Женское имя в науке – Софья Ковалевская
В январе 2025 года мировая научная общественность отмечает 175 лет со дня рождения Софьи Васильевны Ковалевской (1850— 1891). Посмотрим на ее портреты. Миловидная женщина с короткой стрижкой и открытым жизнерадостным взглядом… Как удалось этой столь хрупкой на вид даме стать знаменитым ученым, профессором математики, как удалось ей преодолеть множество преград, получить признание – в то время, когда сама необходимость высшего женского образования многим казалась спорной?
В начале пути
На часах истории России самое начало новой эпохи – в энциклопедиях и учебниках это время обычно сухо именуют «кануном II половины XIX века». Итак, 15 января 1850 года. В Москве, в семье генерала Василия Васильевича Корвин-Круковского, появляется на свет девочка. Ее называют именем «София», в переводе с греческого – «мудрость». Кто бы мог подумать, что это имя, как некий знак надежды, вдруг озарит историю российской науки?
«…Гул колоколов. Запах кадила. Толпа народа выходит из церкви. Няня сводит меня за руку с паперти, бережно охраняя меня от толчков. <…>
При выходе из церкви к нам подходит знакомый няни в длинном подряснике (должно быть, дьякон или дьячок) и подает ей просфору: «Кушайте на здоровье, сударыня», – говорит он ей.
– А ну-ка, скажите, как вас зовут, моя умница? – обращается он ко мне.
Я молчу и только гляжу на него во все глаза.
– Стыдно, барышня, не знать своего имени! – трунит надо мной дьячок…» (С. В. Ковалевская «Воспоминания»).
И вот уже часы бегут вперед. Время не застывает на месте. Огромную сонную страну ход истории неумолимо тянет в водоворот событий. Всего лишь за несколько дней до рождения Сони Корвин-Круковской молодой Федор Достоевский на эшафоте будет ждать приведения в исполнение расстрельного приговора. Казнь внезапно отменят… Пройдет время, и сам Федор Михайлович будет рассказывать обо всем этом беззаветно влюбленной в него Софье в петербургском доме ее родных, где писатель окажется частым гостем…
Бежит и бежит время… 1856 год – начало царствования Александра II, период либеральных реформ… Произойдут перемены и в патриархальном доме Корвин-Круковских. Прежде всего они коснутся воспитания детей.
Как пишет сама Софья Васильевна в «Воспоминаниях», малышами они с братом и сестрой были отданы на воспитание няни. Нянька их баловала, как могла и как умела. По утрам неумытым, непричесанным барским детям приносили в постель кофе со сливками и булочками. Затем у старшей сестры, Анюты, были уроки, а они, Соня с братом Федором, должны были весь день провести на диване с игрушками.
Но вот однажды все резко изменилось. Как-то раз Анна и Соня убежали, заблудились в лесу, наелись волчьих ягод и серьезно заболели. Няньку отставили от детской. К мальчику был приставлен гувернер-поляк, к девочкам – гувернантка-англичанка. Воспитательница, мисс Смит, приложила все усилия, чтобы сделать из генеральских дочек примерных английских мисс. Насколько у нее получилось – покажет время.
Старшая девочка, красавица Анна, вскоре вышла из-под влияния бонны. Поэтому все усилия мисс Смит были направлены на маленькую Софию. Соня росла тихой, задумчивой, немного дикой девочкой. От нянюшки она слышала, что была у родителей нежеланным ребенком.
«Не вовремя она родилась, моя голубушка, вот что! – говорит няня полушепотом. – Барин-то наш почитай что накануне самого ее рождения в Английском клубе проигрались, да так, что все спустили – барынины брильянты пришлось закладывать! Ну, до того ли тут было, чтобы радоваться, что Бог дочку послал! Да к тому же и барину, и барыне непременно сынка хотелось. Барыня, бывало, все говорит мне: «Вот увидишь, няня, будет мальчик!» Они все и приготовили как следует мальчику: и крестик с распятием, и чепчик с голубенькой ленточкой, – ан нет, вот поди! – родилась опять девочка! Барыня так огорчилась, что и глядеть на нее не хотели, только уж Феденька их потом утешил…»
Что же касается самих няньки и английской бонны, то они души не чаяли в Сонечке и всю свою нерастраченную любовь отдавали ей.
Воспитание ученого
Воспитание было довольно суровым. Утро начиналась для Сони с подъема в 7 часов. Потом ее обливали водой по указанию гувернантки. После чего девочка чувствовала небывалый прилив бодрости и сил. Потом шли занятия музыкой, причем, как вспоминала Софья, иногда в зале было настолько холодно, что пальцы коченели и ногти на них становились синего цвета.
После музыки наступало время других уроков – и так до самого вечера. Перерыв в занятиях делался лишь для обеда и прогулки. Прогулка же была настоящим мучением, поскольку гулять приходилось в сопровождении все той же гувернантки – несколько метров по расчищенной дорожке строго взад и вперед. Когда же на улице было совсем холодно, Софья получала некоторую свободу. Мисс Смит гуляла одна, а Соня шла наверх, будто бы играть в мячик. Но под этим предлогом она часто забиралась в библиотеку и читала все подряд, все книги, которые находила в пределах досягаемости. При этом, как она сама рассказывает, раскрыть книгу она могла с любой страницы, с любого тома – и читать все равно ей было одинаково интересно. Боялась Соня лишь одного, что войдет строгая мисс Смит и ее любовь к чтению будет таким образом обнаружена. Да и «хуже того», Софья пыталась еще и сама писать стихи – но эти робкие попытки немедленно пресекались гувернанткой. А наказания за подобные провинности были очень суровыми. Девочке приходилось идти в отцовский кабинет и самой там рассказывать, в чем она была виновата. Отец не знал, что делать в таких случаях и как поступить. Поэтому он просто ставил дочку в угол – и даже как будто забывал о ней. Такая система воспитания казалась, видимо, эффективной – часто после таких наказаний Соня вела себя тише воды и ниже травы.