Бег от себя к себе
Ляйсан Утяшева не знает поражений и идет по жизни с гордо поднятой головой. У меня всегда было стойкое ощущение, что всё происходит именно так. Мы встретились у меня дома, вдали от посторонних глаз. Разговор получился исповедальным
Ты сейчас ешь шоколад, а когда спортом занималась, могла себе это позволить?
Черный шоколад можно было. Нам обязательно давали какао, даже перед стартами, и, честно говоря, я настолько привыкла именно к этому вкусу, что молочный мне кажется слишком сладким.
Ой, как я тебя понимаю. Хоть я и не спортсмен.
Да, это прям too much для меня. Я и детей своих приучаю к черному шоколаду.
Не рано ли детей ограничивать в питании?
Пищевые привычки формируются именно в детстве, так что самое время. Для них шоколад — это угощение. Например, Роберт шикарно сделал домашку по-английскому и говорит «мама, шоколадку», то есть для него получить плитку-две шоколадки — это мотивация. Но вместо всяких конфет я лучше дам что-то полезное.
У нас с тобой сейчас самый правильный ланч — чай и черный шоколад.
Да, чай, травяные сборы, мяту я люблю, еще алтайский сбор. Стараюсь держать себя в форме, в моей жизни это уже дубль три — вес подлетает на «тридцатку», и мое лицо становится как блин.
Неужели ты предрасположена к полноте?!
Страшно предрасположена! А живу с человеком, который никогда не поправляется. Не в коня корм. Он как ты, Вадим. Ты вечно худой, поджарый, и вообще непонятно, когда ваша порода даст течь. (Смеется.)
Спасибо. Не надо.
И Пашка так говорит. Он похвастался, что поправился на два кило за лето. Приложил невероятные усилия. Вначале мы с ним выгоняли эти токсины, которые в принципе не дают поправиться человеку, склонному к худобе, — это был длительный процесс. Потом он с детьми вдоль моря много бегал, чтобы не было такого, что у нас только мама спортивная. Пашка на самом деле сам спортивный парень, хотя по нему этого вроде и не скажешь.
Да, он такой субтильный.
Но мыщцы там есть, он и детей легко поднимает, ну и меня на руках носит. Правда, мне пришлось похудеть на 30 кг, чтобы он спину не надорвал. (Смеется.) Знаешь эффект этот, когда вы идете по пляжу, а на вас так поглядывают: «Ах вот кто его объедает в семье!» Не хочется этой ассоциации, поэтому я начала снова приводить себя в форму.
В общем, ты должна всё время держать себя в рамках. Сколько тебя знаю, ты всегда ставила себе самые смелые цели, твое зрение, так сказать, не узконаправленно. И я думаю, именно это дало тот эффект, что ты всю жизнь себя проявляешь в абсолютно разных сферах, и тебе это всегда удается на сто процентов.
Очень приятно такое слышать. Ты, Вадим, именно тот журналист, который наблюдает за мной давно. Мне кажется, первый раз мы друг друга увидели на каком-то большом мероприятии, организованном Ириной Александровной Винер. Мы тогда с Алиной Кабаевой вышли в свет, что называется. Мне было лет шестнадцать, я была начинающей звездой, Алина — уже большой звездой. Нас с тобой представили друг другу, и, кажется, с тех пор мы и стали общаться. Ты помнишь все мои профессиональные проявления, про травму знаешь, про то, как я боролась со стереотипами, что спортсмен не может работать на телевидении, да еще и на федеральном канале. Я благодарна Кулистикову Владимиру Михайловичу (генеральный директор «Телекомпании НТВ» с июля 2004 по октябрь 2015 года. — Прим. ОK!) за то, что он увидел во мне не только спортсменку.
Мне вот что интересно в твоей судьбе. Ты из маленького городка...
Даже поселка.
...поселка. Родители не спортсмены, обычная классическая семья...
Ты знаешь, пожить классической, как ты говоришь, жизнью, я не успела — все-таки с 4 лет началась гимнастика. А вообще, ты, наверное, знаешь, я хотела быть балериной. Мне было года четыре, когда я увидела по телевизору Майю Михайловну Плисецкую в «Умирающем лебеде», я влюбилась в нее и сказала: «Всё, мама, я буду балериной, веди меня на балет». А мама говорит: «Ты с ума сошла, какой балет?» — «Мама, я балерина, ты не видишь?» И я, как сейчас помню, замоталась в туалетную бумагу — такое вот детское представление пачки, да и ничего другого под рукой не было. И мама в итоге согласилась: «Хорошо, если ты так хочешь, то завтра и пойдем». Но в балет меня не взяли, тогда набирали только с 7 лет. Я сходила с ума и в 4 года не понимала, что такое ждать еще три года, это же вся моя жизнь. А дальше всё как в фильме: в очереди к маленькой девочке в шубке, расстроенной, что ее не взяли в балет, подошел тренер — так и началась моя гимнастика. Я обожаю свою маму — всегда говорю о ней в настоящем времени, у меня ощущение, что она с нами, — она была человеком дела. «Всё, завтра идем. Хочешь? Давай, вперед». Никаких запретов, никаких «если», никаких «ой, надо подумать».
Всегда уважала твои желания. Здорово.
Да, желания маленького ребенка. И у меня это тоже сейчас в приоритете. Вот Роберт или София что-то говорят, и я стараюсь не то чтобы сразу их желания исполнять, а ставить себя на их место. Ребенок, например, захотел проявить себя в теннисе — хорошо, давай пойдем попробуем, послушаем, что тренер скажет. Или София захотела в танцы: «Всё, давай». Я же ведущая проекта «Танцы», она пришла, увидела танцовщиков и пошла на сцену, «участвовала» в кастинге. Понятное дело, что это не войдет в эфирный вариант, но она испытала это ощущение сцены и сказала: «Нет, мама, лучше теннис».
Сейчас одну фотографию тебе покажу.
Боже мой! Это же ты с Майей Михайловной Плисецкой!
Да, я снимал про нее большой фильм, когда только начинал работать на телевидении.
Тебе повезло. Вообще это женщина, которая сделала мою судьбу, честно. Величайшая женщина. И при всей своей такой достаточно классической строгой внешности она была доброй, сентиментальной.
Вы были знакомы?
Да. Она как-то сказала мне: «Детка, танцуй! Не соглашайся с внешним миром, который будет тебе диктовать другое».
Это когда ты исполняла «Болеро» с Имперским балетом?
Да, в «Новой опере». Плисецкая безумно уважала Ирину Винер и сказала: «Я приду и только посмотрю на девочку». Меня, конечно, трясло, когда я узнала, что она будет в зале. Меня, матерого спортсмена, выходящего на чемпионат мира, на ряд серьезнейших соревнований с поломанными ногами!..
...чем тоже ты прославилась.
Точно. (Улыбается). Но сейчас не об этом. Я к тому, что танцевать перед Майей Михайловной эмоционально мне было труднее всего.