Индекс устойчивого развития пошел вниз
Третий рейтинг устойчивого развития журнала «Эксперт» показал: кризис из-за пандемии ударил по российским компаниям достаточно сильно. Качество устойчивого развития заметно снизилось
Средние значения компонентов индекса устойчивого развития журнала «Эксперт» падают третий год кряду. Нет, это не значит, что тема устойчивого развития ушла из повестки российских компаний: с каждым годом она становится все актуальнее и моднее. Например, в очередной раз анкетируя компании в этом году, мы столкнулись с их невероятной активностью. Количество присланных и заполненных анкет побило все рекорды. Более того, работники одних компаний передавали нашу анкету соседям и коллегам, и мы получали заполненные анкеты от организаций, которые не могут участвовать в нашем рейтинге исходя из методологии — базы расчета для рейтинга «Эксперт-400». То есть понимание необходимости именно устойчивого развития постепенно переходит от крупного бизнеса к среднему.
Падение значений компонентов рейтинга по итогам прошлого года не связано с нежеланием компаний устойчиво развиваться: на многих предприятиях создаются специальные службы и дирекции устойчивого развития, призванные трансформировать компании в рамках повестки целей устойчивого развития ООН и в соответствии с принципами ESG (экологическое, социальное и корпоративное управление). Многие компании понимают важность именно устойчивого развития в долгосрочной перспективе, так как оно наполняет их деятельность не только экономическим, но и социальным и экологическим смыслом, что делает их бизнес более гармоничным и стабильным, а в долгосрочной перспективе открывает новые рынки и дает конкурентные преимущества, такие как пониженные ставки кредитования, премиальные рынки сбыта и защищенные от конкурентов каналы сбыта.
Однако пандемия больно ударила по экономике страны и всего мира, и у компаний просто не хватает ресурсов, чтобы расти и делать это в соответствии с принципами устойчивого развития. Целью бизнеса, каким бы социальным или экологичным он ни был, все равно остается получение прибыли, а в треугольнике «прибыль — экология — общество» по умолчанию зашит конфликт: увеличение расходов на социальную сферу или на экологию часто происходит в ущерб прибыли, а в отсутствие последней реализация экологических и социальных целей становится сложной или невозможной. Тем не менее системным ответом российского бизнеса на кризис стала концентрация бизнеса на развитии регионов присутствия и развития их экономик.
Наш рейтинг подразумевает, что мы рассчитываем показатель развития компаний сразу в нескольких векторах в рамках ESG. Самый простой и очевидный вектор развития — корпоративное управление, его эффективность — объективная и счетная величина: выручка, прибыль, рентабельность, возврат акционерам.
Более сложная категория — экология. Разнообразие форм деятельности современного бизнеса подразумевает уровень воздействия на экологию, отличающийся на порядки. Медеплавильный завод, угольная шахта, или банк, или IT-компания — это разные виды деятельности, с различным воздействием на окружающую среду.
Третий компонент — социум — тоже не так прост для расчета. В нашем рейтинге в основном представлены крупные компании, и здесь отношение к персоналу, с одной стороны, регулируется законодательством, с другой — внутренними регламентами, с третьей — видом деятельности. Профессии металлурга, врача или инженера требуют от компаний выстраивания разных систем взаимоотношений. Кроме внутреннего, социум для компании бывает и внешним —регионы, общины и т. п. Объективно оценить вектор развития социальных отношений бывает непросто. А ответить на вопрос, улучшилось ли отношение каждой конкурентной компании к персоналу или региону, год от года, вырывая каждую компанию из контекста, практически невозможно.
Тем не менее мы постарались собрать счетные объективные величины для сравнения развития российского бизнеса не только в корпоративном сегменте, но и в сегменте экологии и социума, и рассказать о том, как развивается российский бизнес в этом многовекторном пространстве.
Якорь финансиста
Российские компании пережили очередной финансовый кризис. События 2019–2020 годов оказали колоссальное давление на российский крупный бизнес. Многие корпорации потеряли десятки процентов выручки. Самое ощутимое падение в абсолютных цифрах пришлось на нефтегазовые компании — лидеров прошлогоднего рейтинга.
Мы исходим из того, что компании должны в первую очередь развиваться, то есть демонстрировать рост выручки, повышение эффективности бизнеса через рост рентабельности, а кроме того, выплачивать дивиденды (последнее — новый фактор, учитываемый в нашем рейтинге).
В прошлом кризисном году выручка «Газпрома» просела на 17,5%, «Роснефти» — на 33,6%, «ЛУКойла» — на 28,1%, «Сургутнефтегаза» — на 34,5%. Главная отрасль развития страны приняла удар, со всеми социальными, экономическими и бюджетными последствиями. В итоге ВВП страны сократился в прошлом году на три процента. О каком развитии может идти речь при таких потерях? Об устойчивости речи и вовсе не идет.
Как результат, по сравнению с прошлым годом усредненное значение экономически-финансового компонента уменьшилось на 0,3 п. п. В среднем значение этого компонента в рейтинге этого года составило 43,9 пункта против 44,2 и 74,7 в 2019 и 2018 годах соответственно. Именно экономика потянула многие компании, уделяющие внимание и социуму, и регионам, и экологии, вниз.
В основном снижение задело компании нефтегазового сектора, которые опустились ближе к середине рейтинга, хотя в прошлом году занимали ведущие места. Например «НоваТЭК», который в прошлом году занимал второе место в рейтинге, сейчас оказался на 25-м.
Впрочем, от работы нефтегазового комплекса зависит работа множества смежных компаний — также представителей крупного бизнеса, в том числе поставщиков оборудования, банковского сектора, металлургии, а косвенно и всех других отраслей страны. В то же время очевидными бенефициарами кризиса, которые смогли улучшить свои финансовые показатели, стали «Фосагро», «Полиметалл», «Детский мир» и группа ПИК. Эти компании значительно улучшили свои позиции в рейтинге, в том числе за счет хорошей конъюнктуры рынков этих компаний в прошлом году.
Соцэксперимент
Кризис, накрывший экономику страны не мог не сказаться на занятости населения и социальных программах. Даже если бы крупные компании хотели, то не могли бы отправлять детей в оздоровительные лагеря, их родителей — в спортзал, устраивать культмассовые мероприятия. Выделенные на это средства в основной своей массе были перераспределены на борьбу с пандемией как в рамках самих компаний, так и на оказание помощи в регионах присутствия — полисы ДМС, вакцинацию, модернизацию больниц.
Более того, многим компаниям, столкнувшимся с кризисом, пришлось сокращать персонал, снижать уровни индексации заработка (или вовсе отказываться от индексации), сокращать инвестиции. Конечно, все это не могло не сказаться на компонентах рейтинга. В этом году средний балл по социальному фактору в рейтинге — 57,1 пункта против 60 пунктов и 69,4 пункта в 2019 и 2018 годах. В этом году мы сделали больший акцент на стремление компаний сохранять персонал в среднесрочной перспективе. Это получается не у всех. Кризис все равно вызвал процессы оптимизации и сокращение штатной численности, снижение затрат на трудовые ресурсы и т. д. Количество безработных в России в прошлом году увеличилось на 25%, а уровень безработицы достиг 5,9%.
Очевидно, что кризис для российских компаний мог стать намного острее, а социальные программы — первое, что идет под нож, когда бизнес сталкивается с проблемами. Впрочем, в прошлом году российскому бизнесу пришло на помощь государство, создав как прямые, так и косвенные стимулы для сохранения занятости.
Общий пакет мер помощи бизнесу составил более двух триллионов рублей (чуть менее двух процентов ВВП). Предприятия получали поддержку и напрямую (например, в виде субсидий и льготных кредитов), и косвенно — через временное снижение, списание или отсрочку обязательных платежей в бюджет. Большая часть (465 млрд из 750 млрд рублей) прямой поддержки бизнеса пришлась на программу сохранения занятости в отраслях, наиболее пострадавших от пандемии. Наряду с этим были приняты дополнительные меры поддержки компаний в отдельных отраслях: строительстве, авиаперевозках, туризме и др.
Если же говорить о тройке «социалистических» лидеров нашего рейтинга, то самые социально ориентированные компании — Магнитогорский металлургический комбинат (ММК), банк ВТБ и СУЭК. Именно эти структуры, как следует из наших расчетов, продемонстрировали наивысшую заботу о персонале и социуме в прошлом году. И эта политика подразумевает не только выстраивание эффективных систем взаимодействия с кадрами, но и работу с вузами и специальными учебными заведениями, программы повышения квалификации, наработку кадрового резерва и т. д.
СУЭК и ММК работают в моногородах, от их кадровой политики зависят жизни десятков тысяч семей — специалистов своего дела. И то, что компании уделяют большое внимание именно социуму, — важный аспект стабильности их бизнеса в долгосрочной перспективе.
Сложный значит экологичный
Экологическая повестка становится мейнстримом. В последние годы она подчиняет себе цели устойчивого развития, и сегодня главный компонент — ESG. Тема экологии стала настолько обширной, политизированной, многогранной, что если компания не проявляет заботу об экологии, то она автоматически вываливается из повестки устойчивого развития.
Сегодня главная тема в экологии — декарбонизация. Во многом для нашей северной страны, обладающей бесчисленными лесами, навязанная извне. Для российской экономики реальный карбоновый след — отрицательный. Леса нашей страны — мировые легкие. Кроме того, российская энергетика сегодня за счет преобладания в энергосистеме ГЭС, АЭС и газовых электростанций, мизерной доли угля — одна из самых «зеленых» в мире, по оценке Международного энергетического агентства и Energy Information Administration.
Тем не менее радоваться рано. Чтобы сохранить традиционные рынки сбыта в странах Западной Европы, российским компаниям все равно придется адаптироваться под требования покупателей, пусть не с точки зрения перестройки энергобаланса и повсеместной установки ВИЭ и т. д., но с точки зрения создания системы учета выбросов СО. То есть доказать покупателям российской продукции, что она произведена с минимальными выбросами парниковых газов. И это непростая задача. Уже сегодня «озеленение» — важнейшее направление развития в металлургии. «Русал» выпускает сертифицированный «зеленый» алюминий, «Норникель» — «зеленый» никель, УГМК задумывается о «зеленой» меди. Хотя во многом сегодняшние усилия в этом направлении для российских компаний — это борьба за завтрашние премиальные рынки.
В то же время основные статьи российского экспорта — это углеводороды (нефть, природный газ), связанный водородом углерод, и как будет выглядеть торговля концентратом углерода в прекрасном безуглеродном будущем, большой открытый вопрос.
Тем не менее в расчетах нашего рейтинга мы не учитываем вопросы декарбонизации, так как считаем, что с практической и реальной точек зрения в России они пока не актуальны, а у российских компаний есть множество других важных нерешенных вопросов в экологии и без декарбонизации.
В своей методологии мы исходим только из счетных показателей: объемы выбросов и наличие среди этих выбросов опасных, находятся они выше или ниже нормы. Если выше, это снижает оценку предприятия, ниже — повышает. Кроме того, мы учитывали такие факторы, как применение наилучших доступных технологий и наличие у компаний программ сокращения выбросов и переработки отходов. То есть мы смотрим не на абсолютный показатель вредности того или иного предприятия, а на его усилия по сокращению воздействия на окружающую среду. Мы считаем, что такой подход правильный: чтобы ни говорили «зеленые» миссионеры, наш мир без угля, стали, нефти, удобрений и массы других базовых товаров быстро скатится в каменный век и ни о каком развитии речи вообще не будет идти, не говоря уже об устойчивом.
Поэтому рейтинг позволяет смотреть на экологичность компании, абстрагируясь от абсолютных показателей выбросов СО или созданных отходов, но с позиции применения в отрасли лучших технологий, минимизации загрязнения и воздействия на окружающую среду. Такой подход позволяет на равных конкурировать металлургическому комбинату с магазином, банком и машиностроителем. При этом все оценки — объективные, счетные величины взяты из анкет компаний или из их годовых отчетов, заверенных аудиторами.
В прошлом году средний набранный балл по экологическому компоненту — 41,5 пункта. Этот показатель вновь меньше, чем в 2018 и 2019 годах. Хотя сказать, что за три года российский бизнес стал менее экологичным, нельзя. Основная причина снижения средних величин кроется в повышении качества раскрываемости показателей устойчивого развития, что позволило нам скорректировать способ расчета этого компонента. По нашим расчетам, тройка самых экологичных компаний в прошлом году состояла из банка ВТБ, Новолипецкого металлургического комбината и «Роснефти».
Опора на регионы
Компонент, который растет в последние годы в целом по выборке, — развитие регионов присутствия. Под этим развитием мы понимаем строительство инфраструктуры и социальных объектов, городской среды, поддержка благотворительных организаций, участие в организации культмассовых мероприятий, наличие партнерских программ с НКО и муниципальными организациями, а также программ соответствия целям устойчивого развития — 2030. Средний набранный балл по этому компоненту — 67,5 пункта. Это максимальное значение за последние три года.
Безусловно, чем крупнее компания, тем проще ей соответствовать всем заданным критериям. Сто баллов из возможных ста в этом субрейтинге заняли такие гиганты, как «Газпром», «ЛУКойл» и «Роснефть». О значении этих компаний для регионов присутствия сказано много. Можно добавить, что многие регионы и существуют как экономические субъекты на карте экономики нашей страны лишь благодаря этим компаниям. Для многих городов и поселений они не только моноработодатель — они определяют всю жизнь на гигантских территориях страны, оторванных от «большой земли»: в суровой Арктике, на Сахалине, в тундрах Таймыра.
О том, что российские нефтегазовые гиганты берегут свои домашние провинции, свидетельствует тот факт, что такие регионы, как Тюменская область, ХМАО, ЯНАО, Сахалин, регулярно возглавляют рейтинги социально-экономического развития России. Это регионы развития, здесь увеличивается численность населения, строится жилье, повышается качество медицинских и образовательных услуг и т. д. Роль крупного бизнеса здесь, безусловно, решающая. Именно его патерналистский подход позволяет суровым городам за Полярным кругом жить и развиваться.
Впрочем, в последние годы развитие базовых регионов присутствия становится распространенным явлением у крупного бизнеса. УГМК холит и лелеет Верхнюю Пышму и Екатеринбург, ММК — Магнитогорск, «Норникель» запустил в Норильске крупнейшую программу благоустройства города стоимостью более 100 млрд рублей.
В целом такая политика в условиях пандемии оправданна. Стратегии компаний, направленные на «защиту» своих базовых городов от внешних угроз, логичны; естественно и то, что с наступлением кризиса российский бизнес увеличивает расходы на поддержку городов и регионов, отвечая на запросы социума.
Как придать импульс
Еще один растущий компонент — развитие экономики региона, работа с малым и средним бизнесом. Несмотря на кризис и попытку сэкономить на всем, крупный бизнес продолжает развивать работу с МСБ. Для расчета этого показателя мы брали долю закупок у МСБ в общем объеме закупок компаний. Это традиционно слабый показатель, который «подтапливает» рейтинг многих компании. Тем не менее в этом году мы можем в очередной раз отметить рост. Крупный бизнес медленно, но верно разворачивается к малому. За последние три года значение этого компонента максимальное: 31,9 пункта, против 31,6 и 29,0 в 2019 и 2018 годах соответственно.
Тройка лидеров здесь — Аэропорт Шереметьево (дебют в рейтинге), «Газпром», «Сибур». Именно эти компании, согласно представленным данным, уделяют работе с МСБ наибольшее внимание. Впрочем, при работе с МСБ крупный бизнес сталкивается с рядом преград.
В 2018 году Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) провел опрос среди представителей крупного бизнеса о его работе с МСБ. Среди ограничений крупные бизнесмены в первую очередь отмечали неуверенность в надежности партнеров: малым и средним компаниям сложно подтвердить репутацию надежного поставщика. Второе препятствие — боязнь того, что субъекты МСБ не исполнят обязательства и уклонятся от ответственности. Третье — субъекты малого и среднего бизнеса создают риски при налоговом администрировании. Четвертое — субъекты МСБ часто не могут обеспечить надежный график поставок, и это мешает крупным организациям выбрать их как поставщиков продукции.
Тем не менее, несмотря на то что малый и крупный бизнес в России порой живут в разных вселенных, точки соприкосновения все чаще находятся. При этом для нашей страны, где доля МСБ в экономике незначительна, именно крупный бизнес должен стать основным драйвером развития. Проблемы же, обозначенные РСПП, в целом решаемы.
Так, многие российское компании запускают различные программы в поддержке закупок МСБ. Например, с прошлого года «Сибур» проводит планомерную работу по импортозамещению для повышения доли российских предприятий среди поставщиков. У «Газпрома» есть целая программа партнерства с субъектами малого и среднего предпринимательства. Целенаправленная работа с МСБ не только делает больше российскую экономику, но и диверсифицирует ее. Создает дополнительные рабочие места в регионах, увеличивает добавленную стоимость, созданную в стране.
А где государство?
Наше исследование показывает, что, несмотря на постепенную трансформацию российского бизнеса к устойчивому развитию в целом, системно устойчивого развития пока нет. Конечно, российские компании предпринимают усилия для трансформации своего бизнеса, а некоторые и вовсе возглавляют мировые рейтинги мировой ESG-повестки. Однако в основном это экспортно ориентированные предприятия, сильно интегрированные в мировую экономику.
Пятерка лидеров рейтинга прошлого года — ТМК, НЛМК, «Фосагро», «Полиметалл» и «Норникель» — это частные, очень эффективные компании, основные рынки сбыта которых находятся за рубежом, их акции торгуются на мировых биржах, а их роль в мировой экономике значима (для «Фосагро» и «Норникеля» — критически значима).
Для этих компаний ESG не дань моде, а бизнес-миссия — способ сохранения рынков сбыта, привлечение дорогого акционерного и дешевого заемного капитала, возможность оставаться в мировом тренде.
Для того чтобы остальной российский бизнес начал системно адаптироваться к новым реалиям, ему не хватает динамичного экономического роста, который позволил бы окупить вложения в трансформацию — экологическую и социальную, модернизировать производства. Например, банк ВТБ или ММК — компании, работающие преимущественно на российском рынке и занявшие 14-ю и 21-ю позицию соответственно, могли бы возглавить наш рейтинг в этом году, будь их финансовые результаты лучше.
На этом фоне возрастает роль государства как основного института развития и регулятора. Да, государство выступило «спасателем последней инстанции» в прошедший кризис. Суммы, направленные на поддержку экономики, оказались беспрецедентными. Из бюджета было потрачено порядка пяти процентов ВВП на сохранение социальной и экономической стабильности в стране.
Да и как к регулятору к государству нет особых нареканий: российское трудовое законодательство оптимально. Оно не излишне обременительно для работодателя (как в странах Европы, где компании боятся брать людей на работу), но и не слишком либерально, как в США, где трудовые отношения прекращаются буквально в один день.
Кроме того, государство в последние годы стоит на страже экологических интересов. Рекордный штраф, выписанный «Норникелю» за разлив дизельного топлива, стал серьезным предупреждением для российского крупного бизнеса о потенциальных последствиях в случае экологических катастроф и о том, что отныне слепоты государственных органов контроля в области экологии не будет.
Тем не менее без стабильного экономического роста, который в первую очередь должны обеспечить государственные институты, устойчивого развития российского бизнеса не будет. Лишь при получении прибыли и возврате сделанных инвестиций российский бизнес будет трансформироваться, вкладывать деньги в модернизацию и экологизацию производств, думать об ущербе, наносимом природе, развивать качество человеческого капитала. Лишь видя долгосрочную перспективу, он будет заботиться о кадрах и следующих поколениях специалистов. И здесь, хотелось бы нам того или нет, роль государства первостепенна.
Устойчивость «с нуля»
Новые металлургические проекты должны соответствовать требованиям низкоуглеродности уже на старте.
В середине ноября в Глазго состоялась 26-я Конференция ООН об изменении климата. На ней необходимость сокращения выбросов парниковых газов признали все страны организации, и в ближайшие десятилетия, по всей вероятности, проблема достижения углеродной нейтральности будет доминировать в международной повестке. Но уже сегодня бизнес, особенно экспортно ориентированные промышленные предприятия, должен этим заниматься, чтобы быть конкурентоспособными на мировом рынке.
Для металлургической отрасли лучшей практикой становится закладывать цель достижения углеродной нейтральности уже на этапе проектирования проектов, чтобы к моменту выхода на рынок компания рассматривалась как ответственный поставщик. Но если она еще не генерирует выручки, несет большие затраты, сложно выделить ресурсы на устойчивое развитие. В России это особенно актуально для проектов в отдаленных районах Сибири и Дальнего Востока.
«Достижение углеродной нейтральности в нашем случае потребует дополнительных инвестиции в несколько миллиардов рублей, а также сотни миллионов рублей дополнительных операционных расходов», — рассказывает Юлия Шабала, заместитель генерального директора по устойчивому развитию «Удоканской меди». Сегодня компания ведет строительство горно-металлургического комбината на крупнейшем медном месторождении в России — Удокане.
Забайкальский край, где расположено месторождение, — энергодефицитный регион, и сокращение выбросов от использования угля — это настоящий вызов для работающих там компании. «Крайне необходимо создание новых генерирующих мощностей на возобновляемых источниках (гидро, солнце, ветер), а также развитие таких инструментов, как прямые договоры с генераторами и рынок “зеленых” сертификатов на электроэнергию, — продолжает Юлия Шабала. — Мы в этом году разработали климатическую программу. Соответствие нашей оценки стандарту ISO 14064–1:2018 подтвердил Британский институт стандартов (BSI)».
Более того, «Удоканская медь» планирует сертифицироваться по стандарту Copper Mark. Это единственная в мире система гарантии соблюдения требовании устойчивого развития для производителей меди. По сути, это полное подтверждение соответствия целям устойчивого развития и принципам новой экономики 4.0.
Для повышения ликвидности своей продукции «Удоканская медь» также планирует регистрацию катодной меди на Лондонской бирже металлов. Сегодня все сырьевые биржи, в том числе азиатские, последовательно идут по пути ужесточения требовании с точки зрения стандартов ESG.
«Удокан можно назвать инновационным greenfield-проектом. Мы ориентируемся на лучшие мировые практики устойчивого развития, используем наилучшие доступные технологии, разработали и запатентовали собственную флотационно-гидрометаллургическую технологическую схему, которая позволяет минимизировать выбросы в атмосферу, — отмечает Юлия Шабала. — Кроме того, мы придерживаемся стандартов информационной открытости: второй год еще на стадии строительства выпускаем отчет об устойчивом развитии по международным правилам GRI».
Такие проекты, как Удокан, вносят вклад в устойчивое развитие еще и благодаря выпускаемой продукции. Медь — критически важный металл для декарбонизации и электрификации. Она используется везде: в электрокабелях, системах ВИЭ, электрокарах. Спрос на медь постоянно растет. Поэтому запуска новых медных месторождении на мировом рынке ждут с особым вниманием.
Цифровые двойники сэкономят годы и миллиарды
Мировой рынок цифровых двойников оценивается в 5,4 млрд долларов, и в течение следующих пяти лет он будет расти на 36% ежегодно.
Технология цифровых двойников позволяет ускорить исследование, разработку и эксплуатацию новых экологически безопасных продуктов и процессов. О том, как бизнес может использовать цифровые двойники, а также об их пользе для экологии «Эксперту» рассказал директор по трансформационным проектам Dassault Systèmes Дмитрий Козаченко.
— Зачем нужны цифровые двойники? Что они дают бизнесу, экономике в целом?
— Деградация окружающей среды достигла критического уровня, и мы уже ощущаем последствия этого. Миру требуются новые подходы к поиску компромисса между экономическими и экологическими задачами.
В 80 процентах случаев влияние на экологию и экономику зависит от проектных решений, разработанных человеком. Технология цифровых двойников кратно увеличивает скорость и эффективность поиска оптимальных решений во всех отраслях.
Ключевой элемент технологии — моделирование поведения будущего продукта в цифровой среде. Человек может многократно тестировать решения без необходимости создавать физическое воплощение продукта. В совокупности технология цифровых двойников помогает в кратчайшие сроки выпустить востребованный безопасный продукт с расчетным воздействием на экологию.
Технологии цифровых двойников были использованы при разработке 85 процентов электромобилей в мире, более чем в 75 процентах проектов в мировой ветроэнергетике и в прорывных пилотных проектах, таких как первый в мире самолет на солнечных батареях, новые биоматериалы и так далее.
Согласно исследованию Accenture и Dassault Systèmes, это может помочь компаниям получить к 2030 году совокупную экономическую выгоду в размере 1,3 триллиона долларов. Если говорить об экологии, то благодаря этой технологии в следующие десять лет можно добиться сокращения выбросов CO2 на 7,5 гигатонны.
— В каких отраслях будет наиболее востребована эта технология?
— Сто процентов ведущих мировых производителей электромобилей и девяносто процентов ведущих лабораторий по выпуску медицинских препаратов применяют эту технологию. Рост будет происходить в транспортной отрасли, где базовый уровень уже достаточно высок (текущий уровень внедрения — порядка 3040 процентов).
Ожидается также значительный рост в четырех других отраслях: в промышленно-гражданском строительстве (текущий уровень внедрения — около одного процента), электроника (менее пяти процентов), потребительские товары (трипять процентов) и здравоохранения (пятьдесять процентов на основе фармацевтического сектора).
— Как цифровые двойники взаимодействуют с реальным миром?
— Показательный пример — повышение эффективности на этапе эксплуатации автомобиля и его обслуживания. После выезда машина остается подключенной к цифровому двойнику, передавая ему данные об особенностях использования, производительности, условиях вождения и потребностях в обслуживании. Виртуальные двойники позволяют продлить срок службы автомобиля на 2030 процентов — они могут давать рекомендации по сервисному обслуживанию.
Кроме того, эти данные бесценны для разработки новых поколений автомобилей, которые станут более безопасными, надежными и экологичными.
Рэнкинг устойчивого развития, составленный «Экспертом»
Как мы считали
За основу ренкинга мы взяли компании из списка «Эксперт-400». В эти компании мы разослали анкеты. Кроме того, мы брали отчетность по МСФО и подраздел «Устойчивое развитие», который содержится в годовых отчетах компаний.
По сравнению с прошлым годом формула расчета ренкинга существенно не изменилась, однако в некоторых компонентах появилось больше числовых, нежели качественных факторов, что позволяет делать более дифференцированную оценку. Сам ренкинг по-прежнему состоит из пяти компонентов. Каждый из этих показателей измеряется в баллах (количество баллов — это процент выполнения каждого направления). Итоговый балл взвешивается по всем пяти компонентам, где максимальный балл дается социальной политике и экологии.
Сто итоговых баллов возможны при условии выполнения каждого пункта в компоненте, что возможно только теоретически и на практике маловероятно.
Усредненные компоненты рейтинга в выборке
1. Экономика компании, которая подразумевает ее финансовую устойчивость и «развитие». Если у компании не растет выручка и прибыль, она мало задумывается о долгосрочном будущем и на программы устойчивого развития у нее меньше ресурсов.
100% получает компания, у которой наблюдаются:
— рост выручки на уровне выше инфляции на протяжении последних двух лет;
— рост рентабельности EBITDA на протяжении последних двух лет;
— рост рентабельности чистой прибыли на протяжении последних двух лет;
— величина дивидендной доходности на уровне не ниже инфляции (новый фактор рейтинга).
По сравнению с прошлым годом усредненное значение этого компонента уменьшилось на 0,3 п. п. В основном снижение задело компании нефтегазового сектора, которые опустились ближе к середине рейтинга, хотя в прошлом году занимали ведущие места. Так «НоваТЭК», который в прошлом году занимал 2-е место в рейтинге, сейчас оказался на 25-м месте. Зато, как и в прошлом году, у золотодобытчиков финансовый компонент чувствует себя очень хорошо. Правда, «Полюс» немного потерял в позициях, но вот «Полиметалл» заметно прибавил, переместившись с 11-го места на 4-е. Кроме «Полиметалла» и «Полюса» в рейтинг попала новая компания золотодобывающего сектора — «Норд Голд». В среднем значение экономического компонента в рейтинге этого года составило 43,9 против 44,2 и 74,7 в 2019 и 2018 годах.
2. Социальная политика и персонал — этот компонент подразумевает такие показатели, как текучесть кадров, профессиональный уровень, работу компании с профильными вузами.
Здесь компания получает 100%, если:
— отсутствует текучесть кадров;
— весь кадровый состав вовлечен в процесс обучения (повышение профессионального уровня работников);
— формируется кадровый резерв из выпускников вузов и практикантов, то есть на каждого сотрудника приходится один практикант;
— все сотрудники охвачены программой ДМС и вакцинированы;
— компания выдает путевки / детские путевки в санаторно-оздоровительные учреждения;
— индексация заработной платы находится на уровне не ниже инфляции;
— инвестиции в безопасность трудовой деятельности на одного сотрудника не ниже суммы средней прибыли на сотрудника;
— отсутствуют травмы на производстве.
Средний балл по этому компоненту в рейтинге — 57,1 против 60 и 69,4 в 2019 и 2018 годах. Одним из факторов снижения послужило то, что в этом году мы сделали больший акцент на свойство компаний сохранять персонал в среднесрочной перспективе. Это получается не у всех, тем не менее существенных различий по сравнению со средним рейтингом прошлого года не наблюдается.
3. Экология. Нас интересовали только счетные показатели: объемы выбросов и наличие среди этих выбросов опасных, находятся они выше или ниже нормы. Если выше, это снижало оценку предприятия, ниже — повышало. Кроме того, мы учитывали такие факторы, как применение наилучших доступных технологий и наличие у компаний программ сокращения выбросов и переработки отходов.
Здесь компания получает 100%, если:
— уровень затрат на экологию составляет не меньше годового показателя EBITDA компании (чего быть не может, но здесь важно соотношение);
— совершается переработка всех отходов;
— совершается вторичная переработка сырья;
— имеются добровольные программы в сфере экологии, которые не связаны непосредственно с производственной деятельностью.
Средний набранный балл по этому компоненту — 41,5. Это меньше, чем в 2018 и 2019 годах. Основная причина — корректировка способа расчета данного компонента.
4. Развитие региона присутствия — строительство инфраструктуры и социальных объектов. Нас также интересовала поддержка благотворительных организаций и участие в организации культмассовых мероприятий, наличие партнерских программ с НКО и муниципальными организациями, а также программ соответствия Целям устойчивого развития — 2030 (ЦУР-2030).
Здесь компания получает 100%, если:
— у нее есть программа формирования комфортной городской среды;
— количество регионов РФ, где реализуются социальные программы, больше количества регионов, где компания ведет свою деятельность;
— динамика затрат на благотворительность за последние три года положительная;
— есть программы и проекты в области социальных инвестиций, которые соответствуют ЦУР-2030.
Средний набранный балл по этому компоненту — 67,5. Это максимальное значение за последние два года.
5. Работа с малым и средним бизнесом. При расчете мы смотрели на долю закупок у малого и среднего бизнеса (МСБ) в общем объеме закупок компаний. Это традиционно низкий показатель, который «подтапливает» рейтинг для многих компаний. Тем не менее в этом рейтинге его значение максимальное, если сравнить с предыдущими годами: 31,9 против 31,6 и 29,0 в 2019 и 2018 годах соответственно.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl