Роман Ягупов: Прошлое для новой войны. Как Турция перекодирует собственную историю
Успехи Турции, сумевшей за годы сирийского конфликта превратиться во влиятельную региональную державу на Ближнем Востоке, вряд ли были бы возможны без изменения взглядов на новую и старую историю своей страны. Последние десять лет власти страны старательно работали над тем, чтобы турки начали воспринимать свою историю по-новому, забыв о травмах и злодеяниях. Это помогает жить и воевать.
По хребту Ильгаз на севере Турции идет новая, недавно уложенная дорога. Это район активных инвестиций — из заповедника делают мощный горнолыжный курорт, недавно завезли подъемники. И посреди этого праздника зимнего спорта вдруг виден специально выделенный участок земли. На постаменте, напоминающем постаменты участникам Второй мировой войны, стоит обелиск с надписью «Мученикам 1914–1954 года». И если в 1914 году началась Первая мировая война, то о том, где погибли мученики в 1954 году, остается только догадываться. Возможно, речь идет о турках, которые погибли от ран после войны в Корее, где с войсками социалистического лагеря сражался турецкий контингент.
Может показаться, что маленький монумент на горном курорте не имеет никакого отношения к нынешнему вторжению турецких войск на земли сирийских курдов. Однако это не так. Без монумента — свидетельства живой, местной памяти о павших солдатах — не было бы успеха турецкой операции на севере Сирии, не было бы вообще всей турецкой политики в регионе. И именно в идеологической составляющей этой политики памяти заключается главная инновация.
Добрая империя
Турецкая политика памяти обусловлена усталостью от «коллективной вины», которую долгие годы навязывали Турции союзники по НАТО и воспитанные в американских и немецких университетах турецкие интеллигенты. Османскую империю эти люди упрекали в угнетении ее многочисленных подданных и считали отсталой, больной державой, а ее падение считали благом. Отдельной темой оставался геноцид армян в годы Первой мировой войны, о котором турецкие власти (и их покровители в Европе и США) в двадцатом веке старались не говорить. Тем не менее общий образ империи был не самым приятным и благостным.
В XXI веке средний класс турок устал от вечных обвинений империи во всех бедах Ближнего Востока. Против этих обвинений выступали и турецкие профессора правых взглядов, и сторонники умеренного исламизма, уставшие от вечных упреков в «отсталости» и «обскурантизме». Именно эти интеллектуалы и чиновники еще в начале 2000-х начали создание нового прошлого страны. После прихода к власти партии Реджепа Тайипа Эрдогана они получили карт-бланш.
Путь к новому прошлому лежал через архивы. Впервые за много лет начались процессы по оцифровке и обработке огромных массивов османских документов. Исследователи получили доступ к документам по истории империи, а специалистов по XV и XVI векам активно брали на работу в турецкие вузы. Это позволило Турции перекодировать образ Османской империи в глазах национальной интеллигенции и академической элиты — вместо «тюрьмы народов» перед нами предстало сложное и просвещенное государство, которое силою обстоятельств закончило свое существование в Первой мировой войне. По новой версии, Османская империя была если не прекрасным, то по крайней мере достойным уважения и восхищения чудом, которое пало в результате падения морали и заговора врагов.
Новый образ империи нашел свое отражение не только в монографиях, но и в массовом искусстве. На прилавках стамбульских магазинов появились книги про храбрых султанов, которые героически сражались с врагами. Не обошлось и без турецкого Фандорина. В 2014 году в Турции появился телесериал о храбром детективе, который распутывает интриги внешних врагов и разоблачает козни внутренних революционеров. Сериал под названием Filinta («Красавчик») увидел свет в 2014 году. Он шел на главном телеканале Турции два года, а съемочную площадку труппы посетил глава страны Реджеп Тайип Эрдоган.