 1961 году Владимов напечатал первую свою повесть «Большая руда», написанную в результате лично выпрошенной им командировки на Курскую магнитную аномалию.

«Большая руда» — вещь совсем не оттепельная, достаточно сравнить её с киноповестью Шукшина «Живёт такой парень», тоже про шофера. Пашка Колокольников, которому хоть и приходится совершить подвиг, чтобы начали к нему относиться серьёзно, — но, по крайней мере, среди своих он свой. Не то владимовский Пронякин: трудовой подвиг тут не следствие личного героизма, как предполагала мифология оттепели, а результат бездарности, а иногда хищничества при организации производства. Пронякин может и хочет работать честно. Но ничего, кроме героической, случайной и довольно бессмысленной гибели, из этого не получается.

2

Роман, принёсший Владимову читательскую любовь — не славу, но тихое и прочное уважение понимающего читателя, — «Три минуты молчания». Для меня этот роман совершенная загадка. Прозаик и критик, человек сугубо городской, он вдруг бросает всё и едет наниматься на мурманский траулер, около года добывает селёдку, потом на этом материале пишет свою самую большую вещь, которая, жестоко ощипанная цензурой, выходит у Твардовского в «Новом мире», подвергается разносу в прессе, становится последней крупной публикацией журнала в прежнем составе, поскольку на следующий год команду Твардовского разгоняют.

Чтобы как-то себе самому объяснить этот зигзаг владимовской биографии, позвонил я любимому литературному критику Льву Аннинскому, который, собственно, и был главным биографом и толкователем лучших книг этого поколения; сверх того он Владимова близко знал.

— Лев Александрович, чего ради?

— Ну, видишь ли, тогда все поехали. Развиваться вглубь стало невозможно, началось освоение темы вширь, творческие командировки, причём в те места, где выявляется экзистенция: Трифонов — в пустыню, Евтушенко — в тайгу, Казаков и Владимов — в море. У меня была тогда статья «Соль воды» — о том, почему морская тема стала так значима: для России выход к морю всегда был проблемой свободы и коммуникации. Собственно, о коммуникации Владимов и написал. Я даже допускаю, что изначальный импульс у него был — просто взять абсолютно новый кусок жизни и освоить его; такой вызов себе. Но получилось у него в результате про то, что люди не коммуницируют даже перед лицом смерти, что они страшно разобщены, что никакие трудности их не сплачивают…

— «Мы были одни на палубе, одни на всём море, и дождь нас хлестал, и делали мы одно дело, а злее, чем мы, врагов не было».

— Вот именно. Это даже проскочило через цензуру. Страшно разлаженное общество, которое уже и смертельная опасность не может объединить, а может — одно: когда кому-то ещё хуже. Их же там — ты помнишь? — нельзя мобилизовать даже на спасение собственной жизни. Но когда надо спасать шотландцев, они нехотя поднимаются и умудряются их вытащить, потому что шотландцам — хуже. И когда они их перетащили к себе, Бог спас: протащил их в бухту, в щель между скалами.

— Там есть ещё откровенней: «А может быть, так и следует нам? Потому что мы и есть подонки, салага правду сказал. Мы — шваль, сброд, сарынь, труха на ветру. И это нам — за всё, в чём мы на самом деле виноваты. Не перед кем-нибудь — перед самими собой. За то, что мы звери друг другу — да хуже, чем они, те — если стаей живут — своим не грызут глотки. За то, что делаем работу, а — не любим её и не бросаем. За то, что живём не с теми бабами, с какими нам хочется. За то, что слушаемся дураков, хоть и видим снизу, что они — дураки».

— Он пытался это восстановить в книжном издании, но книжное точь-в-точь воспроизвело искромсанную журнальную публикацию. Этот абзац, насколько помню, впервые появился во французском переводе и уж только потом — в русском заграничном издании 1981 года.

...Владимов многое угадал точно, в том числе и то, о чём прежде не писалось, — всеобщую русскую разобщённость, непреодолимые бездны, разделяющие начальников и подчинённых, сидевших и несидевших, служивших и неслуживших, интеллигенцию и народ.

Георгий Владимов. Фото 1990 года

3

В семидесятые Владимов много и плодотворно занимался гражданским сопротивлением, возглавил советское отделение Amnesty International и вообще пытался доказать на опыте, что возможна в СССР легальная правозащита. Жизнь его превратилась в кошмар, остроумно описанный им в рассказе «Не обращайте вниманья, маэстро», где писатель-диссидент делается объектом тотальной слежки, но дружелюбные соседи умудряются стравить друг с другом пасущих его ментов и КГБ, и первые убедительно мочат вторых. Советская власть Владимова странным образом боялась, а может, просто тогдашним властям был небезразличен международный их, так сказать, имидж. Как старый вампир из анекдота, сочинённого тогда же, они были кровожадны, но беззубы. Владимов напечатал за границей «Верного Руслана» — но и это стерпели. Только в 1983 году ему недвусмысленно предложили уехать.

В семидесятые годы были две знаменитые повести о собаках — в восьмидесятые они уравнялись в славе, «Руслан» был напечатан в России и экранизирован. Первая — «Белый Бим Чёрное Ухо» Троепольского, вторая — повесть Владимова о лагерном псе. Интерес этот к собачьей теме возник не только из-за собачьей в целом жизни, а из-за стремительного расчеловечивания самого гуманного общества, в котором действительно было великое искусство, но постепенно нарастали откровенно звериные нравы в массах. И потому эпизод «Руслана», в котором собаки во главе с взбунтовавшимся Ингусом начинают рвать шланги, окатывающие людей на морозе ледяной водой, — был символичен и особенно понятен тогдашнему читателю: люди на глазах особачились, утратили механизмы родства и взаимопонимания. Именно «Руслан», задуманный в 1965 году и расширенный до повести по совету Твардовского, стал, что называется, визитной карточкой Владимова.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Химия через алхимию Химия через алхимию

В Средние века колоссальный вклад в изучение элементов и веществ внесли алхимики

Дилетант
В Питере пили В Питере пили

Где кутили Петр I, Пушкин, Довлатов и Смоктуновский

Weekend
От чего умер Ленин? От чего умер Ленин?

На момент смерти Ленину было всего 53 года. На здоровье он никогда не жаловался

Дилетант
Зерно тщеславия Зерно тщеславия

Как провалились американские санкции против СССР

Деньги
Откровения Шагала Откровения Шагала

Марк Шагал, имя которого в советской прессе упоминалось с порицанием

Дилетант
Счастье незавершенного гештальта Счастье незавершенного гештальта

Что помогает осознать предназначение и как оно создает нас?

Psychologies
Самый знаменитый монгол Самый знаменитый монгол

Чингисхан по праву входит в пантеон величайших завоевателей

Дилетант
«Ким Ир Сен: Вождь по воле случая» «Ким Ир Сен: Вождь по воле случая»

Как будущий правитель КНДР стал партизаном

N+1
Кокаиновая принцесса Колумбии Кокаиновая принцесса Колумбии

Нынешнее имя любимицы американской прессы — Хуана Мануэла Маррокин Сантос

Дилетант
Тревожное исследование: ChatGPT убивает наше критическое мышление Тревожное исследование: ChatGPT убивает наше критическое мышление

Чем чрезмерное использование нейросетей крайне вредно для нашего мозга

ТехИнсайдер
Самый знаменитый тоболяк Самый знаменитый тоболяк

Дмитрий Менделеев родился в неофициальной столице Сибири

Дилетант
Безопасность использования ИИ в банках: что важно знать Безопасность использования ИИ в банках: что важно знать

Как именно работает искусственный интеллект в финансовом секторе

Inc.
«Я просто выполнял приказы!» «Я просто выполнял приказы!»

Военные преступления совершали не только отряды СС, но и подразделения вермахта

Дилетант
Возвращение к истокам Возвращение к истокам

Бизнес-седан Audi A6: классика и одновременно статус

Автопилот
То, чего не может быть То, чего не может быть

У любого униформологического парадокса есть своё историческое объяснение

Дилетант
Типы матриц телевизоров: выбираем лучшую Типы матриц телевизоров: выбираем лучшую

Матрицы телевизоров: как в них не запутаться и какой тип выбрать?

CHIP
Типичная российская катастрофа Типичная российская катастрофа

Крупнейшая железнодорожная авария царской России — Тилигульская катастрофа

Дилетант
Защитники нейросетей Защитники нейросетей

Спрос на специалистов по безопасности ИИ вырос в 4 раза

Ведомости
А это прилично? А это прилично?

Как соблюдать правила приличия в отпуске

Grazia
Запах города Запах города

Аромастилист о том, как не ошибиться в выборе парфюмерного гардероба

ЖАРА Magazine
Ученые объяснили, как езда на велосипеде способствует снижению риска развития деменции Ученые объяснили, как езда на велосипеде способствует снижению риска развития деменции

Езда на велосипеде полезнее, чем вы думали

ТехИнсайдер
«В России гость за 150 рублей ждет вкус, как в Мельбурне, и сервис, как в Токио. И получает это» «В России гость за 150 рублей ждет вкус, как в Мельбурне, и сервис, как в Токио. И получает это»

Легко ли миллениалу делать кофейный бизнес в России

Монокль
Один + один Один + один

Как на улочках Байрру-Алту живет и принимает гостей арт-проект Oficina Marques

Seasons of life
Павел Попов: «Самое главное в творчестве – уйти от эгоизма» Павел Попов: «Самое главное в творчестве – уйти от эгоизма»

Павел Попов: как его изменила новая роль и что дает артисту работа в кино

Ведомости
Самое древнее чувство Самое древнее чувство

Как у животных представлено чувства обоняния и вкуса

Наука и жизнь
Игорь Жижикин: «Если мне предлагают в семейном фильме роль злодея, стараюсь сделать его нестрашным» Игорь Жижикин: «Если мне предлагают в семейном фильме роль злодея, стараюсь сделать его нестрашным»

Играть плохих русских мне неинтересно, это должно быть что-то другое

Коллекция. Караван историй
«Материалистка»: Дакота Джонсон, Педро Паскаль и Крис Эванс ищут любовь в большом городе «Материалистка»: Дакота Джонсон, Педро Паскаль и Крис Эванс ищут любовь в большом городе

«Материалистка» перезапускает не только сердца, но и умные ромкомы

Правила жизни
Здоровье с поддержкой Здоровье с поддержкой

В России отрасль развития медицинских технологий проходит этап становления

Ведомости
Как роботы захватывали ПМЭФ: от диковинки до обыденности Как роботы захватывали ПМЭФ: от диковинки до обыденности

Как на примере роботов ПМЭФ можно проследить путь прорывной технологии

Inc.
«Если я выйду из соцсетей и сконцентрируюсь, то немедленно «Войну и мир» напишу» «Если я выйду из соцсетей и сконцентрируюсь, то немедленно «Войну и мир» напишу»

Александр Цыпкин многим известен прежде всего как автор «БеспринцЫпных чтений»

OK!
Открыть в приложении