Канны-2025: Кафка в замешательстве
На фестивале показали первые конкурсные фильмы, сквозной темой которых стали неумирающие призраки прошлого
Каннский ритуал с подъемом авторов фильма по красным ковровым ступенькам завершается стоячей овацией при их входе в зал. Хочется сказать аплодирующим: секундочку, вам же еще ничего не показали! Но овации не умолкают, и у некоторых авторов от них иногда едет крыша. Надо ли говорить, что по окончании просмотра овации не всегда бывают овациями. Что иногда после просмотра от фильма отказываются дистрибьюторы. Впрочем, не будем о грустном.
«Звук падения» Маши Шилински
После оваций в честь Маши Шилински, режиссера первого показанного в конкурсе фильма — немецкого «Звука падения» (Sound of Falling), зал почти сразу впал в летаргию. Девушка рядом со мной, только что аплодировавшая стоя, погрузилась на полфильма в глубокий сон. Ее мерное дыхание аккомпанировало «звуку падения». Юноша рядом со мной, отсняв свои тик-токи, тоже сидел с закрытыми глазами и не дышал. На экране амбициозная Маша Шилински на протяжении двух с половиной часов увлеченно занималась арт-мастурбацией — не то чтобы этому процессу нужны были какие-то соучастники. Завороженный увечьями взгляд Кроненберга, немигающий прицел Ханеке, зачарованная камера Херцога, слепнущий объектив Сокурова, — все это без труда обнаруживается в «Звуке падения». И уж, конечно, куда без звукового дизайна, давшего название этому произведению, — он сопровождает падение очередной героини в очередную кроличью нору. Посредством таких падений, видимо, осуществляется перетекание памяти у представителей разных поколений.
Действие, если оно есть, охватывает больше столетия, разворачиваясь сразу в четырех временных измерениях, но на одной немецкой ферме. Во время Первой мировой мать семейства насильно подвергает мужчин ампутации конечностей, чтобы их не забрали на фронт. Во время ГДР женщины, рискуя утонуть, штурмуют пограничную реку в попытке перебраться на Запад. Персонажи обладают такой художественной заразительностью, что, когда их засасывает течение или сенокосилка, испытываешь за них невольную радость. Жаль только, что это происходит в их влажных мечтах. Мужчины в этом фильме появляются в основном для того, чтобы дать по лицу женщине, воспользоваться ее телом или подвергнуться ампутации. Неудивительно, что девочки одержимы влечением к смерти. Героини современной новеллы, опознаваемые по беспроводным наушникам, запоминается хуже всего, что и понятно: притесняют их не так, как их пращурок.