Анжела Хачатурьян. Стальная леди советского шоу-биза

Коллекция. Караван историйЗнаменитости

Анжела Хачатурьян. Стальная леди советского шоу-биза

Я принципиально не принимала подарков ни от артистов, ни от их директоров. Ни с кем из них дружбы не водила.

Виктория Катаева

Фото: из архива А. Хачатурьян

Часто пишут, будто программу телешоу «50х50», с которой, по сути, начался советский — впоследствии российский — шоу-бизнес, создал мой муж продюсер Владимир Арцибашев. На самом деле руководителем этого легендарного телешоу была я с первого дня его создания. Даже поженившись, мы не сразу стали работать вместе с Арцибашевым — бывшему номенклатурному работнику со стажем, привыкшему к размеренному советскому образу жизни, было непросто стать «своим» у творческой молодежи, ринувшейся в начале девяностых на подмостки отечественной эстрады.

Вспоминаю случай. Семь утра (!), звонок на домашний номер — мобильных еще не было. Спросонья беру трубку — голос на том конце провода один в один как у моего брата-близнеца:

— Так, зая! («Заей» меня называл только он. — Прим. А. Х.) Я тебе мебель выслал — югославскую гостиную со стенкой! Трак жди сегодня.

— Скажи на милость, как я размещу твой югославский гарнитур в своей однокомнатной квартире? — зло шиплю в трубку (рядом спит молодожен Арцибашев). — И где ты вообще взял этот дефицит?

Голос в трубке радостно сообщает:

— В Белоруссии. Мы там только что стадионы с аншлагами отработали. Благодаря «Полтиннику!».

«Полтинником» в артистической тусовке называли нашу передачу «50х50». Но при чем здесь программа, какие-то стадионы в Белоруссии и мой брат — следователь по особо важным делам МВД?

Просыпаюсь окончательно:

— Извините, а вы... кто?

— Андрей Разин! — обиженно сопит трубка. — Ты меня не узнала?! Забыла Ростов?!

Однажды утром меня разбудил телефонный звонок. Фото: из архива А. Хачатурьян

Замечу, что на момент нашего телефонного разговора великий и могучий в дальнейшем Андрей Разин, продюсер группы «Ласковый май», был худющим, стриженным под панка пацаном. Съемки в Ростове-на-Дону наша съемочная группа запомнила навсегда. Сорокатысячный стадион, собравшийся на концерты нашей телепрограммы, буквально заревел, когда на сцене появился «Ласковый май». Рыдающие девчонки рванули со своих мест и понеслись к сцене.

— Немедленно! — кричу в трубку. — Немедленно верни машину вместе со стенкой обратно в Белоруссию! Иначе эфир «Полтинника» для тебя будет закрыт навсегда! Ты хочешь, чтобы за твою стенку... меня саму поставили к стенке?! Это же взятка, идиот!

— Сама ты дура! При чем тут взятка? Мне сказали — ты вышла замуж, а в квартире лишь старый диван! Мы тебе эту стенку еле раздобыли. От всей души подарок хотели сделать! — проорал в ответ возмущенный Разин и бросил трубку.

Грузовик с мебелью все равно приехал. Арцибашев тогда впервые провел переговоры от имени «50х50». Он умудрился, не обижая, отдать Андрею деньги за мебель. Хотя тот отбивался до последнего — мол, это свадебный подарок. Но я принципиально не принимала подарков ни от артистов, ни от их директоров. Ни с кем из них дружбы не водила, потому что «Полтинник» был единственным еженедельным шоу, через которое неизвестные артисты могли попасть «в телевизор», не будучи солистами какой-либо филармонии.

Югославский гарнитур еще несколько месяцев стоял нераспакованным, а мы с мужем, чертыхаясь и поминая лихом Разина, протискивались между стенкой и коробками в однокомнатной квартире.

Художественным руководителем «Полтинника» я стала, когда мне было чуть за тридцать, но совсем не выглядела серьезным руководителем. Розовые брючки из ангорки, блузочка из тончайшего льна, поверх песцовая шубка — зарплату и гонорары я спускала на гардероб. На голове частенько собирала волосы в два хвостика или сооружала детские косички.

Артисты, участвовавшие у нас впервые, не знали меня в лицо.

Однажды приезжаю на генеральный прогон в спорткомплекс «Олимпийский». Спускаюсь к сцене. Внизу уже собрались директора артистов и начинающие исполнители. Звезды еще только подтягивались — опаздывать у них в крови. На моем пути в зале, вальяжно вытянув ноги, сидит Юрий Антонов. Он мой кумир. Обожаю его песни до сих пор!

— Вы не могли бы ноги убрать? — прошу улыбаясь, так как наслышана, что у Юрия Михайловича капризный характер. По настроению может и... послать. Знающий себе цену, скучающий маэстро ноги не подвинул, но ответом удостоил:

— Ты что, тоже поешь?

— Нет, не умею совсем, — отвечаю чистую правду.

— Тогда лучше обойди... убирать лень, — ласково жмурится исполнитель.

Мои охранники (да-да, я ходила уже с охраной) обалдели, смотрят на меня вопросительно. Ситуация вправду забавная. Я в этом зале, можно сказать, — главная, а мне говорят отвали...

— Извините, конечно обойду!

Обошла, спустилась вниз, вышла на сцену, взяла микрофон, представившись, объявила пятиминутную готовность к съемкам.

Спускаюсь обратно в зал — подходит Антонов.

— Ты что, действительно та самая Хачатурьян? — смотрит подозрительно. — Лом! Чума! Америка! (Это было его любимое выражение.) Чтобы человеку, который не умеет петь, доверили артистов создавать! СССР — страна чудес! Ты правда не умеешь петь?

— Ни одной ноты не знаю! Зуб даю, — отвечаю ему в тон.

После концерта Антонов принес мне лучший букет, подаренный ему поклонницами, и пригласил на ужин. Скрепя сердце отказала.

Великий и могучий в дальнейшем Андрей Разин, продюсер группы «Ласковый май», был худющим, стриженным под панка пацаном… Он с Юрой Шатуновым. Фото: Persona Stars

Я действительно не пою и не знаю до сих пор нот. Зато оказалась действительно хорошим организатором. Даже звезды не смели опаздывать к нам на съемки.

Родом я из Ростова-на-Дону. Каждое лето отдыхала у бабушки в Ереване. На той же улице жил Рачья Капланян — народный артист СССР, театральный режиссер, лауреат Госпремии СССР и брат по отцу известного циркового артиста Леонида Енгибарова. Позже я сняла о нем фильм для Центрального телевидения. Капланяны наши дальние родственники. Я крепко дружила с его дочерями и мечтала быть театральным критиком, но по настоянию родителей пришлось окончить юридический факультет Ростовского университета. Во время учебы начала писать о цирке, артистах, приезжающих на гастроли в Ростов. Статьи стали печатать, сначала в областной газете, потом во всесоюзном журнале «Советская эстрада и цирк». Наверное, поэтому мне удалось все-таки уговорить родителей отпустить меня в Москву поступать в ГИТИС на театроведческий. Они считали, что театром занимаются только девушки с низкой социальной ответственностью, но отпустили — уверенные, что провалюсь на экзаменах. Однако я поступила. На заочное. Устроилась простым вахтером на ЗИЛ — завод имени Лихачева. Продолжала писать статьи, теперь уже для популярного журнала «Смена». По «рабочей сетке» — было такое понятие — вступила в Коммунистическую партию.

Но на последнем курсе института меня из КПСС решили исключить — за то, что якобы скрыла при вступлении первое высшее образование. Полная чушь, ничего я не скрывала. На самом деле в начале перестройки негодяи, прикрываясь партией, сводили личные счеты, и не только на ЗИЛе. Исключение из партии в Советском Союзе считалось позором. Бывший коммунист становился изгоем общества. Были случаи, и немало, когда исключенные вешались, стрелялись — представляете?

Решение парткома ЗИЛа о моем исключении должен был утвердить Московский горком КПСС, возглавляемый Борисом Ельциным.

Рачья Никитович Капланян, ставивший в Малом театре, экстренно собрал своих ближайших друзей — Марка Захарова, Михаила Ульянова. И эти три светлейшие головы готовили меня к заседанию бюро горкома.

— Оденься очень-очень скромно, — поучал меня Капланян.

— Опусти голову и на все претензии кивай и говори, мол, не подумала о последствиях и просишь простить, — советовал мудрый Ульянов. — И плачь, обязательно плачь!

— Почему я должна плакать? Не считаю себя виноватой! Я столько сделала для молодежи ЗИЛа. Через неделю оканчиваю с красным дипломом экстерном ГИТИС! Я же на трех работах пахала. Партии что, не нужны работающие и грамотные люди? — возмущалась я, всхлипывая на груди тети Эммы, жены Капланяна.

— ГИТИС — ведущий идеологический вуз страны. Если завтра тебя попрут из партии — тебе там НИКТО не осмелится выдать диплом. Ты хоть это понимаешь? — констатировал Марк Захаров.

— Эти жернова тебя перемелют, поэтому, пожалуйста, послушай внимательно и сделай, как мы тебе говорим, — воскликнул эмоциональный Капланян и застонал. После сложнейшей операции он терпел невыносимые боли и жил на преодоление, но продолжал работать и заботиться о близких ему людях.

Валере Леонтьеву с его кудрявой копной на голове и в экстравагантных костюмах, как и его тезке Валерию Ободзинскому — «слишком лиричному», по мнению чиновников, места в эфире не было... Фото: Vostock Photo

На заседание бюро горкома партии я надела дорогущее черное платье с белым воротником, сшитое Вячеславом Зайцевым. А на собрании во весь голос заявила, что лучше сама выйду из такой партии. Ельцин как стукнет по столу: «Уйти из партии невозможно. Исключена!»

Решение Московского горкома отменили в Комитете партийного контроля — последней инстанции и надежде приговоренных. Но влепили строгий выговор с занесением в учетную карточку. Кто мог подумать, что через каких-то шесть лет вся эта система рухнет как карточный домик вместе с большой прекрасной страной — СССР.

Мечтать о творческом росте в СССР с выговором в «партийной карточке» было бесполезно. Поэтому в качестве специального корреспондента «Смены» я попросила заместителя главного редактора журнала Михаила Кизилова отправить меня в горячие точки позднего СССР.

Со всех трибун в Москве народу вещали о перестройке и гласности, о том, как мы по-новому прекрасно заживем. Но в горячих точках с дальнего обзора виделось иное: что-то трагически идет не так...

Позже в ранге спецкора «Смена» направляет меня на эстрадный конкурс «Юрмала» — в разгар отпусков в редакции не нашлось свободного журналиста. Здесь я впервые начинаю понимать неприглядный механизм советской эстрады и телевидения.

Музыкальных передач, замечу, в эфире «Останкино» было тогда наперечет: «Шире круг», «Утренняя почта», «Песня года», один раз в год «Новогодний аттракцион» да праздничные «Огоньки». Телевидение курировал Александр Яковлев — заведующий отделом пропаганды ЦК партии. Он присматривал, чтобы на экране появлялись артисты «с исключительно правильным репертуаром».

То есть песни должны быть написаны исключительно членами Союза композиторов СССР — обязательное условие для авторов музыки — и членами Союза писателей — условие для авторов текстов. Исполнители песен обязаны были «выглядеть опрятно», поэтому Валере Леонтьеву с его кудрявой копной на голове и в экстравагантных костюмах, как и его тезке Валерию Ободзинскому — «слишком лиричному», по мнению чиновников, места в эфире не было. И неважно, что пластинки последнего расходились миллионными тиражами, а Леонтьева боготворила публика.

Кто сейчас поверит, что ни одна серьезная московская газета не принимала к публикации статьи о Валерии Леонтьеве, а его концерты на главной площадке Москвы — в Концертном зале «Россия» были отменены «в связи с болезнью артиста». Сам он об этом не знал и приехал выступать — а на дверях объявление: артист заболел.

…и неважно, что пластинки последнего расходились миллионными тиражами, а Леонтьева боготворила публика. Фото: Виктор Великжанин, Олег Иванов/ТАСС

Ситуация доходила до абсурда — Леонтьев был неизменным участником всех партийных и праздничных концертов, транслируемых из Кремлевского дворца, но в эфир не попадал. Его «вырезали».

Что такое эфир для артиста в те времена? Песня, попавшая в «Утреннюю почту», могла стать хитом в буквальном смысле уже вечером. Ресторанные ансамбли прямо с утреннего эфира записывали понравившуюся им песню, а вечером под нее в заведениях уже плясали и разносили водочку. С каждого ресторанного исполнения песни композиторы с поэтами получали отчисления. Авторские права в СССР соблюдали неукоснительно, а ресторанов было много, особенно в крупных городах. Чем популярнее шлягер, тем чаще заказывали. Со всеми приятными экономическими последствиями для авторов.

Вполне естественно, что артисты, подгоняемые композиторами, поэтами и своими директорами, всеми правдами и неправдами рвались в телеэфир.

После второго конкурса молодых исполнителей «Юрмала» я пишу статью «Игра без правил», где, никого не обвиняя и не подозревая, просто излагаю «правила игры» и механизм судейства нового конкурса Центрального телевидения. Смысл статьи был прост: если мы действительно хотим перемен, то должны существовать честные правила и равные условия для всех.

За публикацией о «Юрмале» в «Комсомольской правде» вышла моя статья «Песенка по кругу» о тех же проблемах в самой престижной программе «Останкино» «Песня года». И наконец еще одно издание опубликовало за моей подписью обзор «Новогодний аттракцион» о перспективах развития телеэстрады на примере одноименной музыкальной программы.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Денис Родькин и Элеонора Севенард: Денис Родькин и Элеонора Севенард:

Он хотел стать машинистом, она же с детства мечтала о балете

Караван историй
6 советов по управлению языком тела, которые помогут вам на собеседовании 6 советов по управлению языком тела, которые помогут вам на собеседовании

6 невербальных сигналов, которые помогут увеличить шансы получить работу

Inc.
Людмила Гаврилова. Людмила Гаврилова.

История актрисы Людмилы Гавриловой

Коллекция. Караван историй
Хорошо, как дома Хорошо, как дома

Квартира в Санкт-Петербурге вдохновленная работами американских декораторов

AD
Нина Цагарели. Любимая жена Абдуллы Нина Цагарели. Любимая жена Абдуллы

В кино Абдулла содержал гарем, а в жизни Кахи Кавсадзе хранил верность жене

Коллекция. Караван историй
«В нашем мозгу непонятно каким образом записан весь мир» «В нашем мозгу непонятно каким образом записан весь мир»

Игорь Кричевер: мехмат ничем не отличается от творческих вузов наподобие МХАТа

Наука
Екатерина Васильева. Непридуманная история Екатерина Васильева. Непридуманная история

Трагичная история актрисы и народной артистки РСФСР Екатерины Васильевой

Караван историй
За самозанятость! За самозанятость!

Почему самозанятость — это выгодно и удобно

Лиза
Жанна Бадоева: Жанна Бадоева:

Жанна Бадоева: Раздражаться или расстраиваться нет смысла

Караван историй
Клён? Нет, ликвидамбар Клён? Нет, ликвидамбар

Осенью особенно интересно путешествовать по старинным усадебным паркам

Наука и жизнь
Антон Васильев. Катя и мужчины, которые ее любили... Антон Васильев. Катя и мужчины, которые ее любили...

Брат актрисы Екатерины Васильевой рассказывает о своей знаменитой семье

Коллекция. Караван историй
Серпом по скрепам Серпом по скрепам

О сериале «Полуночная месса» — хорроре о том, что не надо бояться

Weekend
Александр, сын Ярослава Александр, сын Ярослава

Почему мы почти ничего не знаем об Александре Невском

Дилетант
Дорогое наследство Дорогое наследство

Почему держать на своем счету американские бумаги — худшее из возможных решений

Forbes
В двух шагах от трона В двух шагах от трона

Герцог и герцогиня Кембриджские стремительно набирают очки в погоне за троном

Караван историй
Инструмент шантажа: зачем обвиняемых по экономическим делам отправляют в СИЗО Инструмент шантажа: зачем обвиняемых по экономическим делам отправляют в СИЗО

Обвиняемых отправляют под стражу, чтобы получить признание вины

Forbes
Барбара Брыльска: «Я живу, хотя моя жизнь оборвалась вместе с жизнью дочери...» Барбара Брыльска: «Я живу, хотя моя жизнь оборвалась вместе с жизнью дочери...»

Барбара Брыльска всю жизнь гонялась за счастьем и любовью

Коллекция. Караван историй
Школа автотуризма. Проблемы самоидентификации Школа автотуризма. Проблемы самоидентификации

На какие группы можно разделить автопутешественников

4x4 Club
Мария Куликова: «Мы расписались в МФЦ. Я была в спортивном костюме» Мария Куликова: «Мы расписались в МФЦ. Я была в спортивном костюме»

Мы все рефлексирующие ребята, особенно артисты, у нас вообще расшатанные нервы

Караван историй
Проблемы XXI века: 6 причин, из-за которых мы стареем быстрее Проблемы XXI века: 6 причин, из-за которых мы стареем быстрее

6 современных причин старения

VOICE
Зло слов Зло слов

Краткая история оскорблений и ругательств

Maxim
Запарили всех Запарили всех

Как выбросы парниковых газов нарушают права человека

РБК
Ловушка ложной скромности: почему самореклама не ругательство, а залог успеха Ловушка ложной скромности: почему самореклама не ругательство, а залог успеха

Отрывок из книги Стефани Сворд-Уильямс «К черту скромность!»

Forbes
Правда и мифы о мигрени Правда и мифы о мигрени

С мигренью связано много мифов и заблуждений

Лиза
Цельсь, пли, рикошет: какой получилась игра Battlefield 2042 Цельсь, пли, рикошет: какой получилась игра Battlefield 2042

Battlefield 2042: почему это совсем не похоже на готовый шутер

Esquire
Чарли Чаплин и Соломон Михоэлс: встреча в верхах. О новом спектакле Дмитрия Крымова «Двое» в Музее Москвы Чарли Чаплин и Соломон Михоэлс: встреча в верхах. О новом спектакле Дмитрия Крымова «Двое» в Музее Москвы

Дмитрий Крымов не перестает удивлять своими спектаклями

СНОБ
Родители устроили собеседование невесте сына и отказались извиняться Родители устроили собеседование невесте сына и отказались извиняться

Знакомство с будущими свекром и свекровью — серьезное испытание

Psychologies
Роман Сесилии Ахерн «Веснушка». Впервые на русском Роман Сесилии Ахерн «Веснушка». Впервые на русском

Новый роман Сесилии Ахерн — вдохновляющая история о взрослении

СНОБ
Елена Нусинова — Forbes: «Сейчас говорить о журналистике почти невыносимо» Елена Нусинова — Forbes: «Сейчас говорить о журналистике почти невыносимо»

Как женщины заняли топовые позиции в российской журналистике в 1990-е?

Forbes
Какие эмоции заставляют нас стареть? Какие эмоции заставляют нас стареть?

Китайская медицина предлагает свой способ омоложения и долгожительства

Psychologies
Открыть в приложении