Пятница черного списка
Президент США Дональд Трамп, сославшись на интересы национальной безопасности, объявил о введении импортных пошлин на сталь и алюминий в размере 25 и 10 процентов соответственно. По каким американским партнерам это ударит и как сильно, станет ясно на этой неделе: решение вступит в силу 23 марта
Министр торговли США Уилбур Росс, считающийся главным архитектором протекционистской политики Трампа, появился на экране телевизора, держа в руках 300-граммовую баночку консервированного супа Campbell. Того самого, который запечатлен на картинах основоположника поп-арта Энди Уорхола и который стал одним из символов американского образа жизни. «Я купил его сегодня в магазине 7-Eleven за 1 доллар 99 центов,— поведал глава Минторга.— В стоимости этой банки на сталь приходится 2,6 цента, и при повышении тарифов на 25 процентов ее цена увеличится примерно на 0,6 цента. И кого это будет волновать?»
Росс продолжал извлекать из-под стола, словно фокусник, жестяные банки с кока-колой и дешевым американским пивом Budweiser, но, к его разочарованию, агитацию потребителей с использованием наглядных пособий пришлось прервать из-за нехватки эфирного времени. На прощание ведущий телеканала CNBC лишь посоветовал 80-летнему министру не увлекаться консервами, в которых содержится слишком много соли.
Однако Росс успел сказать то, что хотел: «Все эти разговоры про мировую торговую войну — много шума из ничего». Министр, прозванный в свое время «королем банкротств» и сколотивший миллиардное состояние на сделках в металлургической и угольной промышленности, вынужден сейчас успокаивать и американскую общественность, и независимых экспертов, и ближайших союзников США, вновь озадаченных действиями администрации Трампа.
Успокоить, правда, не получается: все попытки больше напоминают известный призыв: «Господа, давайте постреляем, но только тихо!» Тем более что сам Трамп, похоже, с удовольствием ввязался в очередную схватку со своими политическими оппонентами и пытается достаточно громко доказывать свою правоту. Его заявление о том, что «торговые войны — это хорошо и их легко выиграть», вызвало приступ паники по обе стороны Атлантики.
Принцип «своей рубашки»
Логика Трампа, старающегося следовать своим предвыборным обещаниям и «сделать Америку вновь великой», в общем-то понятна. По его мнению, чтобы восстановить пошатнувшиеся отрасли, вернуть в страну промышленное производство и создать новые рабочие места, надо сократить торговый дефицит США, который в 2017 году увеличился на 12 процентов и достиг 566 млрд долларов (две трети из этой суммы приходятся на Китай). Это почти на 200 млрд меньше, чем 10 лет назад, но последние 4 года дефицит растет. Одна из причин — укрепление доллара, однако Трамп считает, что виновата также низкая себестоимость иностранных товаров, дающая конкурентные преимущества зарубежным поставщикам.
В США в отличие от большинства их торговых партнеров в силу особенностей государственного устройства нет налога на добавленную стоимость (НДС). Он частично заменен налогом с продаж, который в разных штатах установлен на разных уровнях (например, в Делавэре, Нью-Гемпшире, Монтане, Орегоне и на Аляске его вообще нет, а в Калифорнии он равняется 7,5 процента). И если иностранные экспортеры при вывозе товаров за границу получают у себя в стране право на возврат НДС, то американские компании лишены такой возможности, притом что этот налог добавляется к цене их продукции за рубежом.
Трамп считает такую ситуацию несправедливой и хочет исправить ее путем введения таможенных пошлин, которые поддержат оказавшуюся в кризисе металлургию. Ранее в этом году тарифы были установлены на импортные стиральные машины и солнечные батареи, теперь дошла очередь до стали и алюминия. В 2017 году в США было ввезено продукции сталелитейной и алюминиевой промышленности соответственно на 29 и 19 млрд долларов (примерно 2 процента всего американского импорта). Поставки из-за рубежа составили примерно треть всей стальной продукции, используемой в Соединенных Штатах в объеме более 100 млн тонн. Ситуация с алюминием еще более тревожная: по данным Минторга, его импорт превысил в прошлом году 5 млн тонн, в то время как внутреннее производство составило менее 0,8 млн тонн.