Константин Воробьёв как зеркало русской военной прозы

ДилетантИстория

Константин Воробьёв

Портретная галерея Дмитрия Быкова

1

Судьба российской военной прозы парадоксальна: казалось бы, сегодня, когда война стала главной духовной скрепой, Победа — главным событием ХХ века, а Сталин — прежде всего её отцом и кузнецом, канонизированы должны быть и все авторы военных повестей, а тексты их должны входить в школьную программу, массово переиздаваться, подробно разбираться. Но война войной, а правда о ней существует как-то отдельно: спросите школьника или пешехода, какую книгу о войне он знает, — в лучшем случае назовут «А зори здесь тихие» или «Повесть о настоящем человеке». Телезритель вспомнит «Жизнь и судьбу». Человек старшего поколения — «Батальоны просят огня». По собственному учительскому опыту скажу, что старшеклассник, только приступающий к изучению курса советской литературы, вряд ли что-то слышал о Василе Быкове или Григории Бакланове. Астафьева знают как автора «Последнего поклона». Что до таких авторов, как Владимир Богомолов («Момент истины»), Евгений Носов («Усвятские шлемоносцы»), Борис Иванов («Жатва жертв»), Виктор Курочкин («На войне как на войне») или Константин Воробьёв («Крик»), — их знает далеко не всякий студент филфака, да и в советское время они не пропагандировались. Богомолова спас массовый успех действительно чрезвычайно интересной книги; Иванов печатался главным образом в самиздате, а остальные рассказывали совсем не о победах, и в первый ряд советской прозы их попросту не пускали. Судьба Воробьёва сложилась особенно трудно, хотя, по крайней мере, в одном он был безусловно удачлив: был у него свой читатель, постоянный и благодарный. Я уже рассказывал о том, как сценарист Валерий Залотуха — тогда он не был ещё автором «Свечки» и вообще только входил в славу как создатель «Макарова» — посвятил меня в Тайное общество любителей Константина Воробьёва: люди, читавшие его, опознавали друг друга мгновенно. Но официального признания Воробьёв не получил: потому что был в плену, потому что жил в Вильнюсе, потому что печатался мало и не смог опубликовать при жизни ни повесть «Это мы, Господи!» (о плене), ни «Друга моего Момича» (о коллективизации; вышел фрагмент под названием «Тётка Егориха»). И умер он, не дожив до перестройки, в 55 лет, от опухоли мозга. Неоконченным остался роман «И всему роду твоему», где он надеялся подвести итоги жизни и рассказать главное; там должны были совместиться военная линия его прозы — через воспоминания героя — и довольно горькие размышления о современности; на современном материале написана самая известная его вещь «Вот пришёл великан», которую в 1971 году напечатал «Наш современник», и она была замечена многими. Сегодня Воробьёва знают в основном в Курске, где перезахоронен его прах и открыт маленький музей. Больше скажу: сегодня военная проза ещё менее ко двору, чем в семидесятые, потому что в семидесятых антивоенная пропаганда всё-таки преобладала, а сегодня она считается чуть не капитулянтством. В качестве стимула для новой вой ны проза Воробьёва годится меньше всего, даром что мало в российской литературе таких мужественных, отважных и привлекательных авторов. Но у него как не складывалось с официозом, так и не складывается.

Мы сосредоточимся здесь на его военных повестях, потому что о «Момиче» и «Великане» написано достаточно. О повести «Убиты под Москвой», впрочем, тоже, но главным образом в негативном контексте: известный литдоносчик Лесючевский сразу после публикации обрушился на неё, обозвав клеветнической, и поныне на военно-исторических форумах Воробьёва (участника событий осени 1941 года!) упрекают в незнании материала. Видимо, время этой прозы настанет тогда, когда война перестанет использоваться для пропаганды и станет наконец объектом реального исторического анализа или хотя бы психологического интереса.

2

Свою первую прозу — «Это мы, Господи!» — он написал в подполье, в Шауляе, после второго побега из плена (первый оказался неудачным). Датируется она 1943 годом, сразу после войны он предложил её в «Новый мир», но там не взяли. Отказали под тем предлогом, что вещь не завершена, предполагается вторая часть, — но, сказать по чести, с трудом представляю я себе журнал, который бы в первые послевоенные годы напечатал подобное произведение: дело даже не в том, что оно оправдывает пленных, а в том, что изобразительная сила его превышает всё в тогдашней прозе, и хочется отвести глаза.

К счастью, единственный экземпляр сохранился именно в архиве «Нового мира», где и был обнаружен в 1985 году, уже в ЦГАЛИ. Через год эта вещь была напечатана впервые, и не сказать чтобы многие её сегодня перечитывали — трудно её читать, и видно, каково было писать, а уж каково переживать всё это, лучше не думать.

О плене не так много написано: писать почти некому, одни не дожили до освобождения из немецких лагерей, а другие сгинули потом в советских. Помимо книги Воробьёва приходит на ум «Нагрудный знак ОСТ» Виталия Сёмина да потрясающий поэтический цикл Юрия Грунина «Пелена плена», тоже изданный лишь после 1986 года, и то в Джезказгане, где Грунин остался после десяти лет отсидки. Мы и посейчас не отваживаемся громко обсуждать, почему советские пленные жили в таком аду, почему СССР не подписал Женевскую конвенцию — 1929, и в этом ли причина или в том, что Германия вообще эту конвенцию не соблюдала, и нет гарантии, что относилась бы к советским пленным лучше, будь она подписана. Для Сталина пленные были однозначно предателями, и рудименты такого отношения сохранялись долго — не случайно «Проверка на дорогах» легла на полку уже в 1971 году, хотя что там было крамольного даже по тем временам?! На судьбе Воробьёва тень плена лежала всегда, хоть он и бежал дважды, и возглавил потом партизанский отряд в Литве, и награждён был медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. Плен у Воробьёва описан как абсолютный и беспросветный ад, в котором не сломаться почти невозможно, а выжить невозможно вообще, ибо рано или поздно смерть достанет, никакого везения не хватит; единственный шанс — бежать, но и это смертельный риск, и первый побег героя — двадцать пять дней скитаний по литовским лесам — заканчивается катастрофой. До второго он не успел довести повествование, но весной сорок третьего ушёл. Для чего он писал эту книгу, сказать не так просто: первая и явная цель — оправдать тех, кто был в плену, доказать, что борьба продолжалась и там, и, может, более ожесточённая, чем на фронте. Вторая — видимо, он не представлял, как с этим жить дальше; единственный способ хоть как-то избавиться от наваждений памяти — это всё рассказать. Он записал всё, о чём стараются забыть, он в упор рассматривает гангрену, тиф, трупы, нечистоты, хлеб с опилками, рвоту, галлюцинации, обглоданную лошадиную тушу, рассечённые лопатами черепа. Невозможно ни перечитывать эту вещь, ни пересказывать, ни отыскивать в ней оптимистический смысл — обычно ведь даже из лагерного быта пытаются сделать хоть сколько-нибудь оптимистический вывод. Спасает гуманизм или образованность, выручает память о Родине, в людях никогда не умирает солидарность — чтото в этом роде; но Воробьёв, кажется, нарочно показывает, как вне всякой логики гибнут именно те, в которых не умерло человеческое. Как лучшие оказываются самыми уязвимыми. Как те, кто только что помог герою, немедленно после этого гибнут. Как абсолютно все стратегии — капитуляция, приспособленчество, сопротивление — ведут к одному и тому же: к смерти. И сам Сергей выжил только потому, что у него «гибкое тело спортсмена», природная неубиваемая выносливость, страшная злоба, без которой не спастись. Унизительно умереть, это так же постыдно, как сдаться. Никто не поможет, надеяться можно только на себя, и в прибалтийских крестьянах ненависть к русским ослабела только потому, что они пожили под немцем, а не потому, что им жалко наших пленных.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

«Чёрная легенда» — месть протестантов «Чёрная легенда» — месть протестантов

В антикатолической пропаганде все испанцы представали обезумевшими изуверами

Дилетант
Альтернативы облачным хранилищам Альтернативы облачным хранилищам

Создаем локальное хранилище личной информации с доступом через Интернет

CHIP
Приключения итальянцев в Америке Приключения итальянцев в Америке

90 лет назад в США были казнены итальянские иммигранты Сакко и Ванцетти

Дилетант
Чему может научить ребенка домашний питомец? Чему может научить ребенка домашний питомец?

Животные пробуждают в детях доброту, чуткость, любовь к природе

Psychologies
После Полтавы: горе побеждённых После Полтавы: горе побеждённых

Триумф Петра I под Полтавой обернулся драмой для тысяч шведских солдат

Дилетант
Повседневное фантазирование: как и зачем мы придумываем другую жизнь? Повседневное фантазирование: как и зачем мы придумываем другую жизнь?

Как отличаются фантазии мужчин и женщин?

Psychologies
От чего умер Ленин? От чего умер Ленин?

На момент смерти Ленину было всего 53 года. На здоровье он никогда не жаловался

Дилетант
7 автомобильный опций, без которых тебе будет только лучше 7 автомобильный опций, без которых тебе будет только лучше

Не потратил — значит, сэкономил!

Maxim
Кокаиновая принцесса Колумбии Кокаиновая принцесса Колумбии

Нынешнее имя любимицы американской прессы — Хуана Мануэла Маррокин Сантос

Дилетант
10 твоих главных финансовых ошибок 10 твоих главных финансовых ошибок

Не считая того что ты почему-то не родился в семье Уоррена Баффета

Maxim
«Николай I: Дон Кихот самодержавия» «Николай I: Дон Кихот самодержавия»

Несмотря на все старания, Николай I привёл Россию к поражению в Крымской войне

Дилетант
Да! Я сделал это! Да! Я сделал это!

Интервью с Георгием Черданцевым, популярным спортивным комментатором «Матч ТВ»

Playboy
Главные аксессуары лета-2018 Главные аксессуары лета-2018

Главные предметы этого лета перечисляет тренер по стилю Роман Медный

Cosmopolitan
Что женщина обязана сделать к 30 годам? Что женщина обязана сделать к 30 годам?

Женщины делятся историями о том, как общественное давление влияет на жизнь

Psychologies
Непредсказуемый финал. Как миллиардеры тратили и зарабатывали на Чемпионате мира Непредсказуемый финал. Как миллиардеры тратили и зарабатывали на Чемпионате мира

Минспорта уже предъявило подрядчикам миллиардные иски

Forbes
5 шагов, чтобы расстаться осознанно 5 шагов, чтобы расстаться осознанно

Осознанное расставание при разводе — это неожиданно

Psychologies
Удар по занятости. Чем повышение пенсионного возраста опасно для российской экономики Удар по занятости. Чем повышение пенсионного возраста опасно для российской экономики

Россия рискует пойти по стопам некоторых стран ЕС

Forbes
Светлана Устинова: «Никогда не думала, что стану актрисой» Светлана Устинова: «Никогда не думала, что стану актрисой»

Интервью со Светланой Устиновой

Esquire
Ударный труд: как Флойд Мейвезер заработал рекордные $275 млн за один вечер Ударный труд: как Флойд Мейвезер заработал рекордные $275 млн за один вечер

За бой с Конором Макгрегором Флойд Мейвезер заработал $275 млн

Forbes
Спокойствие утопающего. Почему Азия — не союзник для России Спокойствие утопающего. Почему Азия — не союзник для России

Стагнация российской экономики спокойно воспринимается на фоне систем Европы

Forbes
Анна Матисон: Анна Матисон:

Анна Матисон - о новом проекте и об отношениях с мужем

Cosmopolitan
Разговор c пиарщиком о поэзии Разговор c пиарщиком о поэзии

Письмо редактора

Maxim
Скандалы и сенсации чемпионатов мира: от фашиста Муссолини до французских поцелуев Скандалы и сенсации чемпионатов мира: от фашиста Муссолини до французских поцелуев

На носу чемпионат мира по футболу — впервые он пройдет в городах России

Playboy
«Еще столько всего впереди!» «Еще столько всего впереди!»

Илья Ковальчук стал одним из главных героев Олимпиады в Пхёнчхане

OK!
Как научиться водить машину? Полезные советы, чтобы стать «малышом на драйве» Как научиться водить машину? Полезные советы, чтобы стать «малышом на драйве»

Как освоить навыки профессионального водилы?

Playboy
Рецепт итальянской пиццы дома: секреты и лайфхаки Рецепт итальянской пиццы дома: секреты и лайфхаки

Пицца — одно из самых популярных блюд в мире

Playboy
8 бьюти-ошибок, которые испортят твой образ на выпускном 8 бьюти-ошибок, которые испортят твой образ на выпускном

Выпускной вечер - одно из самых знаменательных событий в жизни

Cosmopolitan
Music.Football 2018: Pendulum DJ set Music.Football 2018: Pendulum DJ set

Суперзвезды будут аккомпанировать самым значимым футбольным баталиям

Maxim
Два одиночества. Почему встреча Трампа с Путиным обречена на провал Два одиночества. Почему встреча Трампа с Путиным обречена на провал

Любой компромисс с русскими должен быть основан на исключительности США

Forbes
Банковский счет: чем Юрий Дудь в рекламе лучше Лео Месси Банковский счет: чем Юрий Дудь в рекламе лучше Лео Месси

Как Лионель Месси оказался в рекламе российского банка

Forbes
Открыть в приложении