Юрий Сапрыкин совершает литературный каминг-аут и делится списком важных текстов

EsquireКультура

Журналист Юрий Сапрыкин — о поэзии и любимых книгах на «Полке»

Руководитель образовательного проекта «Полка» Юрий Сапрыкин вспоминает об учебе на философском факультете МГУ, выбирает между Сорокиным и Пелевиным, совершает литературный каминг-аут и делится списком самых важных для себя текстов.

 Игорь Кириенков

Фото: Саша Карелина

Первый читательский опыт

У меня есть воспоминания из какого-то совершенно немыслимого младенчества, и очень многие из них связаны с тем, что мне читают книги. Кажется даже, что я помню книгу про белочку — и как мне ужасно жаль, что у бабушки нет времени, и нужно дочитать ее самому. Читать я научился спонтанно в три года, и вот тут я уже не помню, как это произошло, но помню результат: я стал читать очень бегло и все подряд. В этом возрасте я, как гоголевский Петрушка (лакей Чичикова в «Мертвых душах». — Esquire), просто получал удовольствие от того, что буквы складываются в слова. В этом смысле белочка, взятая родителями в библиотеке книжка про сотрудников угрозыска или передовица газеты «Правда» — мне было все равно.

Книги, которые нравились в детстве

Я читал более-менее все, что считалось подростковой классикой — Жюля Верна, Вальтера Скотта, Фенимора Купера, — но, странным образом, меня это не очень увлекало. Самые дорогие и самые запомнившиеся мне авторы были несистемные, как оппозиция. Мне страшно нравился Виктор Голявкин: из всех окрестных библиотек я старался вынуть все, что он написал. Я очень любил Михаэля Энде — при том что, как выяснилось позже, не прочитал самую популярную его книгу «Бесконечная история» (хотя видел экранизацию). Вообще, главное впечатление моих 9-10 лет — книга Энде «Момо» про девочку, которая умеет слушать. Сейчас не очень прилично об этом говорить, но мне жутко нравился Толкин, причем я застал момент, когда уже вышел «Хоббит», и его нужно было просить у друзей — а они не всегда были готовы расстаться с книгой. И вот вышла первая часть «Властелина колец», которая в том переводе называлась «Хранители». Очень четко помню момент: 1984 год, идет Олимпиада в Сараево, умер Андропов, в школу ходить не надо, а я болею дома и под трансляцию конькобежного заезда и звуки симфонического оркестра по телевизору читаю «Хранителей». Так Толкин намертво связался у меня с ощущением горячечного бреда, в котором я тогда находился.

Встреча с русской классикой

У меня была прекрасная учительница по литературе, просто лучшая из всех. С ней все эти описания давно прошедшей, скучной и не имеющей к тебе отношения жизни вдруг превращались в текст, который тебя страшно трогает, и ты понимаешь, что он — про тебя.

В те годы я, как хорошо налаженная машина, прочитал четыре тома «Войны и мира» и не застрял даже на эпилоге — мне было ужасно интересно все понять про векторы движения народов. Я прочитал все, что было нужно, но, как стало понятно позже, ничего толком не понял, по-настоящему книги из школьного канона зацепили только много лет спустя, при перечитывании по второму-третьему кругу. В школе это все равно была обязательная литература, а ведь где-то была необязательная или даже запрещенная, настоящая. Более того, это было счастливое время, когда обязательное и настоящее существовали совсем рядом и обсуждались в одном и том же школьном кабинете. И тогда казалось, что «Преступление и наказание» — это важно и нужно, но вот «Архипелаг ГУЛАГ» или там «Котлован» — это интересно и то, чего хочется. Они печатались в «Новом мире» у меня на глазах, и, по счастью, мы про эти книги тут же, на уроках или после уроков, и разговаривали.

Как меняется отношение к книгам при перечитывании

Тогда все были без ума от обэриутов (ОБЭРИУ, или Объединение реального искусства, — творческое объединение писателей и поэтов, существовавшее в Ленинграде в 1930-х. — Esquire), но с течением времени немного по-другому оказались расставлены акценты, стало понятно, что Введенский важнее Хармса. Или что Олейников — это не просто ха-ха-хи-хи, а довольно удивительный поэт. До того как напечатали «Архипелаг ГУЛАГ», был момент, когда важными вещами казались «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Белые одежды» Владимира Дудинцева и повесть Даниила Гранина «Зубр». «Зубра» я не перечитывал, и вполне возможно, это хорошая книжка, а вот про остальные у меня сейчас такой уверенности нет.

Что читали на философском факультете в начале 1990-х

Ты много лет живешь дома с родителями, валяешься на диване и читаешь книжки, как вдруг попадаешь в московское общежитие в самое хардкорное время — в 1990 году. Тебе казалось, будто все уже напечатали, вся «возвращенная» литература уже вернулась — напечатали же Платонова, Шаламова и Солженицына. А потом на «сачке» (сленговое название гардеробов в МГУ. — Esquire) в первом гуманитарном корпусе понимаешь: это не то что не «все» — ничего еще даже не начало возвращаться. Начинают печататься тексты, которые создают совершенно другой горизонт, и философские, и художественные — грубо говоря, от Сартра до Хайдеггера, минуя русскую религиозную философию. А еще в университете водились люди, которые буквально жили внутри книжного шкафа и к 30 годам превратились, как в романе «451° по Фаренгейту», в ходячие книги. Как правило, в то время они еще книгами торговали. И то, что ты с таким человеком пьешь кофе в университетском предбаннике, производило иногда гораздо более сильное впечатление, чем занятия в поточной аудитории.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Достоевский как диагноз. Юрий Сапрыкин и Семен Трескунов говорят о главном русском писателе Достоевский как диагноз. Юрий Сапрыкин и Семен Трескунов говорят о главном русском писателе

Дискуссия о месте Достоевского в российской культуре

СНОБ

Александр Силин выложил на своей странице в Фейсбуке скандальный пост

Cosmopolitan
Ударная доза юмора Ударная доза юмора

15 и 16 сентября в Ереване впервые прошел фестиваль юмора Comedy Club

OK!
Гамарджоба, Джорджия Гамарджоба, Джорджия

Грузия — главный тренд мирового гастротуризма этого года

Robb Report
Как помочь детям развить эмоциональную стабильность Как помочь детям развить эмоциональную стабильность

Как научить ребенка владеть эмоциями и зачем это делать?

Psychologies
«Жора, подержи мой макинтош...» «Жора, подержи мой макинтош...»

Имя Макинтош носят самые разные вещи

Дилетант
13 легендарных усов всех времен и народов — от Фриды Кало до Бората 13 легендарных усов всех времен и народов — от Фриды Кало до Бората

Посмотрев на эти усы, тебе сразу захочется обзавестись такими же

Playboy
Как быстро выучить иностранный язык, если вам за 40 Как быстро выучить иностранный язык, если вам за 40

Как быстро выучить иностранный язык, если вам за 40

Psychologies
А принесите то, которое самое норм! Как дегустировать вино и не опозориться А принесите то, которое самое норм! Как дегустировать вино и не опозориться

Мы рассказываем, как надо пробовать вино и зачем вести себя, как сноб

Playboy
Арт-технологии: как искусство подталкивает прогресс Арт-технологии: как искусство подталкивает прогресс

Используя новые технологии, художники стараются сделать наш мир лучше

Forbes
Релакс, тэйк ит изи: 9 действенных способов победить стресс (полностью) Релакс, тэйк ит изи: 9 действенных способов победить стресс (полностью)

Релакс, тэйк ит изи: 9 действенных способов победить стресс (полностью)

Playboy
Оракул из Омахи. История успеха Уоррена Баффета Оракул из Омахи. История успеха Уоррена Баффета

Правила самого знаменитого инвестора современности Уоррен Баффет

Forbes
Повысить ставки: как еще ЦБ может поддержать слабый рубль Повысить ставки: как еще ЦБ может поддержать слабый рубль

Какие меры регулятора могут поддержать российскую валюту

Forbes
8 осенних кампейнов со знаменитостями 8 осенних кампейнов со знаменитостями

От Сергея Полунина в Balmain до Ники Минаж в новой рекламе Diesel

Esquire
10 книг про психотравму и способы работы с ней 10 книг про психотравму и способы работы с ней

Эти книги посвящены работе с психической травмой

Psychologies
«Многие пытаются угрожать судами. Но часто звонят, чтобы сказать спасибо» «Многие пытаются угрожать судами. Но часто звонят, чтобы сказать спасибо»

Интервью с автором и ведущим проекта «НашПотребНадзор» на НТВ

Cosmopolitan
Беспокойный союз. Отношения Минска и Москвы дали трещину Беспокойный союз. Отношения Минска и Москвы дали трещину

Беспокойный союз. Отношения Минска и Москвы дали трещину

Forbes
Распродажа Потанина: миллиардер избавляется от второй яхты подряд Распродажа Потанина: миллиардер избавляется от второй яхты подряд

За 88-метровую Barbara Потанин хочет выручить €179 млн

Forbes
Как не запороть собеседование: 18 ответов на главные вопросы работодателя Как не запороть собеседование: 18 ответов на главные вопросы работодателя

Скорее всего, тебе будут задавать именно эти вопросы на собеседовании

Playboy
«Злость, агрессия, гнев — это тоже мы. Только признав это, мы становимся свободными» «Злость, агрессия, гнев — это тоже мы. Только признав это, мы становимся свободными»

О том, как работает психосоматика и почему нам сложно противостоять стрессу

Psychologies
Серена Уильямс и скандал в финале Открытого чемпионата США — объяснение инцидента для чайников Серена Уильямс и скандал в финале Открытого чемпионата США — объяснение инцидента для чайников

Серена Уильямс и скандал в финале Открытого чемпионата США

Maxim
Квартира с элементами ар‑деко Квартира с элементами ар‑деко

Квартира 47 м² с элементами ар‑деко

AD
Индекс курицы. Почему в России не едят рыбу Индекс курицы. Почему в России не едят рыбу

Почти 40% населения страны не покупают, не готовят и не едят рыбу вообще

Forbes
Что нужно для счастья чувствительному человеку: 10 условий Что нужно для счастья чувствительному человеку: 10 условий

Что нужно для счастья чувствительному человеку: 10 условий

Psychologies
Советский «умный дом», придуманный 30 лет назад Советский «умный дом», придуманный 30 лет назад

Система «СФИНКС» была не столь наивной, как выглядят её прототипы сегодня

Maxim
Полный провал. Как полюбить неудачи Полный провал. Как полюбить неудачи

О том, как перестать бояться ошибок

Forbes
Как вести себя в уличной драке Как вести себя в уличной драке

Несколько правил уличной драки

Maxim
Плач Серены. Что мы знаем о Наоми Осака — новой звезде мирового тенниса Плач Серены. Что мы знаем о Наоми Осака — новой звезде мирового тенниса

Как 20-летняя японка шла к победе над своим кумиром детства

Forbes
Обнаженное творчество: 6 изображений проституток, которые стали шедеврами Обнаженное творчество: 6 изображений проституток, которые стали шедеврами

Немало творческих людей интересовались темой продажной любви

Cosmopolitan
15 мыслей Пола Дано 15 мыслей Пола Дано

15 мыслей Пола Дано. О дикой жизни и уничтоженной самооценке

GQ
Открыть в приложении