Узорочье древних славянок
…дорогое узорочье, камкы, насычеве везут женам своимъ… «Задонщина», конец XIV – начало XV вв.
Упоминания об одеждах и украшениях домонгольской Руси, их названиях и стоимости содержатся в летописях, агиографических текстах, берестяных грамотах, сочинениях византийских и арабских авторов. Бесценными находками при раскопках древних городищ и курганов в последние десятилетия балует удача и археологов. И хотя данные о гардеробе славян языческих времен слишком скудны, чтобы реконструировать цельную картину, некоторые представления о том, как одевались наши предки, по археологическим материалам XI—XIII веков сложить все же возможно.
Традиции и обычаи, маркирующие русских как единый народ, на Руси в это время только утверждались, и еще не до конца было стерто своеобразие древних традиций, не до конца снивелировались племенные различия и самобытные черты, характерные для разных восточнославянских племен. Что же касается европейской моды, то до начала XVIII века авторитет ее на Руси был невелик, и своя привычная одежда вполне удовлетворяла все слои общества — как князей и бояр, так и купцов, ремесленников и крестьян. В XI—XIII веках она отличалась несложным кроем и отшивалась из домотканых тканей, изготовляемых из льняных, конопляных или шерстяных волокон. В обиходе были и дорогие привозные ткани. Так, при раскопках древнерусских курганов в Новгороде, Москве, Владимире, Старой Рязани, Белгороде, Смоленске, Киеве, Владимире-Волынском довольно часто встречаются остатки шелка. Причем не только в погребениях знати, но и в рядовых захоронениях, что опровергает распространенную в исторической литературе точку зрения, будто шелк был доступен лишь княжеской верхушке древней Руси.
Одежда часто отделывалась мехом и мелким жемчугом, который добывали в реках на русском Севере, а в более позднее время — привезенными с Востока «гурмыжскими зернами», как назывался морской жемчуг, добывавшийся в Персидском заливе, или «Гурмыжском море». Дополнительными украшениями служили поясные бляшки и застежки-фибулы, которыми скреплялась верхняя распашная одежда без рукавов (одинаковая как для мужчин, так и для женщин). Изображение ее можно видеть в «Изборнике», составленном для великого князя Святослава Ярославича в 1073 году.
В большом количестве в славянских курганных могильниках на территории России археологи находят женские украшения, или узорочье. В значении ювелирных изделий из золота и серебра это слово встречается еще в «Повести временных лет» в сообщении, датированном 907 годом: «И приде Олегъ к Киеву, неся злато, и паволоки, и овощи, и вина, и всякое узорочье». Тот же смысл имело и древнеславянское «женская кузнь» — кузнецы на Руси занимались не только ковкой кос или мечей, но и ювелирным делом.
Как чисто женское украшение общепринято рассматривать нагрудные подвески-лунницы в форме полумесяца, символизировавшие луну и игравшие роль амулетов‑оберегов. Они отливались из серебра, бронзы и оловянисто-свинцовых сплавов с узором, копировавшим зернь. Оберегами служили также нагрудные и поясные привески с изображением символических зверей и птиц, которые носились на ремешке или шнурке и были необходимым атрибутом женского одеяния. Они известны по кладам X—XI веков. Впрочем, ясно читаемый магический смысл в древности имели все украшения, в народных представлениях обладавшие целительной силой.
Дошедшие до нас термины того времени говорят о разнообразии русского узорочья, привозного или изготовленного собственными мастерами по «заморским» образцам: гривна, монисто, ожерелье, цата (оплечье), перстень, он же — напалок, венец, очелье, чело, усерязь, трезны (подвески), колты. Украшали всем этим себя как городские, так и деревенские славянки. А вот обручи — стеклянные, серебряные и медные браслеты — в XI—XIII веках в моде были только у горожанок. Если в городских слоях браслеты встречаются в больших количествах (в одном Новгороде такие находки исчисляются тысячами), то в деревнях их нет.
Из новгородских берестяных грамот известна стоимость украшений наших прапрабабушек. В грамоте № 335, например, которую историки датируют 1116—1134 годами, приведена значительная по тем временам цена золотых колтов — по полугривне за штуку. В более поздней грамоте № 500 упоминается «полътора роубля серьбромъ ожерьлие…». Любопытно, что в Древней Руси этим словом, восходящим к общеславянскому «жерло», что значит «горло», называли не только низки бус, но и воротники кольчуг, и даже грудь и шею коровы или быка.
Излюбленным женским украшением женщин северных славянских племен, судя по материалам курганов кривичей и Староладожского городища, были сердоликовые и стеклянные ожерелья. Их часто делали одноцветными — из синих или зеленых стеклянных бус, которые до XI века, когда на Руси зародилось собственное стеклоделие, приобретали в Византии или у арабских купцов и ценили наравне с драгоценными камнями.
Ахмад ибн Фадлан, арабский путешественник и писатель первой половины X века, лично побывавший в 921—922 годах в Восточной Европе в качестве секретаря посольства аббасидского халифа ал-Муктадира, писал:
«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и высадились на реке Атиль (Волге). И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны <…>. А что касается каждой женщины из их числа, то на груди ее прикреплено кольцо или из железа, или из серебра, или из меди, или из золота, в соответствии с денежными средствами ее мужа и с количеством их. И у каждого кольца — коробочка, у которой нож, также прикрепленный на груди. На шеях у женщин несколько рядов монист из золота и серебра, так как, если человек владеет десятью тысячами дирхемов, то он справляет свой жене одно монисто в один ряд, а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей два мониста, и таким образом каждые десять тысяч, которые у него прибавляются, прибавляются в виде одного мониста у его жены, так что на шее какой-нибудь из них бывает много рядов монист. Самое лучшее из украшений у русов, это зеленые бусы из той керамики, которая находится на кораблях. Они заключают торговые контракты относительно них, покупают одну бусину за дирхем и нанизывают, как ожерелья, для своих жен». (Первоначальный текст книги утерян. Фрагменты дошли в «Географическом словаре» арабского энциклопедиста XIII века Йакута ар-Руми).