Собраться с духами: чем японские и китайские сказки отличаются от европейских?
Все мы выросли на сказках славянских и европейских народов и многие из них знаем почти наизусть — от историй о Колобке и Иване-дураке до произведений Шарля Перро и братьев Гримм. А как дела со сказками у народов Азии? Там все как минимум не менее, а зачастую и более интересно — по причине порой радикальных отличий от западных собратьев. Кинокритик Иван Афанасьев на примере двух стран, Японии и Китая, разбирается, что собой представляет фольклор Востока и как он отражается в современной культуре стран Азии.
Пожалуй, главное, что есть в азиатской культуре вообще, — идея, что все в этом мире так или иначе похоже на человека или напрямую связано с ним. Проще говоря, персонификация. В первую очередь это касается, само собой, животных, но не только. Самый простой пример — ками в синтоистской мифологии, аналог духов в прочих культурах, но с важным уточнением: это не духи как таковые, то есть некие бестелесные версии тех или иных существ, что остаются после смерти, а сущности, их олицетворяющие. Они могут быть и существовать вне зависимости от того, жив или мертв их «прототип», и, как правило, за ними «закрепляются» определенные территории и функции. Допустим, ками лесного медведя — он может быть как добрым, так и злым, может помогать человеку, забредшему в лес, а может ему навредить. При этом ками нужно уважать и задабривать: приносить им дары (а то и жертвы), соблюдать определенные ритуалы и просто чтить их нравы и законы.
Другой пример — шэнь в китайской мифологии. Это тоже духи, причем добрые, и они также могут олицетворять как души, так и просто некие сущности, связанные с нашим миром. Вплоть до того, что под шэнь подразумеваются даже проявления определенных эмоций и психических явлений в человеке: например, те, что связаны напрямую со смелостью или, напротив, скромностью. Их противоположностью считаются гуй — злые духи, которые стремятся навредить человеку. Если шэнь относятся к небу, свету и порядку, то гуй — к земле, тьме и хаосу. Впрочем, и «злые» духи могут быть не такими уж злыми, если их задобрить; например, если человек совершил какие-то злодеяния, его могут преследовать гуй мертвых людей, которые пострадали от его действий.
Асуры в буддистской и индуистской мифологиях имеют разную интерпретацию, но и те и другие — низшие божества, духи, которые могут олицетворять не только (и не столько) людей и других существ, сколько проявление тех или иных качеств в человеке: например, гнев или какие-то желания. Нередко в азиатской мифологии духи бывают даже у предметов и каких-то природных явлений: тама у японцев — это и есть «душа», присущая всему, включая нематериальное (допустим, ветру и камням). Если обобщать, в азиатской культуре крайне распространена идея, что существует наш мир, материальный, а параллельно с ним — духовный, тот, в котором проживают незримые могущественные силы, способные повлиять на жизнь человека. Поэтому с почтением и уважением стоит относиться ко всему — не хватало еще плюнуть в ручей и разозлить тем самым его духа! А если учесть, что в азиатской философии еще и все циклично, прилетит за этот плевок если и не вам, то потомкам точно.