Жизнь других. Почему общество не(достаточно) борется за сестер Хачатурян
События, произошедшие за последние два месяца в общественно-политической жизни, заставляют задаться вопросом: почему мы уже не готовы мириться с публичным насилием, но на семейное насилие все еще закрываем глаза? Ответ на него ищет в своей колонке для Forbes Woman социолог Института РАН Ирина Тартаковская.
Два месяца назад сестрам Крестине, Ангелине и Марии Хачатурян было предъявлено обвинение в убийстве своего отца по предварительному сговору. Каждому понятно, что в такой формулировке речь идет об одном из самых страшных преступлений, которые вообще бывают в юридической практике, и о соответствующих сроках наказания — от восьми до двадцати лет тюремного заключения. И несмотря на то, что следствие, как выяснил «КоммерсантЪ», подтвердило факты издевательств отца над дочерьми (отказав в возбуждении уголовного дела в связи с его смертью), в социальных сетях до сих пор не утихают дебаты о том, кто в этой истории является настоящей жертвой, а кто преступником. Хотя отец жестоко издевался над девочками практически все годы их не очень долгой жизни — бил, унижал, а среднюю и старшую насиловал. Многие жалеют девочек — они были совершенно одиноки и полностью зависимы, однако, пишут их оппоненты, убийство есть убийство. Причем убийство не чужого человека, а родного отца, который их растил, обеспечивал всем необходимым и даже иногда возил отдыхать — смотрите, на старых фотографиях они улыбаются и модно одеты.
На самом деле, дебаты вокруг этой уголовной истории отражают даже не один, а несколько важных расколов в современном обществе: и о мере возможной самообороны в отчаянной ситуации, и о степени «проницаемости» семьи для служб социального надзора (вмешайся они вовремя — убийство можно было бы предотвратить). А еще о том, что вообще представляет собой семья в России — и до каких пределов может простираться родительская власть. Конечно, никто не будет поддерживать право отца на развратные действия по отношению к детям, но к физическим наказаниям в нашем обществе отношение все еще двойственное — как высказался в свое время известный шоумен, «о том, что нельзя бить детей, могут говорить только люди, у которых нет детей», дети, по сути своей, — «зверушки».
Собственно, из материалов уголовного дела, дошедших до СМИ, вполне понятно, что никакого другого пути для доведенных до отчаяния девочек не было — их мать была бесправной иностранкой, и они не смели поддерживать с ней отношения, никаких родственников, готовых вмешаться в их судьбу, не было, опека ими не интересовалась, в полиции их отец имел неплохие связи. Поэтому, после любых жалоб и попыток противостоять, они оставались, в итоге, наедине с отцом — совершенно беззащитными, в его власти. Кроме одной единственной ситуации — той, которая в итоге и произошла: отчаянного физического отпора, закончившегося убийством.
Закон их практически не защищал: после декриминализации домашнего насилия максимум, что грозило их отцу за побои — штраф 30 тысяч рублей. Причем для того, чтобы этот довольно состоятельный человек получил хотя бы такое наказание, пришлось бы «снимать побои» в травмпункте и самостоятельно идти в полицию писать заявление. А потом возвращаться домой, прекрасно представляя, что их там ждет.