Я тебя хочу
Пройдя горнило #MeToo и культуры отмены, секс снова в моде, но уже не такой, как раньше. Разбирается Яна Лукина.
Три года назад на страницах другого издания мне довелось резюмировать, что из моды практически исчез секс. Коллекции Тома Форда для Gucci, пышущие эротизмом съемки Vogue Italia, Рианна в «голом» платье Adam Selman на красной дорожке CFDA — все это вдруг стало восприниматься как достояние прошлого. Как говорится, прошли-проехали. Топить за гиперсексуальность продолжил разве что Энтони Ваккарелло на посту креативного директора Saint Laurent. Вот уж у кого женщины по-прежнему превращались в «сплошные ноги», без стеснения обнажали грудь, не считали нужным выбирать между мини и декольте — дайте два и пооткровеннее! Но один дизайнер на подиуме не воин, а другие примкнуть не спешили. Напротив, даже Versace и Tom Ford будто снизили свой традиционно высокий градус сексуальности.
С модных радаров эротика пропала сразу по нескольким причинам. На конец 2017 года пришелся скандал с Харви Вайнштейном — и то, что раньше считалось флиртом, превратилось в харассмент. Вдохновившись голливудским примером, фэшн-индустрия наконец-то набралась смелости обличить собственных «вайнштейнов», в том числе нескольких крупных фотографов, признанных классиков глянца. Некоторые из них прославились гиперсексуализированной картинкой, и теперь подмоченная репутация авторов играла против самого жанра. На каждого, кто увлекался провокационными съемками, тоже смотрели чуть косо. Логично, что фотографы — как оставшиеся у власти старые, так и новые — решили не экспериментировать в этом направлении.
Еще новая оптика позволила под другим ракурсом взглянуть на принцип sex sells (все, что связано с сексом, лучше продается) — и увидеть, что он часто шел рука об руку с банальной объективацией женщин. За которую, кстати, сегодня вполне могут подвергнуть остракизму — и вряд ли хоть один из модных Домов желает себе такой судьбы. Помните, с чем Эди Слиман дебютировал в Celine? Та первая коллекция с коротенькими платьями в блестках вызвала в лучшем случае недоумение, в худшем — негодование. И почти единодушный вердикт: male gaze (мужской взгляд, который смотрит на женщину оценивающе). Мол, Эди позволил себе то, чего никогда не позволила бы его предшественница Фиби Фило: сексуализацию и объективацию. И хотя от замечаний своенравный Слиман отмахнулся (да еще и возмутился, что женщинам не позволяют носить мини-юбки), курс все-таки скорректировал. Семь коллекций спустя Celine — скорее переосмысление стиля буржуа и спорт-шик; а редкое глубокое декольте идет в комплекте с худи, джинсовкой и другой курткой — от греха подальше.