Вся Лариса Рейснер о том, как героиня убивает создателя

Дилетант18+

Лариса Рейснер

Портретная галерея Дмитрия Быкова

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ

1.

Революция — это когда прозу перестают писать авторы и начинают писать герои. Так её, собственно, и можно узнать, эта примета верней, чем переустройство государства (никогда так и не наступающее) или смена собственника средств производства. Иногда и производства никакого нет, и собственников не видно, а из книг уже вышли персонажи и начали решать судьбу авторов. Лариса Рейснер — тот самый случай. Мы помним её не за очерковую прозу (впрочем, отличную местами), не за стихи, не за наброски неосуществлённого романа «Рудин», а за несравненное обаяние её личности, отмеченное Пастернаком, за сочетание демонизма и динамизма, за типичность, характерность и наглядность; за то, что её судьба, отражённая в текстах и письмах, даёт нам лучшее представление об эпохе, чем самая качественная литература её великих современников.

Главный процесс в истории — по крайней мере русской, литературоцентричной — выглядит так. Блистательное поколение писателей воспитывает читателей, которым тоже так хочется. В процессе литературной борьбы дети набрасываются на отцов и вытесняют их — хорошо ещё, если из литературного процесса, а то ведь из жизни. Герои атакуют авторов и берут власть. А потом гибнут, потому что герою так положено: зачем им жизнь в опустевшем мире, без авторов? Так было с поколением двадцатых годов ХХ века, словно шагнувшим в мир со страниц прозы века Серебряного. Серебряный век фантазировал. Он выдумал романтическую революционерку, книжную девушку, решившую осуществить вековые мечты интеллигентов. Девушка Серебряного века стала комиссаршей и принялась сводить счёты со своими былыми любовниками, со своими создателями, грубо говоря. Но жить в мире, где этих творцов больше не было, ей тоже не хотелось.

Вся Рейснер на деле — не об Афганистане, не о комиссарстве на флоте, не о путешествиях по России, едва выползшей из революционного вихря, а вот именно о том, как героиня убивает создателя; как Галатея отправляет под трибунал Пигмалиона. А и правда, зачем он создал её такой — жить и мучиться? Он же не сделал её равной, да и не мог. А раз так, пусть не обижается.

2.

Про Рейснер общеизвестны пять вещей — и всё это правда, хотя далеко не исчерпывает её часто опошляемую биографию. Прототип женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии»; богемная девушка из «Бродячей собаки», адресат писем и лирики Гумилёва; жена Фёдора Раскольникова и любовница Карла Радека; стояла у истоков советской очеркистики; умерла в тридцать лет от тифа — усугублённого тяжёлой депрессией на почве личных разочарований. Смерть от тифа для людей её поколения, начисто выкошенного сначала Гражданской войной, а потом репрессиями, — может ещё считаться относительной удачей, потому что в конце тридцатых спасти Рейснер могло только чудо. Все главные мужчины русской революции, с которыми её связывала либо любовь, либо дружба, — как писали в старину, «не были столько счастливы».

В стихах, которые Лариса Рейснер печатала в самодеятельном журнале «Рудин» (он издавался на отцовские деньги), нет решительно ничего особенного — да и трудно было выделяться на фоне короткого и бурного русского модерна: чтобы пишущей женщине обратить на себя общее внимание, надо было обладать либо ахматовским бесстыдством и точностью, либо цветаевским темпераментом и разнообразием, либо уж псевдонимом Черубина де Габриак и легендой о страстной католичке-затворнице. Лариса хоть и печаталась под псевдонимами, но под самыми прозаическими: Смирнов, Храповицкий... С прозой всё несколько интересней, и если бы она закончила автобиографический роман — кокетливый, конечно, и дурновкусный, но исповедальный, — это мог быть чрезвычайно увлекательный автофикшен. У людей модерна ведь обычно нет другогоматериала, кроме самих себя, и они никого вокруг не видят. И Ларисе Рейснер, классической девушке петербургского модерна, не о чем было бы писать, кроме себя, и она пересказывала в романе собственную историю с Гумилёвым. У Гумилёва таких историй было много, о чём она не знала, а у неё — одна и главная, потому что романы её с большевистскими вождями были довольно однотипны и души её не затрагивали. Ей приписывали роман с Троцким (в абсолютно и сознательно пародийномсериале еёиграет Анастасия Меськова — страшно подумать, я помню её девочкой, играющей главную роль в фильме «Балерина», на артековском кинофестивале; поистине у наших девочек девяностых годов тоже бурные судьбы!). В сериале у них с Троцким несколько страстных сцен в пресловутом бронепоезде, в котором он носился по фронтам. Было у них что-то или не было — история умалчивает, бесспорно одно: все романы Рейснер были попыткой повторить отношения с Гумилёвым, но гениев на свете не так много.

Тема романа, судя по наброскам, — отношения капризного мэтра с девочкой, определяющей себя как спартанский мальчик (тоже, конечно, не без влияния Цветаевой — «Зачем тебе моя душа спартанского ребёнка?» — из стихов к Парнок). Самым любопытным тут могло оказаться «и роковое их слиянье, и поединок роковой» — в том смысле, что использовали друг друга оба. Гумилёв, конечно, отвёз её в меблированные комнаты, а потом — на вопрос, женится ли он, — ответил «На профурсетках не женятся»; но любой другой сценарий позволил бы ей немедленно восторжествовать, и тогда, подозреваю, она бросила бы его ещё безжалостней. Из её отношений с большим поэтом получилось несколько его первоклассных сочинений (прежде всего, конечно, драма для театра марионеток «Дитя Аллаха»), а у неё — наброски прозы и десяток стихотворений, но главное — удивительная жизнь. Ведь вся эта короткая и бурная биография была гиперкомпенсацией за их разрыв, всё комиссарство — местью ему, все отношения с красными воинами — попыткой затмить одного офицера. После него кем может стать женщина, трагически влюблённая и жаждущая мести? — только комиссаром Волжской флотилии.

И мне важно показать, что Рейснер была не одна такая. Это распространённый, характерный для эпохи тип. Вот Ольга Ревзина — она же Елена Феррари (1899–1938); принимала участие в покушении на Колчака, работала в военной разведке — под разными крышами шпионила во Франции, в Австрии, в Штатах — расстреляна, как и всё руководство советской военной разведки. Интересно, что опубликовать её биографию в серии ЖЗЛ призывал Олег Демидов — будущий ярый зет-критик и публицист; и пожалуйста — вышла такая биография в 2021 году! Поэтом Елена Феррари была просто никаким (в жэзээловской книжке воспроизведён её единственный поэтический сборник «Эрифилли», вышедший в Берлине в 1923 году), но Горького очаровала (явно не поэзией, которую он ругал за небрежность рифмовки). Внешне она была не менее эффектна, чем Рейснер. Академическую статью о ней опубликовал Лазарь Флейшман, авторитетный историк литературы, который не стал бы тратить время на графоманку, каких в двадцатые много; примечательна жажда малоодарённых поэтов компенсировать литературные неудачи политической активностью, и прежде всего шпионажем. Это и романтично, и авантюрно, и требует литературных способностей, и даёт выход темпераменту, а главное — позволяет пользоваться таким серьёзным инструментом, как женское очарование. Правда, в ХХ веке это почти никогда не кончается хорошо, вспомним хоть Мату Хари.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Продуманный безумец Продуманный безумец

В Петербурге XIX века встречались порой весьма оригинальные личности

Дилетант
Индивидуалистка из СССР: как Айн Рэнд боролась с коммунизмом и создавала бестселлеры Индивидуалистка из СССР: как Айн Рэнд боролась с коммунизмом и создавала бестселлеры

Как Айн Рэнд, дочь аптекаря из Петербурга, смогла покорить США

Forbes
Литва от моря и до моря Литва от моря и до моря

История Литвы: от первого правителя до образования Речи Посполитой

Дилетант
Изогнутый экран смартфона — это удобно? Изогнутый экран смартфона — это удобно?

Стоит ли покупать смартфоны с изогнутыми экранами?

CHIP
Подпоручик, маршал, палач, жертва Подпоручик, маршал, палач, жертва

Как самонадеянность привела Тухачевского к гибели

Дилетант
От синтеза клетки до зрелого цветка От синтеза клетки до зрелого цветка

Как выращиваются орхидеи рода фаленопсис на базе тепличного комбината

Агроинвестор
К вам санитары, мистер Андерсон К вам санитары, мистер Андерсон

Писатель Александр Цыпкин о наших цифровых аватарах

СНОБ
Франшиза: Что скрывается за этим словом? Франшиза: Что скрывается за этим словом?

Франшиза — идеальный рецепт успеха или сложная система с подводными камнями?

Наука и техника
Саша плюс Таша Саша плюс Таша

Брак Первого Поэта и Первой Красавицы начали обсуждать задолго до венчания

Дилетант
Больше движений! Больше движений!

Нужно больше двигаться, а не искать отговорки, почему не можешь

Y Magazine
«Амазонки» Сталина «Амазонки» Сталина

Уникальное женское соединение из СССР со сложной служебно-боевой судьбой

Дилетант
Романтика в большом городе Романтика в большом городе

Психология любви в условиях вечной спешки

Лиза
Катамараны Bering Катамараны Bering

Зачем Bering Yachts строит экспедиционные катамараны из алюминиевого сплава

Y Magazine
Сев в условиях нехватки влаги Сев в условиях нехватки влаги

Почему сокращаются посевы зерновых культур

Агроинвестор
Прохладная экономика Прохладная экономика

Слабая экономическая активность: аргумент в пользу смягчения монетарной политики

Ведомости
В Германии, в Германии, проклятой стороне В Германии, в Германии, проклятой стороне

Как советского солдата удержали от мести при штурме Германии

Монокль
Янская стоянка. Палеолитический человек за полярным кругом Янская стоянка. Палеолитический человек за полярным кругом

Янская стоянка — самые северные следы Homo sapiens в Арктике

Наука и техника
Киловатты комфорта Киловатты комфорта

AVATR 11: электромощность, переведённая в комфорт

Y Magazine
Прекрасная Агнета Прекрасная Агнета

55 метров роскоши: Project Agnetha от дизайнера Луки Дини

Y Magazine
Сага мужества и стойкости Сага мужества и стойкости

Четыре года схваток сплотили союзников сильнее, чем дипломатические трактаты

Монокль
Александр Невский и его время Александр Невский и его время

Александр Невский правил в тяжелое для нашего отечества время

Знание – сила
Ловушка стереотипов: пять страхов, которые мешают зумерам строить карьеру Ловушка стереотипов: пять страхов, которые мешают зумерам строить карьеру

Как зумерам справиться с пятью страхами, связанными с трудоустройством

Forbes
Дачная палитра Дачная палитра

Как цвета растений на садовом участке влияет на тонус и настроение

Лиза
Кем был воин Афгана Кем был воин Афгана

О ветеранах-«афганцах», наших соотечественниках по единому Советскому Союзу

Монокль
Заменили отцов на заводах Заменили отцов на заводах

Юные герои тыла: как дети работали на заводах во время Великой Отечественной

Ведомости
Дети войны. Воспоминания Марка Розовского Дети войны. Воспоминания Марка Розовского

Война, эвакуация, московские дворы в воспоминаниях драматурга Марка Розовского

Знание – сила
Проекции в психологии Проекции в психологии

Проекция в психологии – это бессознательный защитный механизм

Лиза
Древние и красивые: 5 важных археологических памятников Древние и красивые: 5 важных археологических памятников

Самые впечатляющие и ценнейшие археологические памятники

ТехИнсайдер
От дебюта Тарковского до номинанта «Оскара»: классика о Великой Отечественной От дебюта Тарковского до номинанта «Оскара»: классика о Великой Отечественной

Подборка пяти великих фильмов о Великой Отечественной

Ведомости
Электрическое движение Электрическое движение

Электродвижение в яхтинге: путь к экологичной навигации

Y Magazine
Открыть в приложении