Пожелай мне дачи в бою
Железный занавес ковида разделил светских москвичей на тех, у кого есть просто дача, и тех, у кого есть дача дальняя. Как в 2020‑м выбрать домик у моря так, чтобы оттуда всегда можно было любить карантинную родину, объясняет Александра Мерцалова («Ъ»).
В редакции «Татлера» всегда знали, что такое «ближняя дача». А вот за понятие «дальняя дача» спасибо нашему колумнисту Александру Андреевичу Добровинскому. Однажды жантильный Александр Андреевич молнировал в редакцию сообщение: «Задержу текст: отбыл на дальную дачу». Ближняя дача у адвоката, как известно, в поселке Внуково, бывшая дача Любови Орловой и Григория Александрова. А дальняя оказалась в Таиланде.
По воспоминаниям директора по зарубежной недвижимости агентства Knight Frank Марины Шалаевой, в сознании состоятельного русского человека концепция дальней дачи сложилась в двухтысячных. Речь в первую очередь шла о европейских направлениях в нескольких часах лета от Москвы: дорога до Ниццы занимает немногим больше времени, чем поездка в Снегири в летние выходные. Трендсеттерами в этом сегменте стали российские ультрахайнеты, люди, размер активов которых превышает $30 млн. Первые сделки заключались в сегменте от €10 млн, само собой, на Лазурном Берегу. Со временем тренд становился все более массовым: сейчас на наиболее дорогие лоты приходится не более пятнадцати процентов продаж, а сделки активно заключаются в сегменте €2–3 млн.
Формат дальних дач набирал свою популярность до кризиса 2008 года, а затем начал терять позиции. Главный редактор портала о зарубежной недвижимости Prian.ru Филипп Березин вспоминает, что в этот момент на рынке постепенно начала расти доля инвестиционных сделок: люди стали скупать виллы, шале, шато и прочие асиенды, надеясь при продаже выручить за них больше, чем съест инфляция. А вот после 2013 года аналитики увидели рост запросов от клиентов, рассматривающих покупку недвижимости за рубежом для переезда.
В этом трудном году из-за кризиса, вызванного пандемией, у концепции дальних дач открылось второе дыхание. Она трансформировалась в концепцию «второго дома». Согласно данным Knight Frank, тридцать процентов заявок на подбор зарубежной недвижимости приходятся сейчас на жилье для собственного проживания — это заметно больше, чем обычно. Интерес стимулируют сразу два фактора. Испугавшись волны ограничений, многие задумались о возможности иметь дополнительное место для постоянного проживания. «Мы видим растущий спрос на дома, загородные и в курортных зонах», — отмечает вице-президент Russia Sotheby’s International Realty Елена Мариничева. Филипп Березин называет желание иметь возможность куда-либо переехать на время или навсегда общемировым трендом. «Людям кажется, что там, где они живут сейчас, хуже, чем где-то в другом месте».
Но не только соображения комфортного проживания в случае введения новых ограничений сейчас стимулируют спрос. Немаловажным фактором аналитики Knight Frank называют желание потенциальных инвесторов купить стрессовые активы, дисконт на которые может достигать тридцати процентов. Заинтересованность отмечают и аналитики международного брокера недвижимости Tranio: по их наблюдениям, объекты по привлекательной цене ищут более половины клиентов.
«Большинству инвесторов на рынке зарубежной недвижимости важно сначала ответить для себя на вопрос: как именно они собираются провести сделку?» — говорит Марина Шалаева. Их сопровождение обычно оказывается достаточно трудоемким делом. Понадобится проконсультироваться с юристом-международником в Москве, выбрать нотариуса на месте, добавив к этому услуги иммиграционного специалиста. Обязательное условие — открытие счета в национальном банке, происхождение средств на котором предстоит доказать. Сделать это удаленно в большинстве случаев бывает нельзя. Суммарно на подготовку сделки, по словам Шалаевой, может уйти один-три месяца. «Всем этим лучше заниматься заранее — в противном случае выгодно купить стрессовый актив будет просто невозможно», — рассуждает эксперт.