Побежденная Германия глазами Генриха Бёлля

WeekendИстория

Война заканчивается, а «послевойны» — никогда

Побежденная Германия глазами Генриха Бёлля

Текст: Ольга Федянина

Генрих Бёлль на демонстрации перед военной базой в Мутлангене, 1 сентября 1983. Фото: Karin Hill / picture alliance / Getty Images

60 лет назад вышел в свет роман Генриха Бёлля «Глазами клоуна», история молодого аутсайдера в аденауэровской Германии. Роман очень быстро перевели на русский язык, автор считался если не прокоммунистическим, то во всяком случае строго антибуржуазно настроенным. Вскоре СССР запретит дальнейшие публикации Бёлля — и запрет продержится полтора десятилетия, а «Глазами клоуна» так и останется в России самой читаемой его книгой, которая на самом деле была лишь частью огромного портрета страны, просуществовавшей всего 40 лет.

Генрих Бёлль на протяжении 35 лет был тем, что сейчас саркастически называется «совесть нации», а при его жизни называлось точно так же, только без всякого сарказма. В послевоенной Германии его ненавидели примерно все современные ему политические лагери: для консерваторов он был приспешником Cоветов, для левых — буржуазным прихвостнем, для умеренных — пацифистом-экстремистом. Советский Союз запретил его печатать после того, как он поддержал Солженицына и Копелева, служба безопасности ФРГ приходила к нему и его домашним с обысками по доносу газеты Bild, которая считала, что он поддерживает террористов RAF, американские и восточногерманские спецслужбы, кажется, прослушивали его просто на всякий случай.

Вместе с тем его книги попадали на первую строчку списков бестселлеров и оставались там месяцами, газетные статьи разбирали на цитаты, а коллективные политические воззвания и манифесты подписывали, если под ними уже стояла подпись Бёлля как верный знак благих целей и намерений изложенного.

У его феноменального авторитета было две опоры, на которых Бёлль стоял всю свою жизнь, стоял мучительно неудобно, но надежно.

Одну из этих опор можно назвать предельно абстрактной, вторую — предельно конкретной. Начать лучше с абстракции.

Бёлль был с детства и пожизненно человеком католической веры, и это обстоятельство имеет значение для каждого им написанного — и в той же мере каждого ненаписанного — слова. Католицизм Бёлля, полностью лишенный пафоса, был передан ему в бог весть каком поколении, крепкий и основательный, как дубовый буфет. Именно из домашнего, семейного, регионального католицизма, прошедшего шесть лет мировой войны, рожден очень тихий, но никогда не смолкающий звук, затягивающая читателя внутрь текста интонация, которая есть в абсолютно любом тексте Бёлля, будь то роман, публицистическое эссе или частное письмо. Это интонация, в которой соединяются отчаяние, легкомыслие и спокойствие. Интонация человека, в сознании которого умещаются две вещи одновременно: во-первых, все сущее — бренно и суета сует, во-вторых — только эта бренная суетная сущность нам и доступна. Все остальное с человеческим существом или тем, что от него останется, будет происходить где-то совсем не здесь.

Люди для Бёлля — заведомо проигравший род, просто по факту своего происхождения, обремененности страстями и грехами, включая первородный. Лузерское существование посюстороннего мира и есть предмет его внимания и интереса.

Парадоксальным дополнением к нему служит антимодернистское ощущение неразрушенности основ бытия.

Мартин Вальзер, Генрих Бёлль и Ингеборг Бахманн на встрече «Группы 47», май 1955. Фото: ullstein bild / ullstein bild / Getty Images

Отличие Бёлля от почти всей сколько-нибудь заметной немецкой литературы «после Освенцима» состоит в том, что для него Освенцим не отменяет Десять заповедей и даже не ставит их под сомнение. Время и суть всех его текстов исчерпывающе определяются тегом #послевойны, война была у него за спиной и там, за спиной, навсегда и осталась — он прошел ее в рядах вермахта с лета 1939-го до конца, до французского плена в апреле 1945-го. Но для Бёлля человечество после войны и до войны — одинаковое. И во время войны, кстати, тоже. В своих фронтовых письмах (а он писал их километрами, они — и психостимулятор первитин — были его спасением) Бёлль детально описывает тупость, безнравственность и идиотизм армейской жизни, но ни в этих частных описаниях, ни в его книгах нет той полумистической загипнотизированности происходящим, которая была свойственна как фашистам Юнгеру и Селину, так и антифашистам Мюллеру и Целану. Вера не позволяла доброму католику Бёллю смешивать рукотворный ад с нерукотворным, а Сталинград и Освенцим с Апокалипсисом, и этим он, кстати, больше всего напоминает доброго атеиста Брехта. Вряд ли оба классика по разные стороны немецко-немецкой границы сильно ценили друг друга, но с брехтовским обреченным вздохом «человек есть человек» Бёлль был согласен. Отказ от расчеловечивания, способность видеть в самой невыносимой и опасной фигуре живое существо одного с тобою рода и корня — большая часть писательского успеха Бёлля. Для капитулировавшей и разрушенной Германии важен был голос, говоривший, что и мир вокруг населен людьми, и сама она — не логово нелюдей.

Здесь мы переходим к конкретной части.

У текстов Бёлля есть место действия, которое, как и католическое Credo, определяет их состав и материю. Прежде чем искать его на литературной карте мира, его нужно найти на карте географической. На ней оно располагается строго в регионе Кёльна—Бонна и на прилегающих берегах Рейна. Нет такой национальности «рейнец», но если бы была, Бёлль был бы ее почетным обладателем. Это особенный кусочек Европы, точка схода немецких, голландских, французских земель, историй, традиций. При жизни Бёлля — индустриальное благополучное захолустье, задворки Римской империи через два тысячелетия после ее конца. Гнездо консервативной анархии, где семейные ритуалы и личные привычки важнее законов и государственного строя. Место, в котором чье-то отсутствие на воскресной службе может стать причиной срыва важного контракта, а рецепт тушеной говядины является фактором политической стабильности. Место благодушной коррупции и холодного ханжества. Место, в котором директор банковского филиала и городской нищий, скорее всего, сорок лет назад ходили в один и тот же класс и, встречая друг друга на улице, вынуждены как-то учитывать это обстоятельство. Место, где всё — от ложек до концернов — имеет длинную историю и передается по наследству, где совсем не по-немецки гордятся виноградниками и вообще климатом, где высокие государственные служащие испытывают сентиментальные чувства при виде речных закатов — причем тоже уже в пятом поколении.

В этом есть что-то нелепое, но тем не менее: если бы не 1949 год, Генрих Бёлль был бы писателем с другими текстами и другой судьбой. В 1949 году город Бонн, по сути, дальний пригород Кёльна, был провозглашен столицей Западной Германии (и оставался ею до 1990 года). Жили в нем тогда около 100 000 человек.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Невозможность финала Невозможность финала

«Санта-Барбара», рязанская версия

Weekend
И на земле И на земле

Готовиться к бомбардировкам британцы начали задолго до войны

Дилетант
Поднять китеж Поднять китеж

Чем в разные эпохи была сказка для людей, которые ее рисовали

Правила жизни
«Фонтан переполняется»: отрывок из первой части трилогии Ребекки Уэст «Фонтан переполняется»: отрывок из первой части трилогии Ребекки Уэст

Фрагмент романа «Фонтан переполняется» Ребекки Уэст

СНОБ
Технопарад Технопарад

Открытие кольца Земли, электрический автожир и чип для определения заболеваний

ТехИнсайдер
Александр Цыпкин Александр Цыпкин

За год у Александра было четыре театральные премьеры спектаклей по его текстам

Собака.ru
«Мозг слушает» «Мозг слушает»

Как создается осмысленный звуковой мир

N+1
Почему отношения не выдерживают проверку временем: 5 красных флажков Почему отношения не выдерживают проверку временем: 5 красных флажков

Психологи выделяют распространенные признаки распада отношений

Psychologies
Японские инженеры испытали роборуку с живой мокрицей Японские инженеры испытали роборуку с живой мокрицей

Японские инженеры использовали мокрицу в качестве захвата для роборук

N+1
Следующая станция — Дубай Следующая станция — Дубай

Как не потеряться в «четвертой столице» России и найти там своих

СНОБ
Чтение выходного дня: фрагмент книги «Бархатная кибитка» Павла Пепперштейна Чтение выходного дня: фрагмент книги «Бархатная кибитка» Павла Пепперштейна

Отрывок из интеллектуально-биографического лабиринта «Бархатная кибитка»

Правила жизни
Как ускорить метаболизм Как ускорить метаболизм

12 способов похудеть

Лиза
Ароматические углеводороды покрасили тела Пояса Койпера в красный цвет Ароматические углеводороды покрасили тела Пояса Койпера в красный цвет

Астрономы подтвердили идею образования красной окраски тел Пояса Койпера

N+1
«После «Карнавальной ночи» я поехала за границу, а Гурченко не взяли», — рассказывала Тамара Носова «После «Карнавальной ночи» я поехала за границу, а Гурченко не взяли», — рассказывала Тамара Носова

От всесоюзной популярности и королевской роскоши — до полной нищеты и забвения

Караван историй
BMW X3 и Genesis GV70 разбили на краш-тестах: на чем безопасно ездить BMW X3 и Genesis GV70 разбили на краш-тестах: на чем безопасно ездить

BMW X3 и Mercedes GLC стали самыми безопасными моделями на краш-тестах

РБК
«Вот и все. Смежили очи гении...» Василий Качалов «Вот и все. Смежили очи гении...» Василий Качалов

Беспрецедентный пример славы, почитания и поклонения перед талантом

Караван историй
Почему больше не появится новый Майкл Джексон Почему больше не появится новый Майкл Джексон

Виктор Дробыш — о фундаментальных изменениях рынка

Эксперт
5 самых распространенных мифов о потере веса из социальных сетей 5 самых распространенных мифов о потере веса из социальных сетей

Какие мифы о диетах являются "красными флагами"?

ТехИнсайдер
Клим Шипенко: «Космос точно вызывает зависимость» Клим Шипенко: «Космос точно вызывает зависимость»

История от первого режиссера, который побывал в космосе, и привез оттуда фильм!

Maxim
Сверхэффективный гидрогель поглощает воду прямо из воздуха даже в пустыне Сверхэффективный гидрогель поглощает воду прямо из воздуха даже в пустыне

Создан супервпитывающий гидрогель, который может вытягивать влагу в пустыне

ТехИнсайдер
Рита и Саша Кутуковы Рита и Саша Кутуковы

Рита и Саша Кутуковы взрастили локальный бренд демократичной обуви Sintezia

Собака.ru
Глубоководные осьминоги спустились на 2600 метров ради охоты Глубоководные осьминоги спустились на 2600 метров ради охоты

Большую часть времени эти осьминоги проводят в толще воды, а охотятся на дне

N+1
Побег от реальности Побег от реальности

Как художники превратили старую ферму в арт-пространство и приют интеллектуалов

Seasons of life
Неолитические жители Далмации оказались овцеводами Неолитические жители Далмации оказались овцеводами

В начале VI тысячелетия до нашей эры в Далмации проживали овцеводы

N+1
Да, ты фотогеничная! Как правильно позировать, чтобы всегда выглядеть классно: мастер-класс от модного фотографа Да, ты фотогеничная! Как правильно позировать, чтобы всегда выглядеть классно: мастер-класс от модного фотографа

Как сделать отличные кадры? Рассказывает профи

VOICE
«Осьминоги, каракатицы, адские вампиры» «Осьминоги, каракатицы, адские вампиры»

500 миллионов лет истории головоногих моллюсков

N+1
Вопрос дня: вы контролируете жизнь своих детей в интернете? Вопрос дня: вы контролируете жизнь своих детей в интернете?

Где допустимая грань в контроле за детьми и их жизнью в интернете?

СНОБ
Английский Гитлер Английский Гитлер

Освальд Эрнальд Мосли известен советским людям по фильму «Обыкновенный фашизм»

Дилетант
Теоретическое знание: почему на рынке не хватает действительно готовых к работе людей Теоретическое знание: почему на рынке не хватает действительно готовых к работе людей

Как дать дорогу молодым специалистам и не во вред бизнесу?

Forbes
Назинская трагедия — одно из самых страшных событий советской истории Назинская трагедия — одно из самых страшных событий советской истории

Для 4000 человек остров Назино стал не только местом ссылки, но и местом гибели

ТехИнсайдер
Открыть в приложении