ЭкспертБизнес

Теперь пришли за зерном

Появление государственного монополиста на рынке экспорта зерна приведет к утрате Россией позиций на мировом рынке и к дисбалансу рынка внутреннего.

Александр Лабыкин

Как выяснилось на прошлой неделе, глава ВТБ, второго по величине госбанка, Андрей Костин недавно написал президенту Владимиру Путину письмо со своим видением реформы зернового рынка и, в частности, зернового экспорта. ВТБ готов создать некий объединенный зерновой холдинг (ОЗХ), в который войдут имеющиеся у банка мощности по хранению, перевозке и перевалке зерна, а также приобретенная в прошлом году ВТБ трейдинговая компания. Андрей Костин просит президента повлиять на правительство, чтобы оно разрешило ему купить для будущего холдинга принадлежащую украинской компании Kernel половину в зерновом терминальном комплексе в Тамани (сделку осложняют российские контрсанкции). А также просит продать ему 25% из принадлежащих Минсельхозу 50 плюс одной акций Объединенной зерновой компании, в которой у госбанка уже есть почти половина акций. Если правительство повлияет на несговорчивый в этом вопросе Минсельхоз, будущий ОЗХ сможет управлять двумя третями всей глубоководной перевалки зерна, что вкупе с уже имеющимся у ВТБ крупнейшим парком зерновозов сделает его держателем ключевой экспортной инфраструктуры на зерновом рынке. Зернотрейдеры и производители говорят, что квазигосударственная монополия разрушит едва сложившийся зерновой экспорт. Это, в свою очередь, повлечет за собой стагнацию в растениеводстве, разбалансировку многих звеньев агросектора и утрату экспортных позиций на мировом рынке. Катастрофические ожидания усиливаются тем, что этим летом ВТБ в первый же сезон своей работы успел вывести из равновесия экспортный рынок, развернув агрессивную закупочную политику.

ОЗК вырастет до ОЗХ

Когда в августе прошлого года ВТБ начал забирать в счет кредитов принадлежавшие его должникам — совладельцам группы «Сумма» братьям Магомедовым (находятся под следствием по обвинению в мошенничестве) — 49% акций Объединенной зерновой компании, многие думали, что дело кончится последующей перепродажей непрофильных для банка активов. Но когда в этом году банк приобрел Новороссийский зерновой терминал (НЗТ), две трети в трейдинговой компании из топ-10 ведущих экспортеров зерна «Мирогрупп ресурсы» (треть осталась у основателя Андрея Далуды), а главное, купил у совладельцев «Рустранскома» Константина Синцова и Константина Засова половину плюс одну акцию крупнейшего перевозчика зерна по железной дороге — компании «Русагротранс», стало понятно, что создается мощная вертикально интегрированная структура со всеми звеньями зернотрейдинга. В ее основе крупнейшие по мощности глубоководные порты на Черном море: Новороссийский зерновой терминал (НЗТ), полностью принадлежащий ВТБ, и Новороссийский комбинат хлебопродуктов (НКХП), в котором у банка есть собственные 33,18% плюс часть контроля через ОЗК, которая и владеет большей частью актива. Активы ВТБ достались вполне «нарядными»: ОЗК за последний год нарастила прибыль более чем вдвое (до 4,65 млрд рублей) и снизила задолженность, а НЗТ и НКХП заметно нарастили мощности. Уже тогда зернотрейдеры и участники рынка заговорили о том, что сосредоточение логистики и торговли в руках одного игрока с большим мешком бюджетных денег сметет более слабых конкурентов. Теперь же Андрей Костин пытается через президента пролоббировать покупку новых активов. О том, что он написал письмо Владимиру Путину, впервые на прошлой неделе сообщили «Ведомости», уточнив, что в документе уже есть поручение премьер-министру проработать вопрос, чем, по словам пресс-секретаря правительства, он сейчас и занят. Речь в письме идет о проекте ВТБ по созданию некоего национального лидера по торговле зерном — Объединенного зернового холдинга. Андрей Костин напомнил президенту об уже консолидированных активах и вроде как попросил его поручить правительству ускорить намеченную на 2017–2019 годы приватизацию 25% госпакета акций ОЗК, которыми управляет Минсельхоз. Он также просит позволить ему купить украинскую компанию Kernel, сделки с которой запрещены из-за российских контрсанкций в отношении Украины, половину в «НЗК Тамань» (остальная доля у швейцарского трейдера Glencore). Именно это, по замыслу Костина, и позволит уже созданному ВТБ «новороссийскому кластеру по перевозке и перевалке зерновых» в течение двух-трех лет превратиться в «вертикально интегрированного зернового оператора». Глава ВТБ уверен, что ОЗХ всем окажет добрую услугу: для трейдеров такая консолидация приведет к повышению «общей эффективности логистического плеча», сам холдинг станет ведущим мировым продавцом российской пшеницы, а агропроизводители почему-то должны будут получить «более выгодное ценообразование». «То, что ВТБ просит президента помочь выстроить бизнес на сложившемся рынке, — это уже само по себе проявление нечестной конкуренции и чистой воды лоббизм, — говорит главный научный сотрудник Центра агропродовольственной политики ИПЭИ РАНХиГС Василий Узун. — После такого захода кто поверит, что ВТБ не будет потом игнорировать интересы своих прямых конкурентов?»

Экспорт забуксовал

ВТБ выбрал один из почти не тронутых государственным участием перспективных рынков, который много лет стабильно рос за счет частных инвестиций. Валовой сбор зерна мы за пятнадцать лет нарастили более чем в десять раз, а в 2017 году побили свой исторический рекорд, получив 135,4 млн тонн зерна. Россия стала крупнейшим мировым экспортером главной агрокультуры — пшеницы: в 2016–2017 годах мы ее вывезли в объеме 27,7 млн тонн, а в 2017–2018-м — уже 41,08 млн тонн. В денежном выражении за десять лет экспорт зерна увеличился в десять раз и, по данным Федеральной таможенной службы, в прошлом году достиг 10,5 млрд долларов, что на треть больше, чем годом ранее.

Однако уже в прошлом сезоне 2018/19 годов (закончился в июне), по данным аналитического центра «Русагротранса», мы продали за рубеж всего 42,2 млн тонн зерна (из них 35,2 млн тонн пшеницы, на четверть меньше, чем в прошлом сезоне). В основном сказалось снижение валового сбора зерна и мирового спроса. Не оправдываются ожидания трейдеров по урожаю и экспорту и на этот сезон. Озимых погибло больше, чем в каждый из последних пяти сезонов, в июне по стране прокатилась засуха, затем хлынули наводнения и полыхнули пожары. В итоге аналитики несколько раз с весны снижали прогнозы урожая зерна. «Совэкон» скорректировал прогноз со 129,1 млн до 116,8 млн тонн. «В результате некоторые игроки попали в ловушку, поскольку на основе прежде прогнозируемого хорошего мирового спроса и высокого урожая в стране набрали обязательств по контрактам, которые после снижения мировых цен в августе пришлось исполнять себе в убыток ввиду того, что внутренние закупочные цены оказались выше ожиданий, — говорит генеральный директор “Совэкона” Андрей Сизов. — Некоторые до сих пор продают в убыток, но большинство уже в июне—августе свои горящие контракты выполнили». Если в последние годы за российскую пшеницу давали порой свыше двухсот долларов за тонну, то сейчас цена на нее в глубоководных портах Новороссийска снизилась до 190–191 доллара (FOB, 12,5% протеина). На это сыграли и повышенные прогнозы мирового сбора зерна, который будет сверх ожиданий в Евросоюзе, Украине и США.

Положение российских экспортеров затрудняют аграрии, которые не спешат продавать новый урожай, удерживая высокую цену на него. «В начале июня производители зерна продавали неохотно, зная, что в стране ожидается снижение урожая, а значит, вскоре будет рост цен, — говорит президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский. — Поэтому предлагают цену, которая сейчас превышает экспортную стоимость российской пшеницы. Раньше они от безденежья торопились как можно больше продать в начале сезона, но запасы прошлых лет в этом году позволили им занять выжидательную позицию. Однако уже осенью цены должны начать выравниваться».

Всё во благо рынка

На этом грустном для трейдеров фоне ВТБ и начал впервые работать на рынке экспорта зерна, но публика не в восторге от его дебюта. «В этом году сложилась нестандартная ситуация, когда в начале сезона скопилось большое число невыполненных контрактов, причем у крупных игроков, — говорит Андрей Сизов. — Обычно такое бывает только к концу года. Отчасти это связано и с агрессивной закупочной политикой некоторых игроков, например “Мирогрупп ресурсы”, которая взяла на себя очень большие обязательства в этом году по контрактам». Но экономика такой торговли выглядит по меньшей мере странно. Например, на прошлой неделе, когда тонна пшеницы (FOB, 12,5% протеина) на экспорт стоила 190–191 доллар, «Мирогрупп ресурсы» покупала ее у аграриев по 196 долларов. «Если прибавить 24 доллара за перевалку, то получается, что компания теряет почти десять долларов на каждой проданной за границу тонны пшеницы», — посчитал в беседе с «Экспертом» один из опытных трейдеров. Это сломало рынок для других, даже крупных игроков, не считая средний бизнес. Аграрии для них цену уже не снижали, поскольку «Мирогрупп» закупает солидные объемы. «В итоге даже некоторые крупные игроки получили серьезные убытки и потому, выполнив горящие обязательные контракты, приостановили закупки для текущей торговли», — говорит один из трейдеров. Некоторые трейдеры по этому поводу написали жалобу в Федеральную антимонопольную службу, но та отказалась заводить дело, объяснив, что доля «Мирогрупп ресурсы» на рынке не настолько велика, чтобы влиять на закупочные цены. То же ответили журналистам в самой компании, которая между тем, по подсчетам агентства «ПроЗерно», поднялась с седьмой позиции ведущих экспортеров зерна России в прошлом сезоне до пятой в нынешнем, продав за полтора месяца 295 тыс. тонн, в основном пшеницы. В целом с начала сезона по 13 августа Россия сократила экспорт зерновых на 12%, до 6,3 млн тонн, по сравнению с тем же периодом прошлого года.

Есть опасение, что дисбаланс цен на пике сбора урожая негативно отразится и на внутреннем рынке. «Ожидания у нас тревожные, поскольку цены на новое зерно для нас намного выше ожиданий, — говорит операционный директор лидера экспорта муки Ленинградского комбината хлебопродуктов им. Кирова Елена Мамичева. — Помимо плохих прогнозов по урожаю цену нагоняют некоторые экспортеры зерна, потому что от них аграрии сразу же получают деньги, а от переработчиков позже. Пока что мы работаем на старых запасах, которые тоже существенно ниже в этом году».

Российский рынок экспорта достаточно концентрирован. Более половины объемов продает первая десятка трейдинговых компаний (всего их более 760). В пятерку лидеров в прошлом сезоне вышли такие игроки, как российский ТД РИФ, Glencore, «Астон», Cargill, «Мирогрупп ресурсы» и «Зернотрейд», продавшие от 7 млн до 1,7 млн тонн зерна (по убыванию). Собственную инфраструктуру для хранения зерна имеют почти все крупные игроки. ТД РИФ владеет зерновыми терминалами в мелководных портах, небольшим парком вагонов и несколькими сухогрузами. Glencore — единственный из зернотрейдеров (не считая ОЗК), кто самостоятелен в перевалке по глубокой воде, владея половиной НЗК «Тамань». Кроме него, все компании зависимы от крупнейших в стране по мощностям на глубокой воде НКХП и НЗТ, в пик сезона порой выстраиваются глухие очереди на разгрузку из железнодорожных составов и фур. Чтобы упорядочить разгрузку, несколько лет назад на этих предприятиях начали ежегодно устанавливать для компаний квоты на перевалку. В том числе ввели так называемый обязывающий контракт, по которому клиент обязуется обеспечить стабильные ежемесячные объемы взамен на сниженный тариф на перевалку. «Вообще, в этом году с квотами произошел бардак, — говорит Аркадий Злочевский. — Обычно уже к июлю все квоты были распределены на сезон вперед, сейчас этого не наблюдается. Возможно, новая команда от ВТБ еще только вникает в тонкости управления такой сложной логистикой. Но в итоге участились случаи неразберихи с погрузкой, когда к одному судну подогнали чужое зерно, а партию заказчика еще не подвезли, и так далее». По словам собеседника «Эксперта» с рынка, в этом году квот с обязывающими контрактами оказалось крайне много, что также ударило по карману трейдеров. По этим контрактам предусмотрены разные штрафы — от 15 долларов за неотгруженную тонну до полной стоимости отгрузки всего заявленного на месяц объема зерна в случае его недоотгрузки. «В том числе поэтому некоторые крупные и средние трейдеры вынуждены были продавать на экспорт себе в убыток, который выходил меньше, чем штрафы по обязывающим контрактам с терминалами. И при этом никто не понимает, кто же принимает решения и где и с кем можно договариваться», — рассказывает собеседник «Эксперта» на зерновом рынке. Существенно подскочил и тариф на перевалку в Новороссийске (правда, в последние недели он начал снижаться), который и без того в среднем в полтора-два раза выше, чем в США и ЕС.

«В начале этого сезона стало труднее получить доступ к портам в Новороссийске транспортным компаниям, — говорит директор департамента перевозок зерновых грузов компании “Эколайн” Антон Мишин. — В НЗТ, например, говорят, что у них приоритетом является другой перевозчик». Как бы там ни было, в целом на таком фоне уверенный тезис Андрея Костина об общем для всех эффективном логистическом плече и справедливой цене выглядит малоубедительно. «Я думаю, ФАС явно недоработала, допустив создание мегаигрока на рынке экспорта, в руках которого сосредоточена стратегическая для его конкурентов логистика, — говорит экс-президент Национальной ассоциации экспортеров продовольствия Сергей Балан. — Понятно, что они попадут в зависимость от мегаигрока, даже неумышленные ошибки которого будут приводить к уходу с рынка сначала средних, потом и крупных игроков». Партнер практики АПК компании «НЭО Центр» Инна Гольфанд полагает, что логистической синергии от объединения «Русагротранса» и перевалочных мощностей Тамани и Новороссийска, в принципе, можно добиться. «Теоретически это может повысить эффективность взаимодействия между линейными элеваторами, операторами зерновозов и перевалочными мощностями в портах, — говорит эксперт. — Но на практике эффект от подобной консолидации в отрасли во многом будет зависеть от конкретных управленческих решений, которые уже сейчас трудно предсказать, поскольку ВТБ владеет и трейдинговым бизнесом. Такой мегаигрок просто по законам экономики будет ограничивать конкурентов». В самом госбанке, понятное дело, полны решимости доказывать обратное: «Мы никого не считаем “лишними”, рынок должен быть конкурентным и открытым, — сообщили “Эксперту” в пресс-службе ВТБ. — Мы нацелены на качественные изменения всего рынка, боремся за интересы наших компаний и наших сельхозтоваропроизводителей, стараясь вывести наш зерновой рынок на принципиально новый, современный уровень, обеспечив его надежной финансовой, логистической и цифровой инфраструктурой. Наша работа позволит вывести рынок на новый уровень развития, сформировать более выгодное ценообразование для наших аграрных хозяйств и существенно повысить ликвидность отрасли».

Назад, в монопольное будущее

В своем письме Андрей Костин прямо говорит президенту о намерении с помощью ОЗХ существенно нарастить экспортные поставки и тем самым потеснить продающие наше зерно транснациональные компании, прибыль которых «оседает в офшорных счетах», в то время как ее можно вернуть в Россию. По его подсчетам, они управляют до половины потока российского зернового экспорта. «Сейчас главную роль в торговле российской пшеницей играют многочисленные посредники и торговые компании, в том числе международные, — разъяснили позицию руководителя в пресс-службе ВТБ. — При этом они торгуют пшеницей отнюдь не на оптимальных для России условиях, существенная часть общей доходности не достается российским участникам, не развиваются технологии поставки, не внедряются решения, способные повысить маржу производителя за счет сокращения многочисленных издержек. ВТБ же нацелен на увеличение эффективности логистических цепочек внутри страны, повышение прозрачности и цифровизации основных процессов, а также на увеличение эффективности логистики зерна по всей цепочке экспортной операции — от элеватора до борта судна». Однако, по данным ИКАР и «ПроЗерно», дочерние компании таких крупнейших мировых трейдеров, как Cargill, Glencore, Cofco, Olam International и Louis Dreyfus, занимают совокупно немногим более 20% рынка. С офшорными же счетами работают и российские компании, поскольку это нередко бывает технической необходимостью при расчетах с покупателями, не говоря уже об общей сложившейся практике бизнеса на российском рынке. «В целом, как ни пытайся благими намерениями объяснить логику ВТБ, все равно все сводится к сжатию рынка, — говорит исполнительный директор Российского зернового союза Александр Корбут. — Что значит потеснить сейчас крупнейшие иностранные компании? А потом еще кого-нибудь понадобится потеснить за что-то, и в конечном счете к агропроизводителю придут не пятеро покупателей, каждый со своей ценой, а только единый национальный оператор с удобной ему ценой. И производство начнет стагнировать, инвесторы побегут из растениеводства».

С момента создания ОЗК и братья Магомедовы, и совладелец Новороссийского морского торгового порта «Транснефть» заявляли о намерении сделать из нее единого оператора на рынке торговли зерном. Но каждый раз эти планы разбивались о выполняемые ОЗК госфункции по регулированию цен путем изъятия излишков зерна с рынка в интервенционный фонд и продажи его в период дефицита, а также о его слабую эффективность. «Судя по всему, просьба ВТБ о содействии президента в большей степени направлена на инициирование процесса передачи функций государственного агента на рынке зерновых интервенций от ОЗК к структурам Минсельхоза России, — полагает Инна Гольфанд. — Освободившись от таких обязательств, ОЗХ, конечно, повысит эффективность бизнеса, но тогда какие у него будут основания соблюдать интересы других игроков, например при доступе к портовой инфраструктуре?»

Директор Центра агропродовольственной политики ИПЭ И РАНХиГС Наталья Шагайда и вовсе опасается, что деятельность ОЗХ может привести к утрате Россией позиций на мировом рынке зерна. «Иностранные компании-экспортеры встроили российское зерно в свои цепочки, — рассуждает эксперт. — Если банк хочет вытеснить этих экспортеров, то сможет ли он потом сам восстановить эти цепочки, чтобы Россия не потеряла значимую часть клиентов и, соответственно, экспорта? Не просматривается государственная стратегия и в концентрации зерновой инфраструктуры. Если банк выступает как институт развития, то ему, скорее, нужны новые проекты, например по глубокой переработке зерна, которой у нас нет, а не просто скупка высоколиквидных активов». В самом деле, трудно представить, что ОЗХ удастся каким-то образом заполучить клиентов, например, Cargill, которая уже 150 лет на мировом рынке.

Если окажется, что планам ВТБ суждено сбыться, Россия может оказаться единственной в мире демократической страной, где на рынке экспорта зерна будет действовать квазигосударственная монополия. Крупнейшие зернопроизводители от такой модели управления стратегическим рынком отказались из-за ее неэффективности. Последняя монополия была ликвидирована в 2012 году в Канаде, которая является одним из крупнейших продавцов зерна в мире. Прежде только государственное Канадское пшеничное бюро (CWB, созданное во время Второй мировой войны) имело право вывозить на экспорт скупаемое у фермеров зерно. Еще раньше от монополии отказался другой заметный игрок зернового рынка — Австралия, где до 2008 года действовали две госкомпании по экспорту ячменя и пшеницы. После их выкупа частными компаниями экспорт зерна из Австралии в том же году вырос с 11 млн до 19 млн тонн. Наконец, наш ближайший конкурент Украина, которая наступает на пятки по урожайности зерна, получила мощный толчок развитию растениеводства несколько лет назад, после того как отказалась от вмешательства государства в экспорт зерна, отменив социально регулируемые цены, которые породили коррупцию, и сняв прочие административные барьеры. Скатится ли Россия в мировое монопольное прошлое зернотрейдинга, будет во многом зависеть от аппаратных возможностей Андрея Костина, который, судя по всему, потому и написал президенту, что столкнулся с жестким противодействием со стороны курирующего АПК вице-премьера Алексея Гордеева. Минсельхоз уже заявил, что считает приватизацию ОЗК преждевременной и, надо полагать, будет бороться до конца за сохранение контроля над ОЗК. Сейчас в совете директоров ОЗК перевес на стороне правительства: у Минсельхоза два кресла плюс тяжеловес Алексей Гордеев и назначенный главой аграрного ведомства Дмитрием Патрушевым генеральный директор ОЗК. У ВТБ только три должности в совете директоров, включая самого Андрея Костина. «Думаю, шансы на победу у Минсельхоза есть, у Алексея Гордеева могут взыграть амбиции — ОЗК все же его детище. Тем более если ОЗХ потенциально может подкосить выросший в основном при министерском управлении Гордеева аграрный сектор», — говорит Александр Корбут.

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl