Выбор Vogue
Томми-американец
В ноябре в Америке выходит автобиография Томми Хилфигера. Vogue выбрал лучшие пассажи.
В поисках идеи
В 1980‑е, когда я только основал компанию под своим именем, бывало, что моя команда дизайнеров копировала успешные марки Ralph Lauren или Brooks Brothers. Я же говорил: «Нет, нам нужно создать продукт, которого еще не существует». Я понимал, что и как человек, и как бренд я должен выражать какую‑то позицию. Например, Ральф Лорен — американский с одной стороны и британский с другой. Кэлвин Кляйн — минималист. Донна Каран — дизайнер для работающих женщин. А чем хочу быть я? Я люблю Америку, Голливуд, Аспен, Майами, природу Новой Англии, спорт, музыку и то, что происходит на улицах. Я хотел отождествляться с элегантной классикой с изюминкой, но еще я хотел быть крутым. И я придумал аббревиатуру, которая укажет моей команде верный путь: F.A.M.E. — fashion, art, music, entertainment — то, что составляет поп‑культуру. Я хотел, чтобы во всем, что мы делаем, присутствовало шоу.
Товар с лицом
Знаменитым меня сделал билборд, придуманный известным рекламщиком Джорджем Луисом в 1985 году: он предложил сфотографировать меня с винтажным «харлеем» и кабриолетом T‑Bird 1957 года. На съемке Джордж сказал: «О’кей, парень, вставай перед тачкой, веди себя непринужденно». На мне были брюки, водолазка с закатанными рукавами, лоферы и часы Hermès. Мы назвали кампанию «Tommy Hilfiger: американская классика».
Реакция была как и в самом начале, когда мы выпустили рекламу, где мое имя было поставлено в один ряд с главными на тот момент американскими дизайнерами: Ральфом Лореном, Кэлвином Кляйном и Перри Эллисом. Тогда все возмутились: «Что он о себе возомнил?» На этот раз добавилось: «О, это опять он». Люди думали, что я самовлюбленный тип.
Я решил: любой знаменитый человек самолюбив, иначе вы просто не можете быть в этом бизнесе. Забью на все и буду светиться в рекламе, чтобы я, а вместе со мной и моя компания считались американской классикой.
От противного
У меня восемь братьев и сестер. Однажды воскресным утром мы ехали в микроавтобусе на горнолыжный курорт в Пенсильвании, багажник был завален лыжами. Пока все пытались привлечь к себе внимание родителей, я глазел в окно и вдруг увидел домик на склоне горы. Я представил себя в этом домике: в моем воображении он стал швейцарским шале, в камине горел огонь, мои лыжи стояли у крыльца. Я слышал запах сосновой хвои, видел сияющий белый снег и укрытые им ели… А вот мой отец Ричард, часовщик и ювелир, фантазиям не предавался. Он говорил, что я должен выучиться делу и заработать деньжат: «Выучишься на механика, или токаря, или плотника». Я же не хотел быть роботом, вставать по утрам и делать каждый день одно и то же — я искал веселой жизни. Не такой, как у родителей.
