Отрывок из книги Андрея Мовчана об экономических катастрофах

СНОБКультура

Проклятые экономики. Отрывок из книги

6a872c04ef6974078b6006f7533062e44e2908fe0b5b9fece5d6a06900cefb2c.jpg
Иллюстрация: Fanatic Studio/Getty Images

Экономист, CEO Movchan's Group и один из самых популярных и востребованных финансовых аналитиков России Андрей Мовчан представляет новую книгу «Проклятые экономики». Вместе с соавтором, политическим обозревателем Алексеем Митровым, они изучили феномен экономических катастроф в разные исторические периоды — от Древнего Египта до наших дней. С разрешения автора «Сноб» публикует предисловие и одну из глав новой книги.

Предисловие

Наука о бифштексах

Очень давно (по меркам человеческого века) я учился в московской школе. Математика и другие точные науки давались мне легко, но не трогали моей детской души. Русский язык и литература давались тяжело и вызывали искреннюю ненависть («Мовчан вечно пишет как курица лапой, и всегда-то у него свои идеи вместо правильных», — кричала Ирина Николаевна Сучкова, наш учитель русского и одновременно парторг школы). А вот история вызывала у меня неизменный трепет. В отличие от большинства моих сверстников я зачитывался не рассказами Гайдара или сказками Астрид Линдгрен, а книгами о древних цивилизациях. От «Мифов и легенд Древней Греции» Куна и «Глиняных книг» Липина и Белова я уже годам к восьми-девяти перебрался к Светонию и Плутарху, Тациту и Томасу Мелори. Возраст изучения истории совпал у меня, таким образом, с возрастом, проходящим под знаком вечного вопроса «почему?»

Почему греки напали на Трою?! В восемь лет версия «из-за женщины» совершенно меня не удовлетворяла. Почему Гильгамеш отправился на борьбу с Хумбабой? Отчего развалился Древний Рим? Что является причиной исламской экспансии и ее успеха? С какой стати средневековая нищая и раздробленная Европа сперва рождает крестовые походы, а потом, едва не погибнув в очередной эпидемии чумы, взлетает к высотам прогресса технического и (через катастрофу начала ХХ века) прогресса гуманитарного?

Книги не давали ответа. Детские книги по истории были призваны развлекать; более взрослые книги, как плохой чат бот, на все мои вопросы сообщали, что причиной исторических событий была классовая борьба. Этот ответ устраивал в советское время всех историков, но меня он устроить не мог — в конце концов, какие классы боролись в троянской войне или во время крестовых походов — и, главное, за что?

Прозрение наступило примерно в шестом классе. У нас была прекрасная учительница истории — Ольга Ивановна (к стыду своему, фамилию я не помню). На уроке мы говорили о крестовых походах. В учебнике рутинно рассказывалось о церкви, которая подбивала знать на походы. Зачем? Почему именно в это время? Как и что объединяло враждующих феодалов, которые вместе отправлялись на Восток? Почему этого не случалось за сотни лет до того и не случалось потом? После урока я задал все эти вопросы учительнице. Она посмотрела на меня и вдруг сказала: «Это не то, что ты должен отвечать на уроке. Но у крестовых походов была главная причина: система наследования земли оставляла основное наследство старшему сыну феодала. В Европе очень быстро формировался избыток безземельных дворян — они не могли в соответствии с нормами того времени превратиться в зависимых крестьян или стать ремесленниками; они не могли прокормить себя; они были опасны для землевладельцев и земледельцев; они были обучены сражаться и готовы это делать. Это — чистая экономика». «Что такое экономика?» — спросил я. «Это наука о том, что люди делают», — ответила она.

Я ощущал себя пророком, получившим откровение. Достаточно быстро я уверил себя в том, что все, происходящее в мире людей, определяется экономикой (я и сегодня так считаю, но всё же признаю влияние и других факторов, тогда же я в течение нескольких лет был фанатиком экономического бога). Фраза Троцкого: «Везде, где вы слышите спор о политике, ищите спор о бифштексах» — явилась эпиграфом к моим последующим изысканиям.

Я, как Гамлет Высоцкого, «зарылся в книги», но уже другие. Из тех скудных источников, что существовали в эпоху развитого социализма, я вытащил для себя множество ответов. Оказалось, что Трою и Малую Азию погубило появление железа; Гильгамеш отправился в Ливанские горы за древесиной кедра, а легенда о нем — это первая хроника создания торгового пути; Древний Рим погубило развитие колоний; в основе успеха исламской экспансии лежал резкий рост безопасности торговых путей.

Время шло, и вместе с ним подходила к концу короткая эра экономического эксперимента под названием Советский Союз.

Я заканчивал школу, когда колосс на глиняных ногах вовсю трещал по швам и осыпался кусками. С высоких трибун говорили о новых успехах, съезд КПСС транслировался по всем каналам тогдашнего куцего советского телевидения, а общество уже жило нищетой и дефицитом. Инженеров гоняли на овощебазы, отрывая от разработки новой техники, студенты учились меньше, потому что проводили месяцы «на картошке» и в «стройотрядах», провинция ездила в Москву за колбасой (и часто возвращалась без нее). В самой Москве слово «выбросили» означало «завезли на продажу в магазин», «достать» заменило «купить», а банан, туалетную бумагу и кривые сапоги фабрики «Октябрь» объединяло одно — многочасовая, часто со стоянием «в ночь» и записью очередь. Наверное, именно в те годы меня заинтересовала механика экономической катастрофы — как гибнет государство, нация, культура? Что происходит с великими странами и народами?

Много лет в качестве «хобби», и в том числе с целью лучше понять механизмы разрушения вчера еще успешных обществ, я изучал исторические «анекдоты» и задавался вопросами — чего не хватает в стандартных исторических книгах, авторы которых так любят отвечать на вопросы «что» и «как», но часто очень поверхностно относятся к вопросам «почему». Я всерьез занялся проблемой так называемого «ресурсного проклятия» — это было мне тем более интересно, что именно в истории России (от Киевской Руси до наших дней) легко найти следы тяжелых последствий «ресурсных периодов».

В древнем мире возникающие идеи были достоянием небольшой группы единомышленников, а стратегические решения принимались узким кругом сверхэлит. Еще 100 лет назад ничего лучше печати газет в типографии и перевозки их по стране не существовало. Доминирование религиозных институтов и господство мифологического, «волшебного» миросознания способствовало продвижению крайностей: подавляющее большинство членов общества сверху донизу было невосприимчиво к новым идеям или вдруг — подвержено заражению вирусом новой идеи, столь же «волшебной», как и прежние. Пролиферация новых концепций, если только они не были обернуты в старую мифологическую упаковку, была крайне затруднена как технически, так и психологически. Но мир меняется. Сегодня интернет и социальные сети сделали передачу информации и идей невероятно простой и эффективной, а общественная психология выглядит (по крайней мере, в странах «европейского» менталитета) в значительной степени очищенной от архаичных догм. Подавляющее большинство людей в современном мире заканчивает школы, в развитых странах в их программы входит достаточно предметов, развивающих критическое мышление.

В XXI веке катастрофа, вызванная ригидностью общества, — уже не страшная неизбежность, заложенная в природе людей, а непростительная ошибка и вина власти, оказавшейся глухой к предупреждениям, и/или проблема элит, получающих собственные краткосрочные выгоды ценой гибели социума. И конечно, это вина профессиональных специалистов по экономике и социологии, не сумевших донести информацию об угрозах до широких слоев общества так, чтобы общество это услышало.

В написании этой книги я вижу свою корыстную цель. Россия дважды в конце XX — начале XXI века и трижды за 100 лет пережила глубочайший общественный и экономический кризис, непосредственно связанный с «влиянием ресурса» и неспособностью общества адекватно реагировать на изменения. Эта «нисходящая спираль» социальных процессов приводит к беспрецедентному оттоку капитала — и финансового, и, что значительно важнее, человеческого. Чем больше страна отстает в развитии от лидеров современного мира, тем меньше в ней остается задействованного таланта, тем менее эффективно используется даже тот интеллектуальный потенциал, что пока активен и остается в стране. Слабая монопродуктовая экономика, централизация экономических отношений с бюджетом как вечным посредником во всех транзакциях разрушают естественные региональные и социальные связи. С большой вероятностью эти процессы ведут к закату некогда значительной русской культуры и существенному сокращению России — территориально и экономически.

Глядя на происходящее в России сегодня, я легко (взглядом экономиста и бизнесмена) угадываю за нынешними событиями призрак будущего упадка, разложения социума и распада страны, которая когда-то породила великую литературу и науку, вписала несколько ярких и значимых страниц в мировую историю. Я не хочу, чтобы потомки тех, кто сегодня говорит по-русски и владеет паспортом с двуглавым орлом, уже забывшие русский язык и живущие либо в более успешных странах Востока и Запада, либо в мелких периферийных сатрапиях, бывших когда-то частью самой большой по площади (но далеко не самой счастливой или богатой) страны мира, поставили меня в исторической ретроспективе в один ряд с теми, кто знал о проблеме, но не попытался сделать всё, чтобы предотвратить катастрофу. Я надеюсь, что опыт угаснувших цивилизаций, разрушенных обществ, поверженных империй, спроецированный на реальность современной России и собранный в этой книге, поможет читателям осознать механизмы такого разрушения и принципы его предотвращения.

Андрей Мовчан

Экономика как предостережение

С самого детства я испытывал огромный интерес к истории и международной политике: все из-за семейной среды, папа — историк, а мама — экономист. В детстве я учился читать по книжкам про русских царей, Крестовые походы и русско-турецкие войны, а на семейных посиделках, к моему великому неудовольствию, все родственники взахлеб обсуждали какой-то непонятный «Газпром», прогнозы развития российской энергетики и мировой экономический кризис. Выстрелил такой бэкграунд очень неожиданно. Лет в 10, когда я получил доступ к интернету, на волне вполне естественного мальчишеского интереса к современному российскому оружию я стал читать различные статьи про холодную войну, современную историю и геополитику — оказалось, что изучать хитросплетенные политические интриги, современные международные конфликты и войны до ужаса интересно.

Больше всего мне нравилось читать про диктатуры и авторитарные режимы — Северную Корею с ее ракетами, парадами и увешанными медалями генералами, саддамовский Ирак, вторгавшийся в сопредельные страны и затем стремительно терпящий поражение от армий более развитых стран, про нелепого толстого Уго Чавеса в малиновом берете и его абсолютно тогда мне непонятный боливаризм, злобного суданского диктатора Омара аль Башира и Иран с его ядерной программой, бородатыми бойцами КСИР в очках-авиаторах и суровым седовласым национальным лидером в чалме. Почему-то с самого начала интерес у меня вызывали именно наиболее авторитарные режимы и правители. В то же время, стремительная авторитарная трансформация российского режима почему-то долгое время мною не замечалась.

В 2012 году, после событий на Болотной и «закручивания гаек», я стал время от времени читать материалы и про Россию. Через два года, когда начался украинский кризис, стало понятно, что российский режим был недооценен мною как объект для исследования очень и очень напрасно. С тех пор я стал активно следить за всеми политическими новостями России и мира, а также изучать историю СССР и новейшей России. Оказалось, что я живу почти в такой же авторитарной стране, как и те, которые я так любил изучать. Эта мысль почему-то не вызывала ни страха, ни негодования — наоборот, возник неподдельный исследовательский интерес к непосредственно окружающей меня социально-политической реальности.

Хотя история и политология увлекли меня, я игнорировал экономику, полную скучных цифр (их и на ненавистной алгебре в школе с головой хватало), непонятных слов и каких-то непостижимых уму явлений вроде сальдо торгового баланса и паритета покупательской способности. Так продолжалось до тех пор, пока однажды мне не попалась статья Андрея Мовчана «Коротко о главном: российская экономика в XXI веке», которая захватила меня с головой. Мрачные прогнозы, помноженные на общую тревогу и грозу за окном, произвели сильное впечатление. Оказалось, что экономика, если ее правильно подать и объяснить, является на редкость интересной штукой, причем непосредственно связанной и с историей, и с политологией. Именно тогда я начал понимать, что многие проблемы как России, так и других изучаемых мною авторитарных режимов, связаны не только с социальными и политическими причинами, но и с экономикой — в первую очередь, с таким явлением, как «ресурсное проклятие».

Оказалось, что очень часто именно из-за избытка природных ресурсов в разных странах к власти приходят режимы, элиты которых стремятся присвоить себе как можно больше получаемых от распределения и продажи ресурсов средств, а за счет того, что присвоить не получается, поддерживать лояльность подданых, чтобы оставаться у власти как можно дольше. Выяснилось, что именно в таких странах имеют свойство просыпаться имперские амбиции, милитаризм, идеи исключительности, строятся жесткие административные конструкции управления. В итоге такие режимы после истощения ресурса терпели экономический крах и после масштабных потрясений физически погибали — часто вместе со всем государством. Очень редкие страны, которым повезло с ресурсами, могли справиться с этим бременем, построив диверсифицированную экономику.

Надеюсь, что эта книга позволит многим людям, которые (как и я в свое время) не придают должного внимания влиянию экономики на социально-политические катаклизмы, изменить свое отношение, увидеть цену такого пренебрежения, заплаченную миллионами людей в разных государствах разных эпох. Возможно, именно благодаря росту этого понимания в среде наших соотечественников экономика России однажды начнет меняться.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Дон Педро. Из Бразилии Дон Педро. Из Бразилии

Независимость Бразилии тесно связана с принцем доном Педро

Дилетант
7 самых необычных воинских частей в истории 7 самых необычных воинских частей в истории

Необычные военные: от здоровенных пруссаков до хранителей-искусствоведов

Популярная механика
В ритме продуктивности: как музыкальный вкус влияет на успех в работе В ритме продуктивности: как музыкальный вкус влияет на успех в работе

Какую музыку нужно слушать, чтобы быть продуктивнее

Forbes
Как почистить реестр на компьютере? Как почистить реестр на компьютере?

Чистка реестра может помочь увеличить быстродействие системы

CHIP
Химия на кухне: как отобрать у риса калории и сделать курицу сочнее Химия на кухне: как отобрать у риса калории и сделать курицу сочнее

Три кухонных лайфхака, за которыми стоит сложная органическая химия

Популярная механика
Эдит Хэд. Доктор по одежде Эдит Хэд. Доктор по одежде

Единственная в истории обладательница восьми "Оскаров" не была актрисой

Караван историй
Древних майя уличили в фильтрации воды цеолитовым сорбентом Древних майя уличили в фильтрации воды цеолитовым сорбентом

Возможно, на такую мысль древних майя натолкнул природный источник

N+1
Героини нашего времени Героини нашего времени

25 женщин, которые изменили мир!

Лиза
Что будет, если вы случайно уничтожите бесценный артефакт в музее Что будет, если вы случайно уничтожите бесценный артефакт в музее

Что ждет неуклюжих любителей искусства и вандалов в музеях?

Популярная механика
Погоня великих литовских князей Погоня великих литовских князей

В червлёном поле серебряный всадник на серебряном коне — герб «Погоня»

Дилетант
Петен: гордость Франции и символ предательства Петен: гордость Франции и символ предательства

До 1940 года Петен считался национальным героем, а после — гнусным изменником

Дилетант
20 правил хороших отношений 20 правил хороших отношений

Достаточно ли крепкие у вас отношения? Подходите вы друг другу или нет?

Psychologies
Miyagi Miyagi

Что рэпер Miyagi думает о русском хип-хопе, дорогих студиях и лейблах

ЖАРА Magazine
«Спаси себя сам!» – фильм о диджитал-детоксе как оружии против инопланетного вторжения «Спаси себя сам!» – фильм о диджитал-детоксе как оружии против инопланетного вторжения

«Спаси себя сам!» – фильма о хипстерах, которые пропустили вторжение инопланетян

GQ
Шпаргалка влюбленных: 50 вопросов для первого свидания Шпаргалка влюбленных: 50 вопросов для первого свидания

Эти вопросы помогут вам почувствовать себя увереннее и лучше узнать собеседника

Psychologies
Геймерские устройства: чем они реально отличаются от обычных Геймерские устройства: чем они реально отличаются от обычных

Есть ли действительно какая-то польза от игровых аксессуаров?

CHIP
«Ни один человек не должен видеть такого количества смертей»: Оливер Стоун о войне во Вьетнаме, аресте за контрабанду и опыте тюрьмы «Ни один человек не должен видеть такого количества смертей»: Оливер Стоун о войне во Вьетнаме, аресте за контрабанду и опыте тюрьмы

Публикуем отрывок из мемуаров режиссера Оливера Стоуна

Forbes
Правила жизни Мэтта Деймона Правила жизни Мэтта Деймона

Правила жизни актера Мэтта Деймона

Esquire
«Предприниматель не может не расти в творческом и финансовом плане». Игорь Рябенький — о том, как не стать унылым говном «Предприниматель не может не расти в творческом и финансовом плане». Игорь Рябенький — о том, как не стать унылым говном

Отрывок из книги «Легкий венчур» Игоря Рябенького

Inc.
Магнитное поле древней Луны защитило молодую Землю от Солнца Магнитное поле древней Луны защитило молодую Землю от Солнца

Ученые выявили, что этот фактор повлиял на обитаемость нашей планеты

N+1
Цифровой «шабат»: гид по выстраиванию здоровых отношений со смартфоном без абьюза, зависимости и газлайтинга Цифровой «шабат»: гид по выстраиванию здоровых отношений со смартфоном без абьюза, зависимости и газлайтинга

Отрывок из книги Кэтрин Прайс «Оторвись от телефона!»

Inc.
Пустили в оборот: сколько блогеры тратят на производство и продвижение на YouTube Пустили в оборот: сколько блогеры тратят на производство и продвижение на YouTube

Какова цена поддержания популярности в YouTube

Forbes
Непротивление и насилие Непротивление и насилие

Алексей Васильев о фильме «Сандакан, публичный дом №8» и кинематографе Кэя Кумаи

Weekend
Михаил Галустян. История смешного мальчишки Михаил Галустян. История смешного мальчишки

Главы из книги Михаила Галустяна «Знак отличия. История смешного мальчишки»

Караван историй
5 порнофильмов, которые больше, чем порнофильмы 5 порнофильмов, которые больше, чем порнофильмы

Что снимал Энди Уорхол, хвалил Роджер Эберт и как порнография спасала леса

Weekend
11 малоизвестных фактов о первой высадке человека на Луну 11 малоизвестных фактов о первой высадке человека на Луну

Во сколько обошелся полет “Аполлон-11”, как пахнет лунная пыль?

Популярная механика
«Триумф Моргенштерна»: как независимые артисты окончательно вытеснили музыкальные лейблы в России «Триумф Моргенштерна»: как независимые артисты окончательно вытеснили музыкальные лейблы в России

Почему на смену идеальной инфраструктуры лейблов пришли независимые артисты

Forbes
Скольких жизней стоила первая высадка человека на Луну Скольких жизней стоила первая высадка человека на Луну

За победу в лунной гонке Штаты дорого заплатили, и речь не только о деньгах

Популярная механика
Агент-провокатор Агент-провокатор

Почему все, что делает Morgenshtern, — это не просто рэп, а целое явление

Glamour
Образ Турции в русском искусстве Образ Турции в русском искусстве

Обычаи и традиции бывшего Османского государства

Культура.РФ
Открыть в приложении