Простить «награбленное». Почему борьба с коррупцией в России неэффективна
Новые власти в Ереване, и несменяемые — в Москве, искренне ведут борьбу с казнокрадами. Но для экономического прорыва этого недостаточно
Мало кто в России обратил внимание на то, что 30 июня президент России Владимир Путин подписал Национальный план противодействия коррупции, рассчитанный до 2020 года. Событие это показалось рутинным прежде всего потому, что представление россиян о собственной стране как безнадежно коррумпированной стало практически неоспоримым. Но даже если страна поражена коррупцией, это не отрицает возможности борьбы с ней.
Может показаться, что борьба с коррупцией — прерогатива оппозиционных политиков, а власть «по определению» не будет этим заниматься. Российская практика последних лет опровергает это мнение все более решительно. Да, расследования того же Алексея Навального и других активистов действительно предотвратили ряд коррупционных преступлений, таких, например, как переоцененные госзакупки. Но вряд ли можно найти случаи, когда по следам таких расследований возбуждались дела и производились громкие аресты.
В то же время сама российская власть с относительно недавних пор начала довольно радикально бороться с коррупцией в своих рядах. Разумеется, избирательно, и, конечно, после сложных внутренних согласований, но начала.
В 2015-2017 годах в стране были арестованы министр и восемь действующих и бывших губернаторов (один из них заочно), возбуждены уголовные дела против десятков вице-губернаторов и массы чиновников федеральных ведомств. Только в Ростехнадзоре за последние три года было арестовано 11 руководителей региональных отделений, из них 7 — только в прошлом году, причем у последнего задержанного конфисковали около 1 млрд рублей наличными. Серьезные встряски произведены в целых регионах — от республики Коми до Дагестана, от Сахалина до Карачаево-Черкессии, на очереди, по некоторым признакам, Алтайский край и Башкортостан.
Но проводимый российской властью коррупционный «стресс-тест» вряд ли угрожает основам отечественной государственной системы и к тому же воспринимается населением с показным безразличием.
В чем разница борьбы с коррупцией в России и Армении
На мой взгляд, нынешняя борьба с коррупцией в России характеризуется двумя отличительными признаками. С одной стороны, она ориентирована не на демонтаж сложившейся системы, а, скорее, на передел сфер влияния внутри нее и на избавление от тех «винтиков», деятельность которых либо выходит за рамки допустимого по правилам системы поведения, либо представляется совершенно неэффективной (в публичном пространстве, разумеется, распространяется версия о том, что государство заинтересовано в искоренении злоупотреблений).
С другой стороны, борьба с коррупцией все больше сосредотачивается в руках ФСБ, выходцы из которой контролируют большую часть высших постов в государстве и которая, по сути, становится параллельной «вертикалью власти». Поэтому говорить о том, что сформировавшаяся в последние пятнадцать лет российская политическая элита, будь то в лице своих наиболее заметных представителей, или как социальная группа в целом, что-то теряет, будет неверно. Антикоррупционная деятельность в современной России является борьбой, которая ведется с коррупцией как аномалией от лица «приватизированного государства», являющегося воплощением нормы. И она служит прежде всего укреплению существующей стабильности, а не ее подрыву.