События / Люди
Лучшее из возможного
Когда вы предлагаете Эвелине Хромченко поговорить о тенденциях осени, а она приглашает вас просто заглянуть в ее гардероб, – это удача. И мы ей с радостью воспользовались!*
Домашний Очаг: Начнем с главного: почему у всех женщин шкаф забит, а надеть нечего?
Эвелина Хромченко: Во-первых, это результат спонтанного шопинга. Женщина влюбляется в вещь на витрине, покупает ее, а потом не знает, как применить в гардеробе. В итоге наряд висит в шкафу ненадеванным, часто даже с ярлычком.
Во-вторых, это проблема с гардеробной памятью: люди просто не помнят, что у них есть в наличии, пользуясь лишь десятью вещами активного гардероба.
В-третьих, это неумение выстроить «скелет» гардероба, ту самую базу, про которую я не устаю рассказывать на своем самом востребованном мастер-классе «25 модных инвестиций в гардероб». Это вещи, которые служат долго, мода на них не проходит со временем, их можно даже в наследство детям оставлять. Именно про такие вещи англичане говорят: «Мы не так богаты, чтобы покупать дешевую одежду». Я много лет рассказываю о том базовом конструкторе в гардеробе, который поможет создать здоровую основу на каждый день и на праздник, на которую легко можно нанизывать любые детали, нравящиеся лично вам. Моя формула необходимого минимума и меня саму не подводит – полный набор палочек-выручалочек у меня всегда наготове. И если я с утра не знаю, чего хочу, то просто составляю произвольную комбинацию из моего базового гардероба-конструктора. И вуаля!
ДО: Как вы сами покупаете вещи? Можете ли купить «лишнего» в порыве?
ЭХ: Я ни секунды не шопоголик. Я твердо знаю, что именно куплю в наступающем сезоне, а какие тренды уже отражены в моем гардеробе – нужно только зайти в гардеробную и достать из моей базовой коллекции нужное. Мои мастер-классы о выгодных инвестициях в гардероб популярны не просто так – я знаю, о чем говорю. Все те рецепты, которые я даю моим слушателям, я испробовала на себе.
Я не завишу от вещей, я ими повелеваю. И тем не менее, у меня есть, разумеется, личные предпочтения, которые созвучны моему типу личности, но каждый раз глядя на подиум, я отмечаю наряды, которые приглянулись мне лично. Я же женщина.
ДО: Как дочь инженера-экономиста и учителя русского языка становится иконой стиля и звездой телевидения? Предвещало ли что-то в детстве такую карьеру?
ЭХ: Ребенок, который растет среди любящих взрослых, всегда не по годам развит, а у меня было даже слишком много взрослого внимания. Я, по рассказам родителей, рано и сразу бойко заговорила и никогда не коверкала слова. Просто потому что мне в младенчестве не говорил «лялечка», «бибика» или «ням-ням». Только «девочка», «машина» или «есть». Со мной разговаривали как с любым членом семьи, не сюсюкая. При этом меня готовы были внимательно слушать, если я рассказывала что-то интересное, и смеялись, если я рассказывала что-то смешное. Для ребенка это очень важно.
Как только я научилась читать (это произошло в мои три года), а затем писать, я неизменно четко выражала свои мысли на бумаге, всегда любила рисовать и знала толк в красивых платьях – в семье за этим следили. Ну и пример старших у меня всегда был перед глазами.
Не помню ни одного члена своей семьи, который был бы неинтересно или нестильно одет. У всех был свой особый аллюр. Так что с юных лет жизнь демонстрировала мне лучшие примеры прикладной моды: я училась у старших одеваться с уважением к себе и своим особенностям. С самого нежного возраста мне четко объяснили, что некрасивых людей нет, есть неухоженные и неверно одетые. И я всегда это замечала. Не абстрактно – мол, этот человек некрасиво выглядит, а совершенно конкретно: у этой женщины плохо сидит платье, у платья некрасивый вырез и непропорциональные рукава, а цвет вовсе не подходит ей и делает оттенок кожи землистым…
Но главная воспитательная удача моей семьи – это то, что старшим как-то не впрямую, без лести и ажиотажа, удалось в раннем детстве убедить меня в том, что я самая лучшая на свете. Самая умная, красивая, развитая, талантливая. При такой убежденности взрослых в моих прекрасных качествах я просто не имела права их подвести и всегда старалась выдать максимальный результат, чем бы ни занималась – ненавистной музыкой или любимым рисованием. В этом превознесении меня совершенно не было идолопоклонничества или снобизма: в семье были щедры на комплименты другим детям, и я часто слышала, что, например, Ирочка красивая и очень хорошо учится, что Аська очень талантлива в музыке и что у нее замечательные волосы, дай Бог каждому, – для каждой моей подружки у взрослых вокруг меня находились превосходные степени. Меня учили быть на высоте не на фоне слабаков, а в компании сильных. Когда я отправлялась в первый класс, у семьи не было ни тени сомнения в том, кто будет самой лучшей ученицей, и что самое интересное, именно так и произошло. Даже типичная для моих ровесниц ненависть к школьной форме у меня отсутствовала, поскольку мое школьное платье, сшитое тетей из роскошной шерсти, было очень красивым, и носила я его с удовольствием. Покупные фартучки подгонялись под меня. Кружевные воротнички и манжеты перешивались каждый день, часто я сама отпарывала и пришивала их под руководством бабушки.