Платонов — один из важнейших не только прозаиков, но и мыслителей XX века

Знание – силаКультура

«Платонов всегда будет современным и никогда не будет актуальным»

Борис Левит-Броун

Взгляд писателя, поэта, философа Бориса Левит-Броуна на Андрея Платонова, 125‑летие которого отмечается в августе этого года, пожалуй, стоит в нашей культуре особняком. Много лет посвятивший размышлениям над творчеством Платонова, Левит-Броун считает его одним из важнейших – если не важнейшим вообще – не только (и даже не в первую очередь) прозаиком, но мыслителем и, по всей вероятности, не только XX века. О том, почему это так, с писателем говорит журналистка и филолог Елена Федорчук.

Елена Федорчук: Как вы открыли для себя Платонова? Чем важен, интересен и нужен в XXI веке этот писатель?

Борис Левит-Броун: Толстый сборник рассказов Платонова «В прекрасном и яростном мире» попал мне в руки первым. Моему раздражению, даже ярости не было границ. Что за ужасный язык? Как можно вообще так изъясняться? Банальное сознание, настроенное на привычный, правильный литературный русский, не могло дать иного результата после первого прикосновения к Платонову. Ни прозрачный Чехов, ни болтливый Достоевский, ни обстоятельный Толстой, ни тем более божественный Александр Сергеевич помочь тут не могли. Прочел несколько рассказов и отложил книгу.

Второе свидание произошло через годы. Это был, кажется, журнал «Нева». Впервые публиковали «Котлован». Он меня просто погреб. Я не в состоянии был прочитать больше двух-трех страниц кряду. Что-то глубокое, темное, мохнатое подымалось на меня, и язык Платонова я ощущал теперь как жестоко адекватный невыносимости того мира, который вставал с его страниц. Возможно, я дорос до Платонова. Не забуду этого чтения никогда! Мне было физически плохо, но не читать я уже не мог. Медленно, короткими кусочками я продирался через платоновский кошмар и ничего, кроме кошмара, воспринять не мог. До конца не дочитал и принялся перечитывать. Тогда только до меня стал по-настоящему доходить неимоверный, все оставляющий далеко позади платоновский язык.

Неудивительно, что все спотыкаются о его язык. Почти немыслимо дойти до удивления «куда он видел?», потому что читателя срубает под корень то, «как он видел». Как? Например: «…воздух был пуст, неподвижные деревья бережно держали жару в листьях, и скучно лежала пыль на безлюдной дороге – в природе было такое положение». Это надо удумать! Чего тут только нет: и «воздух был пуст» – не просто чист, как банально формулирует привычка, а физически осязаемо чист, потому что пуст; и «неподвижные деревья», замершие в своем непрерывном движении (безветрие) и бережно (не обжечься бы!) держащие жару в листьях; и «скучно лежала пыль на безлюдной дороге»… пыль, которой скучно лежать на дороге от безлюдия, от отсутствия обычно месивших ее сапог... – ты уже успел утонуть в этом пейзаже, как вдруг: «в природе было такое положение» – как из отчета старшего агронома председателю колхоза.

И начался обвал гениальных платоновских языковых несуразиц. Кошмар отступает, наступает язык. Платоновское «как» уничтожает. Ему невозможно сопротивляться, можно только шокироваться и временами хохотать от сочетания возвышенного языка с газетным, проникновенного – с вывернутым, непроходимо канцелярским. Скажем: «Ты, товарищ Чиклин, пока воздержись от своей декларации, – с полной значительностью обратился Сафронов. – Вопрос встал принципиально, и надо его класть обратно по всей теории чувств и массового психоза». Что это? Как к этому относиться? Тут или ступор, или гомерический хохот. Еще: «В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда». Это какое-то издевательство над границами не просто владения языком, а самого осознания языка. Это как будто боги смеются над людьми, привыкшими пользоваться русским языком, даже не подозревая возможностей, в нем таящихся. Непозволительно так писать по-русски после признанных гениев: это обрушивает все, это конец традиции русского литературного языка, из этого мира гениальной несообразности нет пути назад. Ты попал – как тут без Заболоцкого? – в страну чудес, страну живых растений. В фантасмагорический пейзаж, где диковинные языковые растения вне логики и привычной физиологии языка змеятся и произрастают друг на друге. Хочется крикнуть: это несообразно, это, наконец, нелепо! После чтения Платонова ты навсегда остаешься в ощущении «роста слабосильности». По крайней мере, так чувствую я. Платонов – гиперпространство, черная дыра, в которую я провалился. После Платонова для меня возможен только Платонов. Как бесконечный дикий восторг, как ошарашенность непроизвольной произвольностью кривого платоновского лего, где несообразное, а на самом деле – непривычное, нанизывается на привычное. «Неподвижные деревья бережно держали жару в листьях». Не хранили, как сказали бы и подумали мы все, а держали, как подумал и сказал он. Чтение Платонова, пока оно ограничивается сферой «как», – безысходный рост «слабосильности и задумчивости» перед лицом того, чего вообще не может быть. И в то же время не отпускает подозрение: эта непроизвольная произвольность гениальной словесной «шизофрении» – какое-то несусветное художественное коварство. Тут даже определение «гений» ничего не выражает. Ты стоишь между двумя исключающими друг друга очевидностями: 1. Это не могло быть создано случайно! 2. Это не могло быть сочинено намеренно! Или могло? Бесполезность попыток вернуться в литературу читателем после Платонова я почувствовал, когда стал перечитывать моих любимых прозаиков – Фолкнера и Маркеса. Прежде они, каждый по-своему, завораживали меня своей взрывной и экзотической образностью, но теперь их крепкое, всегда пьянившее вино стало казаться водой. Платонов внес страшное опустошение в мир моих литературных привязанностей – и внесет его в мир любого, кто сможет испытать, пережить его феноменальный язык по-настоящему. Язык Платонова – это поехавшая в начале XX века крыша русского мира, русского сознания, русской веры. Платонов – необъяснимое и, по сути, непознаваемое существо, которое породил этот русский катаклизм. Он имел дыхание вселенское и прозрение навылет.

Чем актуален Платонов наряду с Пушкиным? Пушкин начал русский язык, а Платонов его закончил. Дальше платоновского языка идти некуда. Можно пытаться освоить его язык и писать так же, но все творческие силы уйдут на конструирование того, что у Платонова возникало, видимо, спонтанно.

Платоновская загоризонтность прояснилась для меня не вдруг, хотя первый контакт со сверхлитературным Платоновым произошел еще при чтении «Котлована». Куда и откуда видит Платонов, впервые приоткрылось мне при втором прочтении. Меня остановило это:

«Прушевский тихо глядел на всю туманную старость природы и видел на конце ее белые спокойные здания, светящиеся больше, чем было света в воздухе. Он не знал имени тому законченному строительству и назначению его, хотя можно было понять, что те дальние здания устроены не только для пользы, но и для радости. Прушевский с удивлением привыкшего к печали человека наблюдал точную нежность и охлажденную, сомкнутую силу отдаленных монументов. Он еще не видел такой веры и свободы в сложенных камнях и не знал самосветящегося закона для серого цвета своей родины. Как остров, стоял среди остального новостроящегося мира этот белый сюжет сооружений и успокоенно светился. …"Когда же это выстроено?" – с огорчением сказал Прушевский. Ему уютней было чувствовать скорбь на земной потухшей звезде; чужое и дальнее счастье возбуждало в нем стыд и тревогу – он бы хотел, не сознавая, чтобы вечно строящийся и недостроенный мир был похож на его разрушенную жизнь».

Отчетливо помню мой первый испуг: это же обо мне. Потом: нет, это обо всех. А потом осознал: с земного горизонта такое не могло быть ни написано, ни увидено. Это было рассматривание дна человеческой души (к вопросу «видит куда?») из непроглядности вселенной (к вопросу «видит откуда?»). Так не может сказать просто человек. Так может сказать вещун, мистик-духовидец, растворивший или потерявший (что одно и то же!) свою человечность в духе, знающий запретное, познавший все о несчастных нас и переживающий огромное страдательное спокойствие. Это страдание о человеке и человечестве, которому всегда уютней чувствовать скорбь на земной потухшей звезде, чем чужое и дальнее счастье. Чужое и дальнее счастье возбуждает в человеке и человечестве если не всегда зависть, то стыд и тревогу: человеку легче жить, сознавая, что вечно строящийся и недостроенный мир похож на его – каждого и всех – разрушенную жизнь.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Предыстория появления «художеств» в Петербургской Академии художеств и наук Предыстория появления «художеств» в Петербургской Академии художеств и наук

Наука появилась из удивления и осознания того, что тайны природы можно раскрыть

Знание – сила
Ветер с Юга дул Ветер с Юга дул

Краткая история «Унесенных ветром» в 50 пунктах

Weekend
Запоздалый поклон шевалье де Ламарку Запоздалый поклон шевалье де Ламарку

Шевалье де Ламарк — одна из самых противоречивых фигур за всю историю биологии

Знание – сила
Супер фреш! Супер фреш!

Что выбрать, чтобы освежить, уплотнить или даже реконструировать кожу

Собака.ru
Что такое цифровой суверенитет и как его достичь: цели до 2030 года Что такое цифровой суверенитет и как его достичь: цели до 2030 года

Каких показателей цифрового суверенитета хотят добиться к 2030 году

ФедералПресс
Чем запить лекарство? Чем запить лекарство?

Какие последствия могут быть от неправильного сочетания лекарств с едой

Лиза
Чудеса системы Сатурна: два безумных океана Чудеса системы Сатурна: два безумных океана

Система Сатурна – настоящее собрание диковин и чудес

Наука и техника
Горячие источники, диета, икигай и цигун: главные секреты японского долголетия Горячие источники, диета, икигай и цигун: главные секреты японского долголетия

Что помогает японцам оставаться активными в зрелом возрасте?

Forbes
6 форматов дружбы между мужчиной и женщиной: мнения сторон 6 форматов дружбы между мужчиной и женщиной: мнения сторон

Дружба между мужчиной и женщиной: не фасад ли это для подтекстов?

Psychologies
Вопрос века Вопрос века

Как правильно ухаживать за кожей вокруг глаз, чтобы не было «вековых» проблем?

Лиза
О пользе лени: 5 причин разрешить себе бездельничать О пользе лени: 5 причин разрешить себе бездельничать

Лень укрепляет здоровье и делает нас более продуктивными

РБК
Неуправляемый хаос: 7 лучших (и не самых очевидных) книг Владимира Сорокина Неуправляемый хаос: 7 лучших (и не самых очевидных) книг Владимира Сорокина

На примере 7 книг рассказываем, как Владимир Сорокин играет с текстом

Правила жизни
Единственно правильная закуска к виски Единственно правильная закуска к виски

Кто сказал, что виски не закусывают?

Maxim
Хроническая боль: психологические эффекты и способы лечения Хроническая боль: психологические эффекты и способы лечения

С какими переживаниями сталкиваются люди с хроническими болями

Psychologies
Опытным путем Опытным путем

20 советов, которые помогут изменить жизнь к лучшему

Men Today
Рис, майонез и еще 3 продукта, которые можно использовать во время уборки Рис, майонез и еще 3 продукта, которые можно использовать во время уборки

Какие продукты для уборки подойдут не хуже, чем чистящие спреи и губки

VOICE
Будем жить Будем жить

Города, каких не видывал мир

Men Today
«Подделка»: сериал о том, как женщины сталкиваются с аферистами в дейтинге «Подделка»: сериал о том, как женщины сталкиваются с аферистами в дейтинге

«Подделка»: сериале и о реальной истории обмана, которая легла в его основу

Forbes
Трон во крови: истории таинственных исчезновений наследников престола Трон во крови: истории таинственных исчезновений наследников престола

Борьба за власть — вечный сюжет из школьных учебников истории

ТехИнсайдер
Наш человек! Наш человек!

11 звезд Голливуда с русскими корнями

Лиза
Бесчеловечный флот Америки Бесчеловечный флот Америки

Основные программы в области создания надводных роботизированных систем ВМС США

Обозрение армии и флота
Овощ в мундире Овощ в мундире

Молодой картофель – какой лучше выбрать и как приготовить?

Лиза
Финифть: мир в стиле мини Финифть: мир в стиле мини

Финифть — это не только женские украшения, но и портреты, пейзажи и иконы

КАНТРИ Русская азбука
Золото короны: как члены королевских семей выступали и побеждали на Олимпиадах Золото короны: как члены королевских семей выступали и побеждали на Олимпиадах

Члены королевских семей, которым удалось пробиться на Олимпийские игры

Forbes
Не до шуток: почему умирает жанр ситкомов и какой будет комедия положений будущего Не до шуток: почему умирает жанр ситкомов и какой будет комедия положений будущего

Почему зрители больше не хотят смотреть ситуационные комедии?

Forbes
10 вещей, которые лучше всего чистить спиртом: мнение профессиональных клинеров 10 вещей, которые лучше всего чистить спиртом: мнение профессиональных клинеров

Что можно чистить спиртом, а что — нет?

VOICE
Все кинофильмы Питера Джексона от худшего к лучшему Все кинофильмы Питера Джексона от худшего к лучшему

В фильмографии Питера Джексона смешались хоббиты, битлы и пришельцы-людоеды

Maxim
Законно ли смотреть порно в России и за что грозит уголовное наказание Законно ли смотреть порно в России и за что грозит уголовное наказание

Что такое порнография в трактовке российского права?

РБК
Каир: город святости, богатства и нищеты Каир: город святости, богатства и нищеты

Каир – памятники ушедших эпох и современные люди, живущие в нем

Зеркало Мира
Строго по записи Строго по записи

Контролировать свой рацион полезно всем без исключения

Лиза
Открыть в приложении