Композитор Владимир Горлинский: Моя задача — писать не для инструментов, а для конкретных исполнителей
Накануне больших премьер в Москве и Перми композитор Владимир Горлинский рассказал «Снобу» о звучании города, записи движения звука и неваляшке в оркестре
Владимир, вы сейчас в авангарде. Как вышло, что это случилось именно в 2023 году?
Я заметил, что так чаще всего в жизни бывает, все важные дела выпадают на определенную пору, наступающую примерно каждые пять лет. За это время в мире случились события, которые тормозили выход некоторых проектов. Сейчас какие-то отсроченные проекты дореализовались и синхронизировались с тем, что я делаю.
Как Москва звучит для вас сейчас?
Звуки меняются. Мне стало меньше хотеться бывать в городе, все тише стало внутри, я гораздо больше дистанцируюсь с помощью наушников. Поэтому и в городе для меня стал пропадать звук.
Вы говорили, что ваш новый альбом Bramputapsel #1. Sun.Disk.Minotaurus, который вышел этой осенью, начался с похода в кинотеатр.
Я очень многое в кинотеатрах придумываю. Идут, скажем, «Трансформеры», а для меня включается абсолютно параллельная реальность. Я очень чувствителен к движению звуков в пространстве, и когда это начинается, у меня возникает параллельный слой в восприятии происходящего вокруг. Все, что происходит на экране, уже не так важно. Я словно вижу сцену и происходящее на ней. И я увидел Крит, залитое солнцем античное пространство и некий ритуал, который постоянно повторялся. Тема повторения в музыке, лабиринта и невозможности оттуда выйти — это и стало образом моего сочинения Sun.Disk.Minotaurus.
Другая пьеса Bramputapsel #1 в релизе тоже родилась в кинотеатре?
С Bramputapsel особая история. Брампутапсель — это ничего, заумь. Название родилось во время языковых импровизаций. Я катался на велосипеде и болтал разные странные слова, это одно из них. Ведь явно же возможностей языка намного больше, чем мы используем.
Напоминает «аксолотля» — такое земноводное, маленький розовый дракон с улыбкой.
Точно. Я начал писать Bramputapsel в 2011 году, и тогда он не прозвучал из-за огромной сложности идеи, которую я придумал. У меня, молодого автора, возникла амбициозная задумка построить особую конструкцию, которая бы меняла акустику над ударником. Bramputapsel — это тоже своего рода ритуал, огромный сорокаминутный марафон, в начале которого стоит задача полного разделения ощущений в теле исполнителя: двигаются руки, ноги — и каждая в своем темпе. Но уже в конце пьесы ударник быстро передвигается по залу от одного объекта к другому, буквально перебегает между инструментами, парит над ними и становится таким бестелесным облачком. Короче, я развернулся, и тогда это не получилось. Зато остался бешеный материал и единственный ударник, с которым я мог это воплотить, — Дмитрий Щёлкин. В 2019 году мы сыграли премьеру в Электротеатре, а в 2020-м сделали студийную запись на Fancy Music. Три года это мастерилось, монтировалось и сейчас вышло.
Если эта музыка связана с перемещением исполнителя в пространстве, то как ее слушать в записи?
Мы очень старались. Знаете, сейчас это вообще одна из ключевых тем в моей жизни. Я очень люблю записывать музыку, изучаю эту тему и стараюсь не пропускать ни одной технической новинки. С определенного момента для меня стали важнее записи, чем концерты. Действительно, как в бинауральном звучании (воспроизведение двух разных частот и их подача в два разных наушника. — Прим. ред.) передать пространственный эффект от 16 источников звука? В специальном софте я прописывал траекторию движения звука, как он заходит «за спину» слушателя, как перемещается. Тут важен момент слушательской эмпатии. Если ты веришь, что это работает, то начинаешь это чувствовать.