Свои в доску
Как от производства игрушек докатиться до создания профессионального спортивного оборудования
«Переставить» российскую олимпийскую сборную по сноуборду на отечественные спортивные снаряды — заветная мечта главы компании «Турбо» Никиты Рябина. Начинал он с кустарного производства миниатюрных копий скейтбордов — фингербордов, пережил два кризиса, создал реальное производство широкой линейки спортивной продукции, основа которой — доска. А попутно был вынужден заниматься практическим импортозамещением: разрабатывал клеящие составы, спроектировал и изготовил часть оборудования для производства спортивных снарядов, серьезно сэкономив на его покупке. И сейчас находится в одном шаге от создания специального пластика для сноубордов, который в мире эксклюзивно производят всего три завода.
Мелкая моторика
Вчерашний «паяльщик телевизоров и специалист по отечественной радиоэлектронике» выпускник МИРЭА Никита Рябин в 2006 году работал заместителем управляющего крошечного магазина в подвале, где продавали обувь, скейты и другие спорттовары. В том числе фингерборды — забаву для рук, точнее для пальцев любителей погонять малюсенькую доску на колесиках по горкам и виражам. Расходились фингерборды неплохо, так что, когда один из коллег сказал, что продается домен Fingerbording.ru, Никита тут же его купил всего за триста долларов. Затем познакомился с человеком, который делал эти игрушки у себя на балконе в маленьких тисочках, и предложил ему организовать совместный бизнес. Со своей стороны Рябин внес в проект пять тысяч долларов, которые откладывал на покупку автомобиля. Партнер же вложился своим ноу-хау и уже существующей на тот момент больше трех лет торговой маркой «Турбо» (те, кто застал 1990-е годы, помнят одноименную турецкую жевательную резинку с вкладышами — картинками гоночных автомобилей). Название показалось вполне подходящим — у многих оно вызывало ностальгию по недавнему прошлому, к тому же имело прямое отношение к спорту.
Партнеры открыли свое первое производство, которое уместилось в маленькой комнатке без окон, с бетонными стенами и потолком. «В этой комнате мы совершили все возможные ошибки стартового бизнеса, — вспоминает Никита Рябин. — Первое, что мы сделали, — это ремонт. Мы поклеили обои с золотыми вензелями, на двери поставили золотые ручки, положили дорогой линолеум».
Впрочем, поначалу все было хорошо: спрос на фингерборды, по словам предпринимателя, был бешеный, проблем со сбытом тоже не было: магазин, где работал Никита Рябин, стал первым клиентом «Турбо».
А дальше, поскольку основной канал реализации фингербордов — магазины, где продаются их старшие братья — скейтборды, компаниям, которые в России занимались их продажей, предложили печатать логотипы их больших досок на досках маленьких, игрушечных.
Идея в том, что ребенок, покупая или получая в подарок маленький фингерборд, привыкает к дизайну, цветам определенного бренда. И когда встает вопрос о покупке большого скейта, выбирает уже знакомый бренд. Интерес оказался взаимным: скейтбординг как бизнес еще только зарождался, и кто-то согласился платить за это начинающим бизнесменам, а кто-то рассчитывался взаимной рекламой.
Не обошлось без доли везения. Удача пришла в лице столичного правительства, а именно Москомспорта. Фингербординг имеет статус официального вида спорта и увлечением считается не только популярным, но и полезным, поскольку развивает мелкую моторику и имеет еще кучу других сопутствующих улучшению здоровья факторов. С одной стороны, фингерборд является, по сути, игрушкой, как та же детская машинка. С другой — это еще и спортивный снаряд для трюков, зачастую таких же сложных, как в настоящем скейтбординге. Но если скейтборд — снаряд травмоопасный, то фингерборд практически ничем своему владельцу при выполнении трюков не угрожает. Что опять-таки является дополнительным бонусом для организаторов. А значит, можно это дело популяризировать и проводить мероприятия — к общей радости и удовлетворению всех заинтересованных сторон.
Разнообразные спортивные праздники, День города, спартакиады и тому подобное — заказы от столичного правительства позволили пусть и не заработать много, зато отлично разрекламировать свою продукцию. К тому же Рябин, как человек творческий и общительный, зачастую сам вел подобные мероприятия: чемпионаты страны по фингерборду и радиоуправляемому дрифту (гонки на машинках, танковые бои) и т. д. И проехал с ними всю страну — от Калининграда до Хабаровска.
«Для фингербординга мы и тогда делали, и продолжаем изготавливать сегодня специальные столы для соревнований, — уточняет он. — Фактически это копия скейтпарка размером 2,5 на 1,2 метра с кучей фигур, и дети на нем катают свои досочки». Сначала «Турбо» закупала эти столы в Европе, а затем наладила собственное производство. И если импортный стол стоит порядка трех тысяч евро, то свой — в разы дешевле. Впрочем, как признается Рябин, в производстве это довольно сложная деревянная конструкция, так что деньги это не легкие, а маржа невелика.
«Денег я не видел вообще, — вспоминает Никита Рябин. — Во-первых, у нас было непрофессиональное оборудование, во-вторых, большие накладные расходы, потому что московское помещение, московские зарплаты… В-третьих, я считал, что нам нужно открыть ООО, платить все налоги, если мы хотим работать с крупными компаниями. Так что вся наша прибыль и съедалась этими тремя пунктами».
Спуск к вершине
Одна из поездок по заказу Москомспорта была в Орел.
Нужно было вывезти в областной центр группу детей и провести там мероприятие с мастер-классами, выставками и т. д. А пока дети играют, местные организаторы провели для организаторов и устроителей экскурсию по городу. В ходе которой выяснилось много нового, в том числе и для бизнеса. А именно: стала известна стоимость аренды помещений в Орле, размер средней зарплаты по региону и другие прелести провинциальной дешевизны. И тут в одночасье рухнула столичная позолота. Так начинающий бизнесмен понял, что все это время, по его словам, «занимался фигней», тратя драгоценные ресурсы попусту.
Через несколько дней после возвращения из орловской командировки Никита расторг договор аренды в столице, собрал все свое оборудование, уместившееся в один джип, и переехал на новую базу. В Орле московские бизнесмены сняли маленькое помещение и начали в нем работать. И практически сразу началось стремительное расширение. С первоначальных тридцати «квадратов» производственная площадка увеличилась почти в десять раз, было куплено профессиональное оборудование.
О тех временах Никита Рябин вспоминает с ностальгией: «У меня работало два десятка человек, причем только на игрушках, и все было прекрасно!» Дела шли в гору, маржа достигала 300%, а продукция отгружалась целыми «газелями». «Я не выпендриваюсь, но тогда я достаточно быстро купил себе машину, квартиру в Москве, и все пошло вроде нормально», — говорит Рябин.
Кризис 2014 года показал главную ошибку «Турбо»: нельзя делать ставку на что-то одно, нужна диверсификация. «Мы тогда выпускали только игрушки — фингерборды разных модификаций, и случилось то, что должно было случиться, — вспоминает Рябин. — Когда доллар скакнул с тридцати до шестидесяти рублей, за несколько месяцев я потерял почти все: два магазина в Орле и один в Москве (владельцы помещений отказали в аренде), мощную интернет-площадку». Люди перестали покупать фингерборды, спрос резко упал.
Из двадцати работников остался один Рябин, из 250 производственных «квадратов» — пятьдесят, куда свезли самое ценное оборудование. Всю зиму предприниматель прожил в цехе на раскладушке, собственными руками «добивая» оставшиеся небольшие заказы на фингерборды.
И в процессе этой работы вспомнил одну историю, которая приключилась во время его активной «гастрольной» деятельности.
«Я проводил в Москве одно спортивное мероприятие по фингерборду, — вспоминает Рябин. — На нем оказалась маленькая девочка с мамой. Она ничего не выиграла, просто была одета как-то ярко. Так, что я заметил ее со сцены».
Заметив, Рябин вытащил девочку на сцену: ее поздравили как самую юную участницу, что-то подарили, все похлопали. Понятно, что для ребенка это стало запоминающимся событием.
«Я тогда совершено забыл эту историю, но вдруг через несколько лет увидел эту девочку в толпе на совершенно другом мероприятии, — продолжает он. — Причем без мамы, но со скейтом и всю одетую в скейт-шмотки. И тогда я подумал, что это не просто индустрия. Это дело, которым можно оказывать влияние на судьбы людей. И с точки зрения бизнеса это может выглядеть следующим образом: у вас есть ребенок, который или сам купил, или ему подарили родители тот же фингерборд. Ребенок подрос, стал кататься на скейте. А потом, втянувшись в это увлечение, купил себе сноуборд или горные лыжи. Он поехал куда-то “за бугор” или ему это просто понравилось, стал кататься на вейкборде и так далее. То есть получается, что всю свою сознательную жизнь в экстремальном спорте он идет с одним брендом, которому доверяет и который доступен по деньгам. Но эта мысль осталась мимолетной, пока меня, что называется, петух в задницу не клюнул».
Стартовым капиталом для нового бизнеса снова послужил автомобиль: Никита продал свой BMW седьмой серии, купил подержанный Opel и… снова переместился на знакомую раскладушку, начав осваивать серийное производство сноубордов.
«Удвоение цены доллара привело к тому, что сноуборды из Китая, которые стоили сто долларов, то есть три тысячи рублей до кризиса, после него стоили те же сто долларов, но уже шесть тысяч рублей. При таких вводных их стало рентабельно делать в нашей стране».
Поскольку денег было немного, приходилось экономить и использовать свои таланты инженера и самому разрабатывать и изготавливать значительную часть оборудования: «Самый дешевый станок, пресс для изготовления сноуборда, стоит в Китае пятьдесят тысяч долларов. У меня таких денег не было. И я сам спроектировал станки, и мы их сделали. Часть комплектующих, конечно, закупили, но в итоге станки обошлись примерно от трехсот до пятисот тысяч рублей за штуку». Сейчас в производстве задействовано 15 подобных прессов, так что экономия вышла неплохая. Сегодня компания в состоянии делать 720 сноубордов в месяц, и конкурентов у нее в стране нет. «У нас их нет с момента, как мы запустились», — утверждает Никита Рябин.
За следующие три года запустили другие линии — по производству скейтбордов, горных лыж. В прошлом году начали делать доски для катания по воде — вейкборды.
Сейчас площадь производства — 800 квадратных метров, оно укомплектовано оборудованием, в том числе станками с ЧПУ.
Сделай сам
Одна из главных идей Никиты Рябина — импортозамещение. И это не просто идеология. Дело в том, что банальная, казалось бы, замена импортных материалов на отечественные аналоги позволяет не обращать внимания на любые политико-экономические колебания.
В Европе есть всего три производителя необходимого для выпуска сноубордов пластика, который используется для формирования нижнего слоя доски и отвечает за ее скольжение.
Тот, кто говорит, что бизнес всегда вне политики, нагло врет, уверен Рябин. «С производителями нужного нам пластика и раньше было сложно говорить, а в нынешней ситуации общение сошло практически на нет, — отмечает он. — Мы, например, покупаем пластик у одного из этих заводов — австрийского — через третьи страны. Да, это криво, если говорить о логистике, но проблема в том, что с Россией производитель работать не хочет».
Сейчас большая часть комплектующих для изготовления «досок» — отечественная, за исключением нижнего и верхнего пластикового слоя у сноубордов и горных лыж. «Этот австрийский “скользяк” в массе продукта занимает двадцать процентов, а в стоимости — все восемьдесят».
И вот эти материалы — камень преткновения. Крупный мировой производитель «досок» Китай тоже закупает этот пластик у европейских заводов, так что обойти их никак не получается. Один погонный метр такого пластика шириной 35 сантиметров стоит от пяти до двадцати евро. И Никита Рябин нацелился самостоятельно его «переизобрести». Тем более что подобный опыт у него уже есть.
«Это происходит не от хорошей жизни. Просто парафин из Европы, условно, стоит тысячу рублей, а наш — сто», — приводит пример Рябин. Парафины для «Турбо» разработала одна московская фирма из авиационной отрасли. Испытания шли два года, и сейчас этот парафин по качеству ни в чем не уступает дорогим иностранным аналогам.
«Это была первая наша наработка по сырью. Вторая — эпоксиды. Ижевская компания, которая занимается эпоксидными компаундами, подобрала для нас методом проб и ошибок специальные составы, которыми мы теперь идеально клеим слои наших “досок” и лыж».
Никита Рябин огорчается, что в стране куда ни пойди — ничего не производится. «Неоднократно бывали истории, когда я прихожу, рассказываю, что хочу сделать, прошу помочь, и люди удивляются: оказывается, кто-то что-то делает. Людей сильно впечатляет тот факт, что мы пытаемся что-то производить, и они готовы нам помочь вне прайс-листов и каких-то бюрократических историй».
Что касается австрийского пластика для скользящего слоя, то, по прикидкам Рябина, если делать его из российского сырья здесь, выйдет раз в десять дешевле. Все дело в формуле, составе этого пластика и пропорциях компонентов.
Все это, понятно, держится в секрете, но Рябин утверждает, что монополия европейцев на пластик им почти разрушена. «На данном этапе состав этого пластика у нас раскрыт на девяносто процентов, — утверждает он. — Остальные десять процентов — это уже другая область, которая относится к его последующей обработке. Сейчас я вплотную подошел к тому, что его нужно выпускать, но сложность состоит в том, что пластик — это не бутылочка с жидкостью». На одном из московских предприятий Рябин уже трижды проводил тестовые выпуски своего пластика. Пока нужного результата достигнуть не удалось, но это вопрос времени и денег. Если упрощать, задача — сделать такой пластик, чтобы у него, с одной стороны, была хорошая адгезия с клеем в процессе производства сноубордов, а с другой — чтобы его можно было отшлифовать для лучшего скольжения по снегу.
Никита Рябин специально ставил свои эксперименты на разных площадках. В одном месте подбирал состав сырья, в другом подвергал его специальной обработке. Теперь нужно все это свести в одном месте.
Последний этап создания технологии он хочет провести на собственном оборудовании, поскольку, как объясняет Рябин, любой сторонний исполнитель сможет запросто присвоить себе его ноу-хау, поскольку в его руках будут все исходные данные.
Но для завершения проекта необходимо купить линию по производству пластика. «Минимальная цена — десять миллионов рублей. Это будет “бэушная” линия, которую привезут на двух “газелях”, я стряхну с нее ржавчину и перенастрою под свои нужды. И это не говоря обо всем остальном — сырье, персонале и электроэнергии, так как линия требует 250 киловатт».
Эта затея обязательно окупится, уверен Никита Рябин. Тем более что производить этот пластик он собирается не только для собственных нужд. Как уже было сказано, китайские производители сноубордов — крупных среди них лишь пять — тоже закупают этот пластик в Европе. И предварительная договоренность с китайскими заводами о том, что они переориентируются на российский пластик, если он, конечно, устроит их по качеству, уже имеется. По словам Рябина, потребности китайцев в таком материале в разы больше, чем у «Турбо», и обойтись одной линией уже не получится.
«Так или иначе, а я доведу эту историю до конца. Куплю линию на свои деньги или на привлеченные, потому что точно знаю, что она со старта будет в плюсе», — делится планами предприниматель.
Скользить и не падать
Сегодня сноуборды «Турбо» — массовый продукт. Но Никита Рябин нацелен на производство снарядов для большого спорта. Мотивация понятная: широкий круг потребителей будет охотнее покупать его «доски», если на сноубордах с таким же логотипом катаются профессиональные спортсмены. Но войти в спорт высоких достижений непросто.
Первый подход к снаряду — создание специального сноуборда: «досок», учитывающих индивидуальные особенности спортсмена: «На таком сноуборде пятьдесят датчиков, они в него встроены. Спортсмен встает на “доску”, катается какое-то время, приезжает, и мы снимаем показания с датчиков. И видим на трехмерной модели, каким нагрузкам и где подвергалась “доска”. Определяем, что, условно, у Пети пятка левой ноги давит сильнее, чем пятка правой. Значит, в этом месте его личная “доска” должна быть усилена».
По словам Рябина, в России такого рода технологии для изготовления индивидуальных сноубордов нет, а европейские производители ее фактически закрыли для сторонних спортсменов. «Это спорт высоких достижений и очень узкая с профессиональной точки зрения история. Моя задача — иметь такие спортивные снаряды, на которых будут кататься наши профессиональные спортсмены. И не потому, что их просто на них поставили, а потому, что они им подходят по всем параметрам. Это большая, огромная работа на самом деле».
И эта работа потребует нового подхода к изготовлению самих сноубордов и замены существующего оборудования. Все-таки самостоятельно сделанные прессы придется заменить уже даже не на китайские, а на немецкие. Размер необходимых инвестиций в этом случае значительно вырастет. Пока Рябин развивал бизнес, что называется, на свои. Взять кредит не получается из-за его размера и специфики: банки требуют залог, а как оценить собственноручно сделанные прессы? Да и на государство предприниматель не рассчитывает: «Для меня главное, чтобы оно мне палки в колеса не вставляло».
Никита Рябин оценивает свой бизнес в 15 млн рублей, но считает, что в случае удачи с пластиком эти цифры можно будет смело умножить на десять. Однако деньги для него в этом деле не главное «Кто-то хочет, чтобы у него был миллион долларов, а я вот хочу, чтобы на досках “Турбо” катались наши профессиональные спортсмены, олимпийская сборная», — говорит он. А на вопрос, продаст ли он свои «доски» европейским спортсменам, тем же австрийцам, отвечает, что конечно, продаст, но на «досках» обязательно напишет «Спасибо деду за Победу!».
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl