Бескорыстно преданный: как миллионер и меценат Савва Морозов создал МХТ
К своему 125-летию МХТ ждет очередную реконструкцию исторического здания в Камергерском переулке. Каждое новое руководство театра стремится модернизировать сцену, придав ей самые современные технические возможности. Это «электрический пункт», передающийся по наследству от Саввы Морозова, первого застройщика МХТ
«Житейское море играет волнами, в нем горе и радость всегда перед нами, Никто не ручится, никто не узнает, что может случиться, что завтра с ним станет. Богатый сегодня пирует роскошно, а воли Господней узнать невозможно» — архетипический сюжет этих духовных стихов старообрядцев, по версии искусствоведа Ольги Калугиной, нашел свое отражение во фризе, который скульптор Анна Голубкина выполнила для фасада здания МХТ. Отец Анны Голубкиной был старообрядцем-начетчиком, то есть книжником.
Куда летит чайка
Заказчиком здания выступало товарищество Художественного театра, отец-основатель которого Константин Алексеев (в 1885 году взял псевдоним Станиславский) происходил из рода московских купцов и промышленников. Застройщик — купец, заводчик Савва Морозов, старообрядец. В 1902 году Морозов взял в аренду на 12 лет за 28 000 рублей годовой платы Лианозовский театр в Камергерском переулке с правом его перестройки. В общем, как писал Станиславский, «молодое купечество впервые вышло на арену русской жизни и наряду со своими торгово-промышленными делами вплотную заинтересовалось искусством».
Неизвестно, кто первый разузнал о начинающей художнице, выпускнице Московского училища живописи, ваяния и зодчества, ученице Огюста Родена, появившейся в Москве в перерывах между парижскими студиями, и сделал заказ. То ли Станиславский, как рассказывала Голубкина, то ли «трогательно увлеченный искусством» Савва Морозов. Ольга Книппер-Чехова писала мужу в феврале 1903 года: «Я ездила в мастерскую Голубкиной. Ты о ней слышал? Ведь это талантливейший самородок. Живет она в мастерской, дочь огородника, говорит только то, что думает, живет своей особенной жизнью. Прямой, своеобразный человек. Она делает большой барельеф над нашей входной дверью. На днях его приклеивают. Кажется, будет красиво. Я видела куски».
Фриз Голубкиной вошел в историю как минимум под тремя названиями: «Море житейское», «Пловец» и «Волна». Нет и общепринятой трактовки работы. По мнению Елены Ильиной, заведующей музеем Анны Голубкиной, здесь звучит и библейская тема, и мотивы дантовских высот, и философия Вячеслава Иванова о судьбе человека в буре житейской. В воспоминаниях современников о Голубкиной есть рассказ, как она сама объясняла свое произведение. «Смотрите, что вы видите?» — «Ничего, кроме изображения волны», — говорю я. «А чайку вы видите?» — «Убейте меня, не вижу». Но когда ближе подошли, я увидел летящую над волной чайку. А. С. сказала мне, что мощь и выразительность искусства Художественного театра она воплотила в скульптурной гамме этой поднимающейся волны и летящей над ней чайки».
Пункт по части электричества
Гипсовый фриз работы Голубкиной, установленный над правой дверью на фасаде МХТ в 1903 году, сохранился неизменным до сих пор. Его заново открыли во время реконструкции театра весной 1964 года, когда сняли многолетний слой пыли и копоти. Вопрос о том, кто первый придумал сделать чайку визуальным символом Художественного театра, архитектор Федор Шехтель или скульптор Анна Голубкина, не решен до сих пор. Академик Шехтель работал над театром безвозмездно. Но от всей души. Перестройка здания Лианозовского театра заняла у Шехтеля и Саввы Морозова всего несколько месяцев 1902 года. «Морозов лично наблюдал за работами, отказавшись от летних каникул, и переехал на все лето на самую стройку», — пишет в своих мемуарах Станиславский. Создатель МХТ находил Морозова трогательным своей бескорыстной преданностью искусству.