«Я слышу то, что пишу» и другие цитаты писателя Юна Фоссе
Вместе с «Подписными изданиями» разбираемся в своеобразии творчества Юна Фоссе, пополнившего список писателей-лауреатов Нобелевской премии по литературе
© Helge Skodvin/Getty Images
«Я слушаю. Слушаю и слышу то, что пишу. Не визуализирую, не представляю — именно слышу. И понятия не имею, откуда оно приходит. Разумеется, откуда-то изнутри меня. Это мой язык, и кое-что из известного мне я использую в качестве материала».
Так про сущность своего творческого метода говорит Юн Фоссе, новоиспеченный лауреат Нобелевской премии по литературе. Формулировка «за новаторские пьесы и прозу, выражающие невыразимое» апеллирует как к виртуозной стилистической основе книг Фоссе, пользующимся нюнорском, новонорвежским языком, в качестве основного, так и к более неуловимой — идейная составляющая его произведений словно проникает сквозь пальцы всех безымянных и дублирующих друг друга персонажей, сквозь дробящиеся строки и отсутствие знаков препинания: ее надо искать именно в паузах, в трещинах текста.
Юн Олав Фоссе родился в краю фьордов и ветров и детство провел в деревеньке Страндебарм, посередине второго по размеру фьорда Норвегии, Хардангер-фьорда, на западе страны. Там же находятся дом его родителей, и дом, принадлежащий его бабушке и дедушке. Сей бытовой факт рифмуется с мотивами его пьес: дом, принадлежащий бабушке одного из персонажей («Кто-то вот-вот придет»), и родительский дом в драме «Имя». У него был велосипед, гитара, самые длинные волосы в округе… И природная тяга к творчеству — сочинять он, по собственным словам, стал в 12-летнем возрасте: стихи, тексты песен, прозу.
На этом самом западе Норвегии был распространен особый диалект норвежского языка, так называемый «нюнорск», новонорвежский язык. Вообще, норвежский — язык с небольшим количеством времен, простой грамматикой и словарным запасом неисполинских масштабов. Еще норвежский — один из праотцов английского, поэтому в базисе своем уже знаком людям. Но Фоссе с самых первых произведений избрал своим посредником именно нюнорск. Поэтому некоторые усматривают в присуждении ему Нобелевской премии политический подтекст. «Нюнорск — язык меньшинства, находящегося под постоянным давлением. А Фоссе — абсолютный хранитель этого языка, к тому же, продемонстрировавший прекрасные литературные качества оного», — замечает Астрид Мейер, литературный редактор газеты Klassekampen.
«Это просто-напросто мой язык. Я учил его с первых моих дней в школе. Это язык меньшинства, и для меня как писателя это лишь преимущество».
Как бы то ни было, в 1979 году Юн поступил в Бергенский университет, где изучал социологию, философию и литературу. И в пору изучения последней он заметил, что все литературные теории включали себя в качестве центральной фигуры повествователя: личность, характер, отношения между его точкой зрения и другими персонажами. Фоссе же казалось, что центральной фигурой должен быть писатель, взгляд на мир и вещи, его составляющие. Именно он, писатель, наделяет материальностью написанное.
В произведениях Фоссе существует контрапункт между ограниченностью внешнего мира и необъятностью внутреннего — «действие» его историй разворачивается в комнатах, подвалах, номерах отеля, а в этой среде существуют те, кто мыслями находятся выше. Те, кому необходимо проломить эти клаустрофобные стены. Проза Фоссе являет собой оркестрованный материал, совмещающий философию, анекдоты из жизни и критические мысли. События не столько происходят, сколько окантовываются вокруг выбранных автором сюжетообразующих тем. Например, в «Другом имени», первой части «Септологии», это двойничество, взаимодействие искусства и жизни и их взаимоограничения; в «Меланхолии II» это старость, ущербность человеческого тела; «Утро и вечер» становятся медитацией на наделение человеческой жизни смыслом в краткий промежуток между рождением и смертью.