Усвоенные уроки
Полвека назад в Кремле осознали: растущие цены страшнее дефицита.
Ровно 50 лет назад мир реального социализма потряс взрыв. Рвануло там, где не ждали,— в мирной и благополучной Польской Народной Республике. Владислав Гомулка — первый секретарь ЦК правящей партии — ПОРП объявил о повышении цен на продукты первой необходимости. И вместо митингов трудящихся, безоговорочно поддержавших решение партии и правительства, взамен писем сознательных граждан в газеты и на радио, докеры трех главных прибалтийских портов объявили забастовку. К ним примкнули интеллигенты, студенты и простые обыватели. Люди вышли на улицы, где их встретили войска Польской народной армии, которые открыли огонь. Погибли 45 человек. Почти 1200 получили ранения…
Через несколько дней уже в Москве политбюро ЦК в своей закрытой «Информации для партийного актива КПСС о событиях в Польской Народной Республике» изложит свою версию событий: «В середине декабря с.г. в Гданьске, Гдыне, Щецине и в некоторых других городах возникли волнения среди населения, принявшие в ряде мест массовый характер. К выступлениям рабочих, сохранивших в общем лояльное отношение к социалистическому строю, примешались хулиганские авантюристические элементы и враги социализма, которые спровоцировали серьезные эксцессы и беспорядки». О количестве убитых и раненых советскому партийному активу не рассказывали.
Путь к обрыву
В Москве причины польского кризиса увидели «в несоблюдении ленинских законов народного хозяйства». А как иначе объяснить затрагивающее широкие массы трудящихся повышение цен на мясо, молоко, крупы, макароны, муку, рыбу, консервированные фрукты, а также на уголь, кокс, льняные и хлопчатобумажные ткани, строительные материалы и ряд других товаров? Дело усугублялось тем, что при этом повышались заготовительные цены на свинину, домашнюю птицу и молоко, производимые в частных хозяйствах (85 процентов крестьянских хозяйств в Польше были единоличными), что, по мнению Москвы, оценивалось как «кулацкий удар в спину рабочего класса». Закрытое письмо ЦК КПСС в адрес номенклатуры, командного и политического состава Вооруженных сил, работников СМИ и советских учреждений за границей, а также лекторов парткомов акцентировало: «Эта мера предоставила выгоды главным образом зажиточным крестьянам». Но и это еще не все. Одновременно польские руководители объявили о снижении цен на некоторые промышленные товары длительного пользования. «Однако,— разъяснило письмо,— многие из этих товаров — холодильники, телевизоры, магнитофоны и т.д.— имеют пока еще ограниченный сбыт в стране». То есть покупать эти предметы роскоши «широкие трудящиеся массы» не могли — это тоже подогревало протесты.
Через две недели после стрельбы уже новый премьер Польши Ярошевич отчитывался в Москве, как бывшие руководители «довели до ручки» страну: на мясо и мясопродукты цены в 1967–1970 годах в общей сложности выросли более чем на 40 процентов, на вино-водочные изделия — почти на 17, на табак и папиросы — приблизительно на 30, на уголь (в 1970 году) — на 10 процентов. Подорожали еще рыба, кофе, крупы. Кроме того, росла квартплата. Да еще в 1967-м в 2 раза увеличилась плата за пользование городским транспортом, повысились цены в рабочих столовых. Наконец, в 1970-м выросла плата за детские сады и ясли, а рост реальной заработной платы был самым низким из соцстран. Ярошевич констатировал: «Возникло чреватое взрывом положение, в котором искрой для взрыва явилось навязанное В. Гомулкой и Б. Ящуком изменение цен от 13 декабря 1970 года».
Говорит и слушает Москва
Были ли польские потрясения полной неожиданностью для Москвы? С одной стороны, именно так: политбюро ЦК КПСС должно было собраться на очередное заседание 17 декабря в 3 часа дня, среди вынесенных на обсуждение вопросов Польша числилась одним пунктом — «Об увеличении поставок хлопка в ПНР в 1971 году». Но когда в Кремль полетели шифровки о стрельбе и кризисе власти в ПНР, заседание политбюро отложили. Брежнев несколько раз говорил с Гомулкой по телефону, призывал его сделать правильные выводы, то есть подать в отставку. Об этих телефонных переговорах пару дней спустя скупо расскажут советскому активу: «В беседах по телефону т. Л.И. Брежнева с т. Гомулкой была подчеркнута особая опасность ослабления связей партии с рабочим классом, отмечалась необходимость принять такие меры политического и экономического порядка, которые обеспечили бы поддержку рабочим классом линии партии».