Хочешь музык новых самых?
В год юбилея Российской Федерации колумнисты GQ попытались осмыслить прошедшие 30 лет. Вместе с вами они вспоминают, что было вначале, к чему мы пришли сейчас, и пытаются представить, что же всех нас ждет потом.
В последнее время вы заметили странную закономерность: музыкальные радиостанции включают исключительно какую‑то дрянь. Новые артисты с непроизносимыми именами поют одни и те же три песни с миллионом разных названий. Вы раздраженно нажимаете кнопку переключения волны и попадаете на других новых артистов, поющих в другом жанре, но все равно одни и те же три песни. Нервный серфинг радиоволн продолжается до тех пор, пока вы не натыкаетесь наконец на нормальную песню. Например, пинк-флойдовскую Another Brick in the Wall (вышла в 1979 году). Или ву‑танг-клановскую Ain’t Nuthing ta F’ Wit (вышла в 1993 году).
Все в порядке, вы не одни. Похожую закономерность заметил за собой весь мир.
В своей недавней книге «Злые гении: Разрушение Америки» публицист Курт Андерсен отмечает следующее: последние по‑настоящему новые музыкальные жанры появились тридцать или более лет назад — имеются в виду хип-хоп и то, что принято понимать под словом «рейв» (танцевальная электроника). Это утверждение вызывает инстинктивное отторжение — не может быть! А как же… Здесь виснет пауза. А как же — что? Грайм или, извините за выражение, мамбл-рэп? Даркбасс или глитч-соул? Все это либо девиации существующих жанров, либо выдумки последних уцелевших после восстания машин музыкальных критиков. Или и то и другое.
Музыкой дело не ограничивается. Мужской уличный фэшн последние два десятилетия живет в зацикленном двухфазном режиме «камуфляж или цветочки». Про кинематограф и так все всем понятно — два последних десятилетия максимальную кассу в мире неизменно собирают сиквелы, ремейки, сиквелы ремейков и ремейки сиквелов. Телевидение, на первый взгляд, в последние годы мощно ломает все барьеры, но тут тоже есть нюанс — бюджеты и престиж сериалов, безусловно, выросли, но доминирующим жанром, как и полвека назад, остается семейная драма. Под каким бы псевдонимом она ни выступала: «Клан Сопрано», «Острые предметы» или, может быть, «Тобол». Это тоже может показаться поспешным утверждением, но ответьте себе на простой вопрос: какое последнее выражение киногероя вы начали регулярно использовать в повседневной речи? «Водочки принеси, мы домой летим» («Брат 2», 2000 год)? «Хомячков я с детства отлюбил» («Мама, не горюй», 1998 год)? «Прости меня, Васенька, дуру грешную»? Это было четверть века назад. Культура встала на паузу.