А царь-то — либеральный!..
На телеканале «Россия 1» вышел сериал «Годунов» — о царе-реформаторе накануне смутного времени. В традиционных звуках государственных гуслей обозреватель «Огонька» расслышал и неожиданные нотки
Общий консервативный тренд в российской массовой культуре — внушение тезиса о наших самобытности, неповторимости, уникальности и так далее — с недавних пор приобрел другое, неожиданное направление. Основная идея, которая просматривается в исторических сериалах, начиная, пожалуй, с «Софии» — о Софии Палеолог и Иване III (телеканал «Россия 1», 2016),— это теперь о том, что никаких особенных отличий России от других стран до поры не было, «не такие уж мы и не такие». Зверство было, да, но оно у всех было; а в целом Россия воевала как все, торговала как все, налаживала дипломатию. А если кто и виноват, что мы свернули с общеевропейской столбовой дороги, тот самый «Запад», который хотел нас «изолировать». Все эти тезисы вполне совпадают с общими задачами сегодняшнего «просвещения» — в духе министра Владимира Мединского: разоблачать мифы о России как о пространстве статичном и архаичном. Соответствующая эстетика вокруг этой идеи тоже более или менее сложилась: ее можно назвать «сахарный Кремль» — по аналогии с одноименным произведением Владимира Сорокина. Первоначально эта эстетика воспринималась как сознательный китч (начиная с комедии Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию»), в наше время она превратилась в зверино-серьезную норму без доли самоиронии. Эта телевизионная «Русь» предстает сегодня на экране как бесконфликтное и безмятежное пространство, припорошенное слегка мосфильмовским снежком. С медком на пасеках, капустой в бороде и огурцами в бочках, с духовностью, благолепием, девичьей скромностью и прочим гламуром XVI века. Самое примечательное в таких сериалах — на улицах, в домах и на самих людях, так сказать, нет следов «грязи»; все выглядит свежевымытым, словно водопровод был построен в Москве не при Годунове, а скажем, еще в XII веке. Кстати, точно так же выглядит в сериалах и другой миф — телевизионный «СССР», с сияющими телефонными будками, сверкающими «Волгами», а также простыми советскими гражданками, которые выглядят как Одри Хепберн в лучшие годы. Эта чистота утраченного рая — общая черта всего нашего псевдоисторического, ностальгического кино.