Гузель Яхина — роман о голоде, от которого читатель получит удовольствие

ForbesРепортаж

«Кибиточное состояние»: Гузель Яхина — о советском человеке, медиа-скандалах и тяжелых компромиссах

Новый роман Гузели Яхиной «Эшелон на Самарканд» вызвал бурное обсуждение: писательницу обвинили в плагиате и беллетризации страданий. В интервью Forbes Woman Яхина рассказала, как относится к медиа-скандалам, каков в ее представлении «советский человек» и можно ли написать о голоде роман, от которого читатель получит удовольствие

Мария Лащева

Фото предоставлено пресс-службой издательства «АСТ»

В издательстве «Редакция Елены Шубиной» (АСТ) вышел новый роман Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд». В первый же день после презентации книги писательницу обвинили в непрофессиональном подходе к исторической теме, беллетризации страданий и даже в краже сюжета. Роман рассказывает о гуманитарном поезде, который эвакуирует 500 детей из детских домов голодающего Поволжья. Начальнику поезда Дееву немногим за 20, он прошел гражданскую войну и не знает, как избавиться от кошмарных воспоминаний и жить дальше. Когда он получает от советского правительства задание — довезти сирот из Казани в Самарканд через страну, лежащую в руинах и безвластии — ему кажется, что он нашел свою высшую миссию. Ему помогает комиссар Белая: ее судьба тоже исковеркана войной, она разучилась жалеть и сострадать.

Корреспондент Forbes Woman Мария Лащева встретилась с писательницей, чтобы обсудить ее новый роман и окружающий его информационный шум.

— Как вы выбирали тему и работали над романом?

— Тема романа, конечно, очень сложная. В теме массового голода вообще есть что-то нечеловеческое, антигуманное, и я долго не решалась к ней подступиться. Поначалу была идея небольшой повести про беспризорников в 1926 году — про их становление, про то, как юные души пробуждаются во встрече со взрослым человеком. Я задумывала эту повесть как некий отдых после написания предыдущего романа «Дети мои». Но, погружаясь в материал, читая мемуарные книги и документы в Национальном архиве Республики Татарстан, я поняла, что тема голода была определяющей в то время. Все, что я читала — заметки, статьи, большие репортажи о беспризорных детях в газете «Красная Татария», — складывалось в объемную и страшную картину голода.

И тогда я решила писать роман. Время действия сдвинула к 1923 году, когда, собственно, голод уже почти закончился, чтобы дать картину случившегося за все голодные годы: ведь это были не пара лет с 1921 по 1922 годы, как мы привыкли считать в соответствии с учебниками, а пять или шесть лет, начиная с 1918 года, — именно так сегодня понимают голод в Поволжье профессиональные историки. В романе две оптики: детский взгляд на то, что происходило, потому что голод для беспризорников того времени, по сути, стал детством, — и оптика взрослых людей. Я пыталась обобщить коллективный опыт проживания голода.

— Вам было сложно принять решение взяться за эту тему?

— Было два опасения. Первое — что я сама не справлюсь с темой, потому что она очень серьезная, трагическая. Сложно писать исторический роман, потому что все-таки я не историк, а для создания достоверного текста требуется большая подготовка, и, самое главное, требуется ощущение этого времени, ощущение вот этих ранних 20-х годов.

Во-вторых, у меня были очень большие опасения, что с темой не справится читатель. Просто потому, что это местами совершенно невозможный материал. Когда ты листаешь подшивки рапортов по инспекции детских приемников, где рассказано о том, как дети — босые, синие, со вшами, с костным туберкулезом — лежат вповалку в холодных помещениях, им отключают водопровод, не водят их в баню, а они выламывают окна и едят снег, эти детали складывается в совершенно дикую для нашего сегодняшнего взгляда картину. Очень сложно принять, что 100 лет назад такое было. И я боялась, что у читателя это может вызвать отторжение.

Норма сдвигалась, для людей становились обычными страшные вещи

Я помню свои впечатления, когда читала впервые роман «Голод» Кнута Гамсуна, — очень тяжко, отторгает. Хочется книжку закрыть. Или когда читала «Солнце мертвых» Ивана Шмелева: очень сложное чтение, я прямо-таки заставляла себя читать, потому что было очень тяжело. И мне не хотелось, чтобы и мой роман читался так же, через силу. Наоборот, хотелось, чтобы роман прочитали до конца и даже получили от этого читательское удовольствие. Это не значит, что роман должен иметь счастливый конец, и это не значит, что в романе должны происходить только положительные вещи, но все же найти баланс между страшной темой и формой повествования какими-то инструментами, которые позволили бы с этой темой читателю справиться, — это была моя большая задача, и я не понимала, справлюсь ли с ней.

— Что помогало людям в то время, в 1920-е годы, пережить ужас реальности? Как это повлияло на людей, как они изменились, чтобы это все вынести?

— Очень важно вот что понять: человеческая психика довольно быстро привыкает к страшному. Я в себе это заметила. Погружаясь в тему, я читала много документов: отчеты, внутреннюю переписку, циркуляры ВЧК-ОГПУ-НКВД (есть такие сборники архивных документов, которые представляют взгляд органов на то, что происходило), сборник «Голод в СССР», где рассказывается о том, что происходило с самими голодающими людьми, то есть взгляд на голод изнутри. И вот читая все эти документы, я со временем поняла, что сердце отключается. Мозг осознает: да, это страшный материал. Да, это очередная докладная записка о самоубийстве на почве голода. Да, это очередное расследование убийства собственных детей на почве голода. Все эти вещи кажутся сейчас дикими. Но тогда, будучи целиком в этом материале, я чувствовала, что к этому отношусь как к некой норме. То есть получается, что сдвиг нормы даже у меня, сидевшей в комфортных условиях через 100 лет после событий, случился достаточно быстро. Поэтому мне кажется, что, конечно, для людей становились обычными страшные вещи.

Обычным делом становился разрыв семейных связей. Очень часто в документах тех лет встречается мотив: родители оставляют детей. Оставляют лежать на печи, а сами укочевывают куда-то. Оставляют детей на вокзалах, подбрасывают. Нам это кажется необыкновенно жестоким. А в то время это был, наверное, такой отчаянный способ спасти жизнь ребенка — по крайней мере, подбросить в эвакоприемник, где хотя бы накормят и не дадут умереть с голода.

Также стали обычными необыкновенная нищета и разруха и то, что многие авторы тех лет называют «кибиточное состояние». Это означает, что люди — крестьяне в основном — оставляют свои дома, садятся в кибитки и кочуют в поисках лучшей доли. Люди садились в повозки, пока были у них еще живы лошади и волы, и пытались за хлебом, за жизнью куда-то уехать, укочевать. Фактически, конечно, это означало уничтожение устоев крестьянской жизни. Сдвиг нормы помогал людям выживать и не сходить с ума от ужаса — психика привыкала к новой реальности.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

От семейной игры до всемирного бума: как падел стал популярным видом спорта От семейной игры до всемирного бума: как падел стал популярным видом спорта

Падел: за что эту игру так полюбили и как она меняет спортивный ландшафт?

Forbes
Физики успешно измерили силу гравитации божьей коровки Физики успешно измерили силу гравитации божьей коровки

Физики измерили силу, с которой пространство-время искажает божью коровку

Популярная механика
Черная королева русского андеграунда. Какой была Наталия Медведева Черная королева русского андеграунда. Какой была Наталия Медведева

Насколько интересны романы и стихи Наталии Медведевой в отрыве от ее биографии

СНОБ
И на камнях растут деревья И на камнях растут деревья

Что делать с заброшенными аэропортами?

Вокруг света
Как кофеин влияет на мозг и тело: неожиданные факты Как кофеин влияет на мозг и тело: неожиданные факты

Исследования выявили ряд интересных фактов, связанных с кофеином

Psychologies
Make Up Forever in Russia: встречаем обновленную Audi A5 Make Up Forever in Russia: встречаем обновленную Audi A5

Каким получился рестайлинг Audi A5?

Популярная механика
5 самых высокотехнологичных ограблений 5 самых высокотехнологичных ограблений

Много ли высокотехнологичных ограблений в реальном мире?

Популярная механика
От ресторанной певицы до модной дивы: эволюция стиля Любови Успенской От ресторанной певицы до модной дивы: эволюция стиля Любови Успенской

Как менялся стиль королевы шансона Любови Успенской

Cosmopolitan
Как сказать настоящее «нет»: 6 упражнений для уверенности в себе Как сказать настоящее «нет»: 6 упражнений для уверенности в себе

Чтобы осмелиться сказать «нет», нужно быть уверенным в себе и своем решении

Psychologies
В отцы годятся В отцы годятся

Известные мужчины о том, как им удается находить общий язык со своими детьми

GQ
«До 45 лет смешно, а потом начинается»: Елена Новикова — о женском стендапе и сериале «Я не шучу» «До 45 лет смешно, а потом начинается»: Елена Новикова — о женском стендапе и сериале «Я не шучу»

Стеднап-комик Елена Новикова — о съемках, настоящем стендапе и детях

Forbes
Классики и современники Классики и современники

Брунелло Кучинелли делится своими мыслями о прошлом, будущем и вечном

Grazia
Пей вино, ешь шоколад: как прожить до 100 лет Пей вино, ешь шоколад: как прожить до 100 лет

Ожидается, что к концу XXI века люди будут запросто доживать до ста лет

Cosmopolitan
Пытка хэви-металом и ещё три «усиленные техники допроса», используемые ЦРУ Пытка хэви-металом и ещё три «усиленные техники допроса», используемые ЦРУ

«Расширенные методы допроса» — завуалированное название пыток

Maxim
11 упражнений с резинкой: описания, видео и инструкции 11 упражнений с резинкой: описания, видео и инструкции

Лента-эспандер поможет расширить комплекс домашних упражнений

РБК
Перспективы колонизации мира иного, или Для кого на Марсе будет что-нибудь цвести Перспективы колонизации мира иного, или Для кого на Марсе будет что-нибудь цвести

Зачем людям осваивать Марс?

СНОБ
Дело мастера Дело мастера

Александра Устюгова мы снимали в его столярной мастерской в Санкт-Петербурге

OK!
Кто круче: Алена Водонаева против Виктории Бони Кто круче: Алена Водонаева против Виктории Бони

Алена Водонаева и Виктория Боня и по сей день остаются негласными соперницами

Cosmopolitan
В Конго оказалось много ВИЧ-инфицированных с крайне низкой вирусной нагрузкой В Конго оказалось много ВИЧ-инфицированных с крайне низкой вирусной нагрузкой

Ученые обнаружили, что в Конго у ВИЧ-инфицированных низкая вирусная нагрузка

N+1
Под солнцем Тосканы Под солнцем Тосканы

Кто из россиян строит бизнес в Италии

Forbes
Рассказы из книги Анны Аркатовой «Смежные комнаты» Рассказы из книги Анны Аркатовой «Смежные комнаты»

Отрывок из сборника рассказов Анны Аркатовой «Смежные комнаты»

СНОБ
Изучал черную магию, умер на костре: кем был настоящий Зорро Изучал черную магию, умер на костре: кем был настоящий Зорро

Каким был Уильям Лампорт — ирландский авантюрист и прототип Зорро

Cosmopolitan
Петр Авен — Forbes: «Я обязательно открою музей в Москве» Петр Авен — Forbes: «Я обязательно открою музей в Москве»

Миллиардер Петр Авен планирует открыть частный музей в центре Риги

Forbes
12 случаев, когда звезды ляпнули что-то не подумав 12 случаев, когда звезды ляпнули что-то не подумав

Чтобы лишиться контрактов иногда достаточно одного твита

Maxim
Диета на детском питании: можно ли есть пюре в баночках и худеть Диета на детском питании: можно ли есть пюре в баночках и худеть

Диета на детском питании существует и уже завоевала популярность у звезд

Cosmopolitan
Естественный отбор Естественный отбор

Дом, в котором даже черновые материалы полностью экологичны

AD
Выкуси, Вайнштейн! Как Риз Уизерспун стала самым крутым продюсером в Голливуде Выкуси, Вайнштейн! Как Риз Уизерспун стала самым крутым продюсером в Голливуде

Риз Уизерспун прошла длинный путь - «от блондинки в законе» до крутого продюсера

Cosmopolitan
Галина Юзефович: «Читать сегодня необязательно: если что-то другое кажется более увлекательным, то зачем мучиться?» Галина Юзефович: «Читать сегодня необязательно: если что-то другое кажется более увлекательным, то зачем мучиться?»

Галина Юзефович поделилась секретом привычки чтения

Grazia
Бывшая узница скопинского маньяка: «Главное — никогда не мириться с обстоятельствами» Бывшая узница скопинского маньяка: «Главное — никогда не мириться с обстоятельствами»

Похищение, насилие, годы, проведенные в бункере всего в 90 километрах от дома

Psychologies
Художник превратился в торговца и перестал этого стесняться. Как соцсети подарили искусство народу Художник превратился в торговца и перестал этого стесняться. Как соцсети подарили искусство народу

Маркетинг и культура уже не исключают друг друга и смешались между собой

Esquire
Открыть в приложении