Для пазла чего-то не хватает
России предстоит изобрести собственный способ инвестиционного рывка, опираясь на то, что уже есть: деньги граждан и предприятий, инфраструктурные стройки государства и новые рынки
Расслабляться рано: даже с учетом неожиданного для большинства экономистов роста в 2022 году ситуация с инвестициями складывается очень неоднозначная. Есть поводы для умеренного оптимизма, но и ограничивающих факторов более чем достаточно (подробнее об этом можно прочитать в материале «Сдержанное чудо», «Эксперт» № 4 за этот год). Так что в условиях жестких санкций перед Россией особенно остро стоит вопрос стимулирования инвестиционных процессов.
Планы такого стимулирования уже имеются. Например, в середине января «Эксперт РА», Институт комплексных стратегических исследований (ИКСИ) и Институт экономики роста им. П. А. Столыпина представили исследование по результатам проведенного в ноябре 2022 года опроса руководителей и собственников российских компаний. По мнению бизнесменов, основными барьерами, сдерживающими развитие компаний, являются недоступность финансовых ресурсов, недостаточный уровень развития инфраструктуры, слабая защищенность предпринимателей и избыточное доминирование государственных компаний и институтов. Предложения тоже очевидны, бизнес-сообщество говорит о них много лет: комплексная поддержка предприятий, которые инвестируют и создают рабочие места, — в частности, снижение налогового и процентного давления.
Бизнес просит передышки
Респонденты исследования также назвали меры для обеспечения доступности капитала, которые должны помочь. Наиболее востребованными оказались уменьшение процентных ставок и их субсидирование, повышение доступности долгосрочных инвестиционных кредитов, снижение требований к заемщикам — о значимости каждой из этих мер сообщили более 60% респондентов. Все перечисленное должно сопровождаться развитием финансового рынка и валютной политикой, препятствующей избыточному росту курса рубля.
Более 60% предпринимателей отметили важность стимулов для компаний, обновляющих оборудование, разрабатывающих новую продукцию, создающих новые рабочие места и вкладывающих средства в повышение квалификации персонала. Такие предприятия заинтересованы в снижении налоговой нагрузки и размера страховых взносов.
Кроме того, необходимо развитие транспортной инфраструктуры и логистических мощностей, размещаемых в непосредственной близости от транспортных узлов, расширение возможностей для мультимодальных перевозок. Таможенные процедуры и инфраструктура тоже нуждаются в совершенствовании — ускорении и упрощении.
В области регулирования среди наиболее востребованных мер респонденты назвали продление моратория на налоговые проверки малого и среднего бизнеса, налоговую амнистию для малых и средних предприятий, а также ограничение количества плановых и внеплановых проверок компаний.
У банков есть идеи
У финансового сектора свой взгляд на проблему стимулирования инвестиций. Так, Ассоциация российских банков (АРБ) уже давно выступает за создание института регионально значимых банков, которые могли бы стать опорными для развития кредитования малого и среднего бизнеса и населения в регионах присутствия. В ассоциации считают, что сохранение региональных банков — при создании условий для их работы — может стать мощной базой для диверсификации и поддержания экономики регионов.
На начало 2023 года в стране, по данным АРБ, имелись 174 кредитные организации, при этом в 25 регионах функционирует по одному банку, в 22 регионах — по два-три. В 26 областях и республиках собственные банки и вовсе отсутствуют.
В АРБ предлагают предоставить регионально значимым банкам ряд преференций:
— участие во всех федеральных программах на территории региона регистрации банка;
— право обслуживания клиентов всех категорий без ограничений на территории своего региона;
— разработка и внедрение специальной программы ИТ-поддержки деятельности региональных банков (с финансированием за счет федеральных институтов развития);
— рассмотрение механизма участия в капитале региональных банков институтов развития (прежде всего ВЭБа) сроком на три-пять лет.
По словам исполнительного вицепрезидента АРБ Павла Неумывакина, принципиально важно также трансформировать ряд государственных банков в институты развития различных отраслей экономики страны. Через такие банки будут направляться долгосрочные кредитные ресурсы по льготным целевым государственным программам уполномоченным частным банкам-агентам.
Иными словами, АРБ предлагает выстроить многоуровневую банковскую систему: наверху будут находиться институты развития, в середине — крупные государственные банки, а внизу — региональные коммерческие. Так все игроки финансового рынка будут включены в процесс распределения льгот и государственных инвестиций, а за счет региональных банков деньги с федерального уровня дойдут до местных предприятий.
Такая схема нужна, поскольку, как считают в АРБ, в текущей ситуации вкладывать средства в новые проекты способны только государственные институты развития (ВЭБ РФ и др.), тогда как частные банки могут выступать как агенты этих институтов в регионах своего присутствия. «В условиях, когда горизонт планирования для коммерческих структур сократился до одного–трех лет, активное инвестирование со стороны частных кредитных организаций без поддержки государства представляется маловероятным», — отмечает Павел Неумывакин.
Снизить риски и повысить заинтересованность коммерческих банков в финансировании стратегических инвестиционных проектов, по его мнению, поможет предоставление банкам госгарантий и поручительств институтов развития, выпуск облигаций, обеспеченных такими гарантиями и поручительствами, и предоставление субсидий за счет прямых инвестиций государственных институтов развития.
По мнению начальника отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований (ИКСИ) Сергея Заверского, ограниченность предложения финансовых услуг со стороны местных кредитных институтов сдерживает развитие бизнеса в регионах. «В США более 4500 банков — в 13 раз больше, чем в России, и при этом ни на один штат не приходится более восьми процентов от общего числа американских банков», — напоминает он.
Сами региональные банки готовы работать с местными компаниями. «Треть нашего кредитного портфеля — займы для малого бизнеса. Проекты МСП, как правило, окупаются за два года, — рассказывает председатель совета директоров банка “Центр-инвест” Василий Высоков. — Важно не повышать ставки, как в спекулятивном банкинге, а управлять рисками вместе с клиентами. Когда риски понятны, прозрачны и контролируемы, повышать ставки по кредитам нет смысла. Клиенты получают конкурентные преимущества, завершают проект и возвращают деньги в срок и в полном объеме. Эта модель устойчивого (ESG) банкинга. Но МСП нужна не только господдержка (банк участвует во всех программах) — важно научить предпринимателей работать легально и управлять рисками. Мы их мониторим, консультируем, даем наставников, сопровождаем проекты МСП».
И все-таки кредит
В предложениях российских компаний и банков нет ничего принципиально нового и необычного, похожие меры были частью стратегий развития промышленности и экономики в других странах. Еще в 2016 году «Эксперт» писал про американские инвестиционные компании малого предпринимательства — Small Business Investment Companies, SBIC (см. «Как американцы догоняли СССР за счет малых предприятий», № 7 за 2016 год). Эта модель была придумана в 1958 году для решения конкретной проблемы — острого недостатка долгосрочного капитала у небольших фирм, нацеленных на быстрый рост. SBIC занимались поиском малых предприятий, нуждающихся в дополнительном капитале и способных многократно увеличить продажи, и вкладывали средства в их развитие в обмен на часть акций. Самыми известными компаниями, получившими финансирование по линии SBIC, стали Apple Computer, AOL, Intel, Sun Microsystems.
Кажется, что SBIC похожи на «Роснано» или РВК, но есть важное отличие: хотя SBIC — это государственно-частные фонды, государственное финансирование представляет собой госгарантии, а «живые деньги» дают частные инвесторы. Из казны SBIC не получают вообще ничего, капитал привлекается исключительно через долговой рынок. Когда очередному SBIC требуются деньги, государственное Управление малого предпринимательства (Small Business Administration, SBA) выпускает гарантированные обязательства, которые приобретаются уполномоченным банком — The Federal Home Loan Bank of Chicago. Затем банк продает их инвестиционному трасту, находящемуся под управлением Bank of New York Mellon, который, в свою очередь, выдает trust сertificates, обеспеченные обязательствами SBIC, — а эти сертификаты уже свободно обращаются на бирже. Словом, SBIC — схема сложная, но изящная и работающая.
Другой интересный пример — японское экономическое чудо. Оно стало возможным благодаря широкому применению налоговых льгот, освобождению инвестиций в НИОКР от местных налогов, ускоренной амортизации и отмене пошлин на импорт стратегического оборудования. Кроме того, в 1952 году была проведена реформа банков долгосрочного кредитования, были созданы или реорганизованы Industrial Bank of Japan (IBJ), Long-Term Credit Bank (LTCB) и Nippon Credit Bank (NCB): они выпускали пятилетние облигации и направляли вырученные средства на долгосрочные кредиты промышленности. Что интересно, эти банки не выдавали компаниям деньги, а поэтапно оплачивали счета строительных подрядчиков или поставщиков оборудования. Тогда же минфин Японии установил максимальный размер процентных ставок по банковским депозитам и ссудам ниже уровня инфляции и за счет административного ресурса перенаправлял кредитные потоки в приоритетные отрасли.
Директор Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв одним из самых ярких примеров стимулирования инвестиций считает Францию. «Механизмы отраслевого специализированного финансирования через систему уполномоченных банков обеспечили так называемое славное тридцатилетие (Les Trente Glorieuses, примерно 1945–1973 годы. — “Эксперт”), результатом которого стала современная дифференцированная экономика, претендовавшая и претендующая на европейское лидерство», — рассказывает он.
Программы модернизации Франция финансировала через специализированные банки развития на национальном и региональном уровнях. Например, это могли быть дочерние общества Caisse des Dépôts et Consignations (Фонд депозитов и консигнаций), доли государства в которых варьировались от одной акции до 100%. Это обеспечивало многоканальность кредитной системы и широкое распространение инструментов проектного финансирования. Кроме того, все поддерживалось государственной системой индикативного планирования.
По мнению Александра Широва, ключевое условие для реализации активной стратегии модернизации — многоканальность финансовой системы: разные условия и ставки, размер которых определяется важностью проекта и вида деятельности. «Специализированные механизмы были наиболее развиты в Японии и Франции, где они исчислялись тысячами. Значительная часть таких банков и финансовых компаний была представлена не очень крупными организациями. По-видимому, на первом этапе кредит играл ключевую роль в запуске инвестиционного цикла во всех странах, а по мере расширения процессов модернизации повышалась роль финансового рынка», — рассуждает директор ИНП РАН.
«Эмпирический анализ мировой экономики 2000–2021 годов, который можно встретить в литературе, показывает, что периоды стремительного роста инвестиций были связаны с заметным увеличением реального объема производства, устойчивым ростом реального кредитования, улучшением условий торговли, увеличением притока капитала (ПИИ)», — рассказывает заместитель директора института «Центр развития» НИУ ВШЭ Валерий Миронов.
Отметим, что эти данные противоречат любимому тезису Банка России, который утверждает, что кредит не должен быть основным источником долгосрочных инвестиций. Однако он не только может, но и был таковым во многих странах, позволив им вырваться вперед в промышленном развитии. Другой вариант — облигационное финансирование с использованием госгарантий, обеспечившее, как показано выше, появление Apple и Intel.
Если посмотреть в целом на государства, в которых наблюдался ускоренный рост промышленности, в них можно выделить ряд общих черт. Как отмечает Александр Широв, наличие государственной экономической стратегии, согласованной с бизнесом, позволило Японии, Германии, Франции сконцентрировать финансовые и иные ресурсы на решении ключевых задач развития экономики. Порой рост шел за счет дешевой рабочей силы — это действительно большой плюс, но только в случае экспортной ориентации строящейся промышленности, иначе низкие доходы населения не смогут обеспечить достаточный внутренний спрос. Впрочем, у таких стран практически всегда был доступ на внешние рынки.
В новейшей истории примеров активного развития экономики за счет стимулирования инвестиций пока нет. «Количественно все прежние факторы — увеличение кредитования и так далее — оказывали все меньшую поддержку росту инвестиций после глобального финансового кризиса 2007–2009 годов. Десятилетний период перед пандемией COVID-19 характеризовался географически широко распространенным замедлением финансирования. Нарастала неопределенность, падала уверенность экономических агентов. Почему это происходило, остается загадкой», — говорит Валерий Миронов.
Не только деньги
Когда компании говорят о проблемах с доступностью капитала, это не означает, что денег в стране нет. Деньги в России как раз есть. Главное — обеспечить их получение теми предприятиями и отраслями, которые могут и готовы инвестировать.
В частности, структурный профицит банковской системы РФ на 1 февраля 2023 года составлял 3,2 трлн рублей. Средства населения в банках достигают почти 37 трлн — да, они по большей части размещены на коротких депозитах и счетах до востребования, но это не оправдывает дефицит длинных кредитов. Если возникнет паника, даже изъятие гражданами 10–20% средств создаст банкам проблемы, и не важно, были у них кредиты на год или на 20 лет. Но с паникой наш банковский сектор научился эффективно бороться — вспомним хотя бы, как быстро удалось справиться с кризисом в марте 2022 года. Когда все тихо, средства граждан спокойно лежат на счетах. К тому же короткие пассивы совершенно не мешают банкам выдавать ипотеку на 25–30 лет.
Деньги есть и у компаний: начиная с 2015 года инвестиции в основной капитал российских предприятий более чем на 50% шли за счет их собственных средств. На что же тогда жалуется бизнес? Дело в том, что деньги есть у одних компаний, а инвестиции нужны другим. Кроме того, ставки по кредитам слишком высоки, а требования к заемщикам слишком жесткие. И банки не горят желанием идти на компромисс: они тоже не хотят рисковать в условиях неопределенности. Возможность привлечь деньги на долговом рынке путем выпуска облигаций есть только у крупных компаний; остальным пришлось бы заплатить за риск больше, чем они готовы. А значит, надежда только на государство.
По мнению Сергея Заверского, ключевые направления, на которых нужно сосредоточиться властям, — управление процентными ставками и кредитными потоками. «Управление процентными ставками может иметь форму как в целом поддержания уровня низких процентных ставок, так и тех или иных механизмов, обеспечивающих низкие ставки для кредитования в рамках определенных направлений или целей, — рассуждает он. — Например, помимо выкупа облигаций это может быть рефинансирование банков, кредитующих бизнес под низкую процентную ставку, дешевые займы для компаний ряда отраслей или в принципе для определенного перечня компаний».
Что касается управления кредитными потоками, то это предусматривает, в частности, целевой объем финансирования некоторых отраслей в рамках выполнения промышленной политики, целевое кредитование, смягчение нормативов, регулирование условий предоставления отдельных видов займов, в том числе их сроков, выделение специализированных банков для кредитования тех или иных секторов, перечисляет Сергей Заверский.
Финансовый рынок тоже вполне способен помочь. По мнению Заверского, могут быть востребованы такие меры, как выкуп Банком России части эмиссии облигаций, выпущенных компаниями в рамках приоритетных для страны направлений деятельности: развития компонентных производств, производства оборудования для авто- и авиамашиностроения, электротехники, строительно-дорожной техники и сельхозмашиностроения, производства компонентов и оборудования для логистических центров, развития селекции и семеноводства.
Опрошенные «Экспертом» экономисты напоминают, что для масштабного промышленного рывка нужны не только деньги: важнейший элемент — инфраструктура. Развитая инфраструктура позволяет снизить издержки бизнеса внутри страны и повышает связанность экономики, может выступить (и выступала во многих странах) драйвером развития целых отраслей и регионов. Плюс мультипликативный эффект инфраструктурного строительства, как правило, довольно большой. В случае России транспортная доступность — ключевой фактор для решения еще одного важного для экономики страны вопроса: переориентации на новые рынки сбыта.
По словам Александра Широва, развитие инфраструктуры во всех странах было призвано поддержать общую экономическую стратегию. «За счет инфраструктурных вложений достигался баланс частных и государственных усилий в наращивании инвестиций, — отмечает директор ИНП РАН. — Кроме того, инфраструктурные затраты могли играть роль замещающего ресурса во время нисходящей фазы инвестиционного цикла у частного бизнеса либо при запуске такого цикла (эту роль в последние годы играли нацпроекты. — “Эксперт”). В отдельных случаях инфраструктурные проекты позволяли развивать новые сектора экономики, как это произошло с высокоскоростным железнодорожным движением в Японии и Франции».
«Речь идет не только о расширении пропускной способности Транссиба (что, безусловно, важно). Мы говорим также о транспортном коридоре в Иран и Индию, получившем особую актуальность в текущих геополитических условиях, о развитии погранпереходов в Монголию и Китай, развитии национальных морских линий и увеличении портовых мощностей, — перечисляет Сергей Заверский. — Не стоит забывать и о росте внутренних перевозок, в том числе речным транспортом. Без развития инфраструктуры у многих инвестпроектов изначально будет ограниченный рынок сбыта (а в ряде случаев — сложности с организацией поставок необходимых материалов, компонентов и проч.), что приведет к сокращению количества и объема проектов, реализация которых окажется целесообразной».
По мнению проректора РАНХиГС, директора Института финансов и устойчивого развития Андрея Марголина, инфраструктура вообще является ключевым условием экономического развития. «Инфраструктура похожа на новогоднюю елку, на которую вешаются красивые игрушки: без елки в них нет смысла. Парадоксально, но факт: бурное развитие инфраструктуры, например, в США, сменилось хроническим недоинвестированием в нее в последнее время. Сейчас даже американские эксперты констатируют высокий уровень износа знаменитых хайвеев, мостов, дамб, судоверфей. И если не принять меры, последствия могут быть непредсказуемыми», — отмечает Марголин.
В заключение хочется напомнить, что все известные успешные истории ускоренного развития промышленности начинались с четкого плана властей. «Правительству РФ необходимо не только определить критерии приоритетных стратегических проектов и перечень проектов второго эшелона, но и обеспечить координационное планирование реализации таких проектов, — рассуждает Павел Неумывакин. — В рамках такого планирования следует определить, какие виды продукции, в каком количестве и за какое время должны быть замещены. Плановые задания по организации производства импортозамещающих товаров первой очереди нужно распределить между регионами с учетом их ресурсных возможностей, логистики, наличия отраслевых базовых компетенций с акцентом на ключевой показатель — скорость организации производства».
Другой важный момент — расширение практики предоставления госгарантий инвесторам из негосударственного сектора экономики. «Применение государственных гарантий сдерживается так называемой дисциплиной страха, суть которой заключается в том, что люди, принимающие решения, не испытывают доверия к бизнес-проектам. Они элементарно боятся за свое будущее в случае, если придется возвращать инвестору деньги из бюджета, — поясняет Андрей Марголин. — В этом контексте на первый план выходит проблема доверия между государством и бизнесом. Успешные проекты, реализованные по модели ГЧП, могут и должны стать фактором его укрепления и катализатором будущих проектов. Заслуживает внимания и идея промышленной ипотеки — относительно нового механизма стимулирования инвестиционной активности».
Что касается денежной стороны вопроса, то примеры других стран показывают: нужно полагаться не на один тип финансирования, а на весь доступный спектр. «Сложившиеся структурные дисбалансы требуют прежде всего создания системы многоканальности финансирования инвестиционных проектов, учитывающей особенности видов деятельности. Требуется также переключить фокус оценки с заемщика на сам проект. Опыт реализации успешных программ модернизации в сельском хозяйстве, химической отрасли, металлургии и так далее показывает, что при наличии адаптированных механизмов финансирования можно добиться успеха в самых провальных, на первый взгляд, проектах. В свою очередь, отсутствие адекватных механизмов заемного финансирования может загубить любой качественный проект», — предупреждает Александр Широв.
В целом в России вроде бы внедряются все те же инструменты, что и в других странах: субсидирование ставок, поддержка важных секторов, инфраструктурные стройки. Были и попытки поддержки венчурных инвестиций. Очевиден провал в кредитном и заемном финансировании: как ни крути, это механизм перераспределения денег от тех, у кого они есть, к тем, кому они нужны. И похоже, пора увязать воедино наши цели в промышленности, наши планы по инфраструктуре, наши кредитные организации и финансовый рынок, соединив их новой схемой взаимоотношений, чтобы все — и бизнес, и банки, и инвесткомпании, и государство со своими институтами развития — заработали бы как слаженный механизм.
Иллюстрация: Игорь Шапошников. Фото: TASS
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl