Юрий Сапрыкин совершает литературный каминг-аут и делится списком важных текстов

EsquireКультура

Журналист Юрий Сапрыкин — о поэзии и любимых книгах на «Полке»

Руководитель образовательного проекта «Полка» Юрий Сапрыкин вспоминает об учебе на философском факультете МГУ, выбирает между Сорокиным и Пелевиным, совершает литературный каминг-аут и делится списком самых важных для себя текстов.

 Игорь Кириенков

Фото: Саша Карелина

Первый читательский опыт

У меня есть воспоминания из какого-то совершенно немыслимого младенчества, и очень многие из них связаны с тем, что мне читают книги. Кажется даже, что я помню книгу про белочку — и как мне ужасно жаль, что у бабушки нет времени, и нужно дочитать ее самому. Читать я научился спонтанно в три года, и вот тут я уже не помню, как это произошло, но помню результат: я стал читать очень бегло и все подряд. В этом возрасте я, как гоголевский Петрушка (лакей Чичикова в «Мертвых душах». — Esquire), просто получал удовольствие от того, что буквы складываются в слова. В этом смысле белочка, взятая родителями в библиотеке книжка про сотрудников угрозыска или передовица газеты «Правда» — мне было все равно.

Книги, которые нравились в детстве

Я читал более-менее все, что считалось подростковой классикой — Жюля Верна, Вальтера Скотта, Фенимора Купера, — но, странным образом, меня это не очень увлекало. Самые дорогие и самые запомнившиеся мне авторы были несистемные, как оппозиция. Мне страшно нравился Виктор Голявкин: из всех окрестных библиотек я старался вынуть все, что он написал. Я очень любил Михаэля Энде — при том что, как выяснилось позже, не прочитал самую популярную его книгу «Бесконечная история» (хотя видел экранизацию). Вообще, главное впечатление моих 9-10 лет — книга Энде «Момо» про девочку, которая умеет слушать. Сейчас не очень прилично об этом говорить, но мне жутко нравился Толкин, причем я застал момент, когда уже вышел «Хоббит», и его нужно было просить у друзей — а они не всегда были готовы расстаться с книгой. И вот вышла первая часть «Властелина колец», которая в том переводе называлась «Хранители». Очень четко помню момент: 1984 год, идет Олимпиада в Сараево, умер Андропов, в школу ходить не надо, а я болею дома и под трансляцию конькобежного заезда и звуки симфонического оркестра по телевизору читаю «Хранителей». Так Толкин намертво связался у меня с ощущением горячечного бреда, в котором я тогда находился.

Встреча с русской классикой

У меня была прекрасная учительница по литературе, просто лучшая из всех. С ней все эти описания давно прошедшей, скучной и не имеющей к тебе отношения жизни вдруг превращались в текст, который тебя страшно трогает, и ты понимаешь, что он — про тебя.

В те годы я, как хорошо налаженная машина, прочитал четыре тома «Войны и мира» и не застрял даже на эпилоге — мне было ужасно интересно все понять про векторы движения народов. Я прочитал все, что было нужно, но, как стало понятно позже, ничего толком не понял, по-настоящему книги из школьного канона зацепили только много лет спустя, при перечитывании по второму-третьему кругу. В школе это все равно была обязательная литература, а ведь где-то была необязательная или даже запрещенная, настоящая. Более того, это было счастливое время, когда обязательное и настоящее существовали совсем рядом и обсуждались в одном и том же школьном кабинете. И тогда казалось, что «Преступление и наказание» — это важно и нужно, но вот «Архипелаг ГУЛАГ» или там «Котлован» — это интересно и то, чего хочется. Они печатались в «Новом мире» у меня на глазах, и, по счастью, мы про эти книги тут же, на уроках или после уроков, и разговаривали.

Как меняется отношение к книгам при перечитывании

Тогда все были без ума от обэриутов (ОБЭРИУ, или Объединение реального искусства, — творческое объединение писателей и поэтов, существовавшее в Ленинграде в 1930-х. — Esquire), но с течением времени немного по-другому оказались расставлены акценты, стало понятно, что Введенский важнее Хармса. Или что Олейников — это не просто ха-ха-хи-хи, а довольно удивительный поэт. До того как напечатали «Архипелаг ГУЛАГ», был момент, когда важными вещами казались «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Белые одежды» Владимира Дудинцева и повесть Даниила Гранина «Зубр». «Зубра» я не перечитывал, и вполне возможно, это хорошая книжка, а вот про остальные у меня сейчас такой уверенности нет.

Что читали на философском факультете в начале 1990-х

Ты много лет живешь дома с родителями, валяешься на диване и читаешь книжки, как вдруг попадаешь в московское общежитие в самое хардкорное время — в 1990 году. Тебе казалось, будто все уже напечатали, вся «возвращенная» литература уже вернулась — напечатали же Платонова, Шаламова и Солженицына. А потом на «сачке» (сленговое название гардеробов в МГУ. — Esquire) в первом гуманитарном корпусе понимаешь: это не то что не «все» — ничего еще даже не начало возвращаться. Начинают печататься тексты, которые создают совершенно другой горизонт, и философские, и художественные — грубо говоря, от Сартра до Хайдеггера, минуя русскую религиозную философию. А еще в университете водились люди, которые буквально жили внутри книжного шкафа и к 30 годам превратились, как в романе «451° по Фаренгейту», в ходячие книги. Как правило, в то время они еще книгами торговали. И то, что ты с таким человеком пьешь кофе в университетском предбаннике, производило иногда гораздо более сильное впечатление, чем занятия в поточной аудитории.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Достоевский как диагноз. Юрий Сапрыкин и Семен Трескунов говорят о главном русском писателе Достоевский как диагноз. Юрий Сапрыкин и Семен Трескунов говорят о главном русском писателе

Дискуссия о месте Достоевского в российской культуре

СНОБ
Лучше не видеть! 10 самых развратных обложек музыкальных альбомов Лучше не видеть! 10 самых развратных обложек музыкальных альбомов

Эти альбомы — синонимы свободы и раскрепощенности

Playboy
Полис преткновения. Подорожание ОСАГО откладывается Полис преткновения. Подорожание ОСАГО откладывается

Реформу тарифов ОСАГО Центробанк решил предварительно обсудить с Госдумой

Forbes
6 шагов на пути к переменам 6 шагов на пути к переменам

Чтобы начать жить иначе, не нужен понедельник

Psychologies
На одном дыхании На одном дыхании

С Элеонор Кавалли, арт–директором бренда Visionnaire, мы встретились в Милане

SALON-Interior
Топ-10 самых богатых семей России Топ-10 самых богатых семей России

Топ-10 самых богатых семей России

Maxim
Эксгибиционизм, бордели и изнасилование: 8 откровенных классических полотен Эксгибиционизм, бордели и изнасилование: 8 откровенных классических полотен

Сюжеты классической живописи далеко не так невинны, как может показаться

Cosmopolitan
Подход к штанге: что делать, если тайм-менеджмент не для вас Подход к штанге: что делать, если тайм-менеджмент не для вас

Рывковая производительность свойственна тем, кто считает себя прокрастинаторами

Forbes
Главные музы Карла Лагерфельда Главные музы Карла Лагерфельда

Вспоминаем тех, кто вдохновлял Карла Лагерфельда на протяжении всей карьеры

Vogue
За себя и того парня. Водителей заставляют оплачивать чужие нарушения За себя и того парня. Водителей заставляют оплачивать чужие нарушения

Страховые компании жалуются на убыточность ОСАГО, предлагая поднять тарифы

Forbes
Мальчик в девочке: маскулинный тренд с недели моды в Милане Мальчик в девочке: маскулинный тренд с недели моды в Милане

Как женщины стали сами себе принцами

Cosmopolitan
GQ Travel Awards 2018 GQ Travel Awards 2018

Победители GQ Travel Awards

GQ
Возраст в генах. Соврать о годе рождения станет сложнее Возраст в генах. Соврать о годе рождения станет сложнее

Метод определения возраста, основанный на анализе модификаций ДНК

Forbes
Вера Брежнева доказывает, что мода может быть осознанной Вера Брежнева доказывает, что мода может быть осознанной

Певица стала Conscious-амбассадором H&M в России

Vogue
Скандал с библиотекой: почему моду не пускают в читальный зал Скандал с библиотекой: почему моду не пускают в читальный зал

Почему моде так сложно пройти в библиотеку.

Cosmopolitan
Родину выбирают Родину выбирают

Кто придумал плов, фуа-гра и другие легендарные блюда

GQ
Мягко сказано Мягко сказано

Самые точные слова для описания избранных предметов мягкой мебели

SALON-Interior
Защитный кабель. Почему стоит инвестировать в американское телевидение Защитный кабель. Почему стоит инвестировать в американское телевидение

Акции американских операторов кабельного ТВ и интернета — защитные активы

Forbes
Нечеловеческая еда Нечеловеческая еда

Как делают сухой корм для животных

Популярная механика
Квартира с картинной галереей Квартира с картинной галереей

Акцент в этой двухуровневой лондонской квартире сделан на искусство

AD
Синдром манекенщиц, или Как я победила анорексию Синдром манекенщиц, или Как я победила анорексию

Синдром манекенщиц, или Как я победила анорексию

Psychologies
Вечная любовь Вечная любовь

Любовь Аксёнова о любви к себе и богинях, которые живут в каждой женщине

OK!
«Злость, агрессия, гнев — это тоже мы. Только признав это, мы становимся свободными» «Злость, агрессия, гнев — это тоже мы. Только признав это, мы становимся свободными»

О том, как работает психосоматика и почему нам сложно противостоять стрессу

Psychologies
С каким коктейлем ты родился в один месяц? 12 коктейльных праздников С каким коктейлем ты родился в один месяц? 12 коктейльных праздников

Какой коктейль отмечает праздник с вами в один месяц

Playboy
Хищник выходит на охоту: что мы знаем о легендарных пришельцах Хищник выходит на охоту: что мы знаем о легендарных пришельцах

Хищник выходит на охоту: что мы знаем о легендарных пришельцах

Популярная механика
Сколько советскому солдату платили за сбитый самолет и уничтоженный танк Сколько советскому солдату платили за сбитый самолет и уничтоженный танк

Подвиги поощрялись не только орденами и медалями, но и денежными премиями

Maxim
Анонимные трудоголики Анонимные трудоголики

Шнуров, Фернандес, Питт и другие бунтари на ЗОЖе

GQ
Как уличная мода разрушает офисный дресс-код Как уличная мода разрушает офисный дресс-код

Костюм становится выми­рающим видом одежды. Надо ли паниковать?

GQ
Она из сторогой семьи? 4 главных правила, как понравиться такой девушке Она из сторогой семьи? 4 главных правила, как понравиться такой девушке

Женщины бывают разные, и к каждой нужен свой, особый подход

Playboy
10 фактов о гранёном стакане 10 фактов о гранёном стакане

Производство советского гранёного стакана было запущено в 1943 году

Maxim
Открыть в приложении