Кто стоит за индо-пакистанской войной
Вечных противников Индию и Пакистан могли стравить, чтобы ударить по энергетическим интересам России, Ирана и КНР
Стремительный конфликт Индии и Пакистана, с артиллерийскими дуэлями и воздушными боями, разрешился очередным хрупким миром. Как и сотни раз до этого, стороны не пошли на полноценную войну, да еще с ядерным арсеналом наперевес. Спорная территория Кашмир останется кровоточащей раной в отношениях двух соседей, террористические исламистские группировки еще не раз будут наносить удар по индийским интересам, а Нью-Дели будет отвечать атаками на пакистанские земли. Решения в этом споре не предвидится, хотя кажется, что стороны устали от постоянной напряженности. Но сильные и дружные Пакистан и Индия, как и сто лет назад, не входят в планы западных держав. Сегодня давнюю вражду двух этих государств можно использовать и для удара по интересам третьих стран. Для этого есть серьезные экономические резоны.
Энергетический фактор
Осенью прошлого года, 27 сентября, министерства энергетики России и Пакистана подписали меморандум о сотрудничестве в сфере реализации проекта морского газопровода Иран — Пакистан — Индия (ИПИ). Впервые речь о нем в сухопутной конфигурации зашла в 1995 году. Из Ирана газ должен был пойти в пакистанский порт Хуздар с ответвлением в город Карачи, а оттуда в город Мултан. Еще одно ответвление — в Индию. Ресурсной базой проекта должно было стать гигантское месторождение Южный Парс. Общая длина газопровода в сухопутном варианте составляла 2775 км, мощность — 55 млрд кубометров в год. Для сравнения: такая мощность сопоставима с проектом «Северный поток — 2». Стоимость ИПИ оценивается в 7,5 млрд долларов. Отметим, что из 55 млрд кубометров газа 33 млрд приходилось на Индию, остальное — на Пакистан.
В 2008 году Индия отказалась от газопровода из-за антииранских санкций со стороны США. Но в 2017 году санкции были сняты в соответствии с Совместным всеобъемлющим планом действий, и к идее строительства ИПИ вернулись. Между Москвой и Тегераном был подписан меморандум, согласно которому российская сторона окажет поддержку иранским поставкам в Индию. Предполагается, что мы поможем не только в строительстве, но и в разработке месторождений. Сейчас рассматривается морская конфигурация магистрального газопровода ИПИ через пакистанский порт Гвадар и дальше в Индию.
Индийский энергорынок один из самых быстрорастущих в мире. По оценкам управления по энергетической информации министерства энергетики США (EIA), увеличение спроса на газ здесь сохранится на уровне в среднем 6,7% в год. К 2040 году потребление газа составит порядка 110 млрд кубометров в год. Соответственно, этот рынок — лакомый кусок для экспортеров газа. И весьма необходимый персам ввиду их непростого экономического положения. Особенно теперь, в условиях возобновления секторальных санкций со стороны США. России этот проект также интересен в свете разгорающейся новой холодной войны. Москва ведет поиск рынков сбыта на Востоке для компенсации возникающих проблем на западном направлении.
Надо учесть, что борьба за энергорынки для действующего главы американского Белого дома один из главных приоритетов. Его стратегия имеет две составляющие. Одна — продвижение собственных углеводородов с помощью торговых войн. А вторая — лишение конкурентов любых возможностей экспортировать углеводороды. Индо-пакистанский конфликт в нынешней редакции подозрительно точно соответствует целям и задачам второй составляющей.
Что мы видим? На индийских силовиков нападает одна из подконтрольных пакистанским спецслужбам террористических группировок. Но это лишь внешний контур. Вспомним еще один недавний инцидент, на этот раз в Иране. Буквально за день до инцидента в Кашмире, 13 февраля, в юго-восточной провинции Ирана Систан и Белуджистан была осуществлена террористическая атака на автобус с военнослужащими Корпуса стражей Исламской революции. В ходе нападения погиб 41 человек, есть и раненые. Ответственность за нападение взяла на себя группировка «Джейш аль-Адль» («Армия справедливости»). Эта суннитская организация действует против иранского руководства и является преемницей группировки «Джундалла». Примечательно вот что. Руководство Ирана неоднократно заявляло, что через эту группировку против Исламской Республики работают иностранные спецслужбы, в частности американское ЦРУ и израильский «Моссад». Об этом появлялась соответствующая информация и в западной прессе.
По данным иранского руководства, боевики «Джейш аль-Адль» скрылись на территории Пакистана, и Тегеран громко высказал властям соседней страны свое недовольство этим фактом. И такая претензия возникает не впервые. Например, еще во времена президентства Махмуда Ахмадинежада министр иностранных дел Ирана Манучехр Моттаки заявлял, что группировка «Джундалла» имеет «связи с разведывательными службами, которые базируются в этом регионе, в том числе пакистанскими и афганскими».
Эти два инцидента на территориях давнего противостояния соседних держав имеют разный генезис. Но мы понимаем: речь идет о болевых точках, которые могут быть использованы для нагнетания конфликтов в регионе. Складывается впечатление, что сегодня кто-то торпедирует не сами индо-пакистанские отношения, а проект газопровода, в котором Иран выступает в качестве главного поставщика природного газа. В условиях санкций отсечение от рынков сбыта наносит Тегерану очень сильный экономический, а следом и политический урон.
Угроза китайскому «поясу»
Военные столкновения между двумя ядерными державами угрожают не только энергетическому взаимодействию между азиатскими странами. В Пакистан активно вкладывается Китай в рамках так называемого Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК) — сухопутной составляющей китайского стратегического проекта «Один пояс — один путь». Размер инвестиций в проект беспрецедентный: называют сумму 62 млрд долларов. Коридор берет свое начало в городе Кашгар в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая и оканчивается в глубоководном порту Гвадар в Пакистане. Сам коридор представляет собой огромный логистический и инфраструктурный комплекс из автомагистралей, железных дорог, электростанций, аэропортов, мостов и проч. Особо подчеркнем, что порт Гвадар находится в пакистанской провинции Белуджистан — как раз пограничной с иранской провинцией Систан и Белуджистан. Порт является ключевым звеном в проекте превращения Пакистана в транспортный хаб для перевозки энергоносителей из региона Персидского залива. Причем не только в Китай, но и, как мы видели выше, потенциально и в Индию. Значит, дестабилизация Пакистана имеет огромное значение для противников логистической, инфраструктурной и энергетической интеграции не только в Южной Азии, но всей Азии в целом.
На КПЭК осуществляется давление из-за генерируемой в Афганистане нестабильности. Кроме того, действующие на территории Пакистана террористические группировки постоянно угрожают проекту. Например, конкретно китайским рабочим. И потенциальный конфликт с Индией здесь создает эффект тисков. С двух сторон оказывается давление на КПЭК, к которому, помимо сказанного, и в самом Пакистане относятся неоднозначно. Особенно после прихода к власти партии «Движение за справедливость» («Техрик-е-Инсаф») и избрания ее создателя Имрана Хана премьер-министром. Основная претензия к Китаю — дисбаланс в КПЭК в пользу интересов китайской стороны. Нельзя забывать и о негативном отношении Индии к КПЭК, так как коридор должен проходить по региону Гилгит-Балтистан — части спорного Кашмира, который Нью-Дели считает своим. Тут как раз и произошел теракт. К слову, под контролем Китая находится часть Кашмира (Аксайчин), из-за которой у него с Индией произошел конфликт в 1962 году.
Принимая во внимание все вышесказанное, можно выдвинуть осторожное предположение. Теракт в Кашмире и последовавшее обострение отношении между Нью-Дели и Исламабадом, наравне с терактом в Иране, могут представлять собой звенья одной цепи. Конфликт выводит из участия в ряде энергопроектов Индию как одного из крупнейших потребителей газа в Азии. Соответственно удар наносится по странам-экспортерам. В числе основных целей видится Иран, в меньшей степени Россия. К слову, возникает вопрос и по поводу будущего многострадального газопровода ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия). Если из проекта выйдут индийцы, то его окончательная реализация будет в очередной раз поставлена под вопрос. Наконец, конфликт, пусть и ограниченный, не может не сказаться на планах создания КПЭК, поскольку в условиях военной напряженности инвестиции становятся все более рискованными. В этом случае под удар ставятся интересы Китая: вооруженный конфликт способен затормозить реализацию КПЭК. Одновременно создается угроза маршрутам поставок энергоносителей в Поднебесную.
Предыстория индо-пакистанского противостояния
На территории штата Джамму и Кашмир до 1947 года находилось одноименное княжество, которое возглавлялось махараджей-индуистом. При этом основная часть местного населения исповедовала ислам. Конечно, стычки на основе религиозного фактора были в этом регионе всегда, но после 1947 года уровень накала многократно вырос. Виноваты в этом, безусловно, британцы. После окончания Второй мировой войны они не могли и дальше удерживать колонии в своем непосредственном подчинении. Поэтому Лондон решил уйти. За собой англосаксы оставляли неразрешимые противоречия для новообразованных стран и окружающих игроков. Британцы начертили искусственные границы для постколониальных государств. Сначала Индию разделили на две части — собственно Индию и Пакистан. Ну а чтобы между крупными кусками не образовался союз, создали незаживающую рану в виде спорной территории в Кашмире. Подход известный и напоминает созданную английскими колониалистами линию Дюранда между Афганистаном и Пакистаном, остающуюся камнем преткновения между ними и по сей день. Везде, где только можно, британцы создавали противоречия, которые отравляли отношения между странами, дабы те не могли объединяться, усиливаться и противостоять внешнему влиянию, в первую очередь британскому.
На 1947 год позицию махараджи княжества Хари Сингха можно было назвать независимым нейтралитетом, обусловленным его желанием сохранить власть над всеми территориями. Но из-за восстания мусульман он был вынужден просить помощи у Индии, после чего Кашмир и Джамму вошли в ее состав. Разумеется, такой ход не понравился многим — от пуштунских племен до пакистанского правительства. Следствием этого и стала Первая индо-пакистанская война 1947–1949 годов. По ее итогам произошло разделение: 60% территории оказалось под контролем Индии, а населенная мусульманами северная часть — де-факто под контролем Пакистана. Однако противоречие не было разрешено, что автоматически заложило основы для дальнейшего противостояния. Так оно и вышло. В августе–сентябре 1965 года последовала вторая война, а уже в декабре 1971-го — третья. Часть территории Кашмира оказалась, как считают индийцы, незаконно еще и у Китайской республики. Последний крупный вооруженный конфликт состоялся в 1999 году. Это так называемая Каргильская война, которая не была столь широкомасштабной, как предыдущие. Жертвами всех этих конфликтов стали десятки тысяч человек с обеих сторон.
Одним из наиболее мощных инструментов пакистанского влияния в регионе является множество откровенно экстремистских и террористических организаций исламистского толка. На территории Кашмира — с весьма непростым гористым рельефом — существует множество способов организовывать лагеря для подготовки боевиков. Осуществляется масштабная агентурная, вербовочная работа. База для рекрутинга известна — это кашмирцы, пенджабцы, синдхи и пуштуны. Проникновение в спорный регион осуществляется различными способами, легальными и нелегальными, вплоть до заброса по воздуху и даже под видом пастухов. Подобной деятельностью занята и индийская разведка. Фактически Кашмир представляет собой ворота в обе стороны: через них осуществляется массированная инфильтрация агентуры как с пакистанской стороны, так и с индийской. Ведется активный сбор информации о составе войск противника, настроениях среди местного населения, личного состава, распространяется дезинформация, выявляются технические характеристики автодорог, грузоподъемность мостов и т. п. Идет целенаправленная и масштабная работа по осуществлению диверсионно-террористической деятельности на территории противника и в спорных регионах. Безусловно, без участия правительств обеих стран и их ресурсов такой масштаб, координация и уровень подрывной работы был бы невозможен.
Индия и Пакистан делают ставку на гибридный характер войны и пока разумно дистанцируются от взаимных ядерных угроз. Однако регулярные теракты и кровная месть создает ненависть, которую сегодня умело используют на Западе для реализации своих экономических интересов.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl