Интервью месяца / Надежда Павлова
Сама по себе
С именем Надежды Павловой связано множество мифов. Поводов для этого балерина давала немало – и умением добиваться ошеломительных результатов, и своим немногословием.
Летом 1973 года, на Международном конкурсе артистов балета в Москве, семнадцатилетняя Надежда Павлова ошеломила всех своим танцем. Ее исполнение покорило искренностью и при этом было технически совершенным. Удлиненные линии, большой, легкий шаг, свободная амплитуда движений – все, чем владела юная балерина, сегодня стало эталоном для танцовщиц XXI века.
Когда одну из замечательных советских балерин спросили, с кем бы она сравнила Надежду Павлову, она ответила: «Ни с кем. Она сама по себе».
После спектакля ее всегда подолгу не отпускали со сцены – будь то Большой театр или другие ведущие театры мира. Ей аплодировали и зрители, и величайшие хореографы современности – Джером Роббинс, Ролан Пети, Морис Бежар. Сегодня почти невозможно представить масштабы этого признания и участия в ее судьбе зрителей. В современном театре подобному явлению аналогов нет. С тех пор изменилось и отношение к профессии самих исполнителей, и степень сопереживания им.
Надежду Павлову хотели видеть во всем мире, и в 1975 году ее пригласили сняться в первом советско-американском фильме «Синяя птица», режиссером которого стал знаменитый Джордж Кьюкор, показавший на экране всех звезд мирового кинематографа от Греты Гарбо до Ингрид Бергман, Анны Маньяни и Одри Хепберн. О восходящей звезде Большого театра, феноменальной танцовщице Надежде Павловой, режиссер впервые услышал от американского продюсера Сола Юрока, когда-то организовавшего гастроли Анны Павловой и вот теперь с восторгом отзывавшегося о Надежде, добавляя, что может умирать спокойно, так как показал Америке новую Павлову. Поначалу Кьюкор планировал дать Павловой роль Воды. Но встреча с балериной настолько потрясла его, что он выбрал для нее саму Синюю птицу, объяснив, что изначально такой роли не предполагал, но Надежда Павлова даст зрителю почувствовать, что счастье существует.
Сегодня что-то похожее ощущают те, кто видит ее в репетиционном зале. Своей славой, облетевшей весь земной шар, Павлова не воспользовалась для себя лично, чтобы сделать жизнь удобнее, проще и легче, но запросто делилась ею со своими партнерами и педагогами. Благодаря Надежде в мире узнали ее педагога Людмилу Сахарову из Пермского хореографического училища. Она упрочила славу Большого театра и всей страны за рубежом. Сейчас, когда ее ученики приезжают с Большим театром на гастроли и хотят произвести впечатление на прессу, они просто называют имя своего педагога.
С Надеждой Васильевной мы встретились после ее репетиции в Большом театре. Разговор о танце постепенно перешел в другое русло – о детстве, о судьбе и о том, как смотреть в будущее без страха. Этим редким искусством Надежда Павлова тоже владеет.
– Надежда Васильевна, для вас детство связано с ощущением счастья?
– Если рассказывать о детстве, то все это сегодня возникает как будто из другой реальности и похоже на сказку. Например, у нас в доме была печка, и я на ней спала, пока не провели газ. Мы жили на высоком берегу Волги в Чебоксарах. Дома на нашей улице построили после войны, а уже в конце 1950-х проводили в них электричество. Сколько помню, у нас всегда было тепло, уютно, и по удобству жилье не отличалось от современных коттеджей. И первый деревянный дом, и кирпичный, который появился на моих глазах, отец построил своими руками. Мы с сестрой и братом болтались вокруг и все это наблюдали: как он заливал фундамент и как покрывал крышу, чтобы она не протекала. Старшему брату было поручено присматривать за мной, как самой маленькой. Если ему хотелось погулять, он сажал меня к себе на велосипед, и мы ехали вместе. Но сама я велосипед так и не освоила, потому что занималась в танцевальном кружке и училась ходить по первой позиции – с разведенными в стороны коленями и носками. Садилась с такими ногами на велосипед, начинала крутить педали и сразу падала.
– Какое из ранних воспоминаний для вас самое дорогое?
– Из детских воспоминаний самое яркое – это огромный сад c яблонями. В мае они начинали цвести, и все было белым-бело. Больше всего мне нравилось утреннее ощущение, когда выходишь в сад. Дом охраняла собака, которую родители на ночь спускали с цепи. Я любила проснуться раньше всех и тихонько пробраться в сад, пахнущий утренней свежестью, землей, травами. Соберу ягод, вытащу пару сорняков – и домой.
– Вам приятно возвращаться в родной город?
– Каждому ребенку свойственно мечтать о чем-то большем, независимо от того, родился он во дворце или в юрте. И если он эту мечту не осуществляет, не двигается вперед, то начинает это место ненавидеть. Я думаю, что из того места, где прошло детство, нужно уезжать. В 10 лет я поехала учиться в Пермь. Потом, конечно, возвращалась домой на каникулы, но все реже и реже, потому что в хореографическом училище постоянно шла подготовка к смотрам. Да и родителям это было нелегко – нужно было добираться катером до Казани, а уже оттуда поездом до Перми. Позднее, когда я танцевала в Большом театре, то приезжала выступать на сцене старого театра. Не могу сказать, что я неохотно бываю в Чебоксарах, но, когда, повзрослев, ходишь по детским местам, начинаешь многое видеть другими глазами, а это не нужно. Важно смотреть вперед и двигаться вперед, не оглядываясь. Сейчас этого дома уже нет, когда не стало родителей и некому стало за ним ухаживать, его продали.