Что понял о жизни писатель и лагерник Юрий Домбровский

WeekendКультура

По праву слабого

Что понял о жизни писатель и лагерник Юрий Домбровский

1959. Фото: А. Лесс

«Редакция Елены Шубиной» после долгого перерыва переиздает основные прозаические произведения Юрия Домбровского, в том числе его автобиографический роман-дилогию «Хранитель древностей» / «Факультет ненужных вещей». Оба романа были впервые опубликованы в «Новом мире»: первый в 1964-м, на самом излете оттепели, второй — в перестройку, на волне возвращения запрещенной литературы. Оба давно вошли в канон литературы о репрессиях и ГУЛАГе, однако свести Домбровского только к этим темам невозможно: обличая зло своей эпохи, он видит ее в какой-то особой перспективе. Юрий Сапрыкин — о том, как Домбровский смотрит на историю, как понимает жизнь и в чем, по его мнению, сила.

Сила автора

Про Домбровского не снято фильмов, нет ни одной исчерпывающей его биографии, вообще сюжет его жизни не то чтобы хорошо помнит даже заинтересованный читатель — ну да, неоднократно был арестован, сидел на Колыме, жил в Алма-Ате, был избит какими-то мутными громилами на входе в ЦДЛ, после этого умер. Линии между этими точками практически неразличимы. Опять же после смерти прошло почти полвека, все быльем поросло — или в лучшем случае осталось в разрозненных свидетельствах очевидцев.

И тем не менее его личность пробивается сквозь тексты — так, что хочется, минуя «буквы на бумаге», говорить сразу об авторе. Или даже с автором: судя по воспоминаниям, современники этой привилегией охотно пользовались, комната Домбровского в коммуналке в Большом Сухаревском редко бывала пуста. Многие из бывавших там — от официально признанного Юрия Казакова до диссидента Феликса Светова — написали потом о Домбровском, из этих текстов не всегда понятно, был ли он современниками прочитан и оценен, и несомненно, что он был любим. Обаяние, напор, мудрость вперемешку с чудачествами — чтобы почувствовать эту радиацию, не обязательно быть с автором накоротке, она легко преодолевает время и расстояния. Даже Георгий Адамович, поэт из эмигрантской «первой волны», отзываясь в Париже в 1964-м на публикацию романа «Хранитель древностей», сразу понимает масштаб личности: «Кто прочтет его книгу, у того не может возникнуть сомнений в его даровитости, при этом не только литературной, но и общей, не поддающейся узкому отдельному определению».

Эта «общая даровитость», которая чувствуется в книге, включает в себя и эрудицию, и спокойное пребывание в пространстве мировой культуры, но прежде всего жизненную силу, эти тексты написаны крепкой, уверенной рукой. Очевидцы подтверждают: «ярко и весомо говорил,— пишет в воспоминаниях племянница Домбровского Далила Портнова,— яро спорил, широко вышагивал, если позволяло место, потрясающе читал стихи и “куски” из только что написанного, с аппетитом ел, с наслаждением пил, от души, с брызгами из глаз, смеялся, беззастенчиво чесался, гладил, сильно надавливая, млеющую от удовольствия кошку, высоко, с кряканьем и озорным прищуром поднимал стакан! С обязательным — “ура!”»

Уникальный человеческий экземпляр: острослов, кутила, проживающий жизнь с гусарской лихостью, всегда рядом с красавицей — и это после четырех арестов, после Колымы и Тайшета, на фоне писательской карьеры, состоящей из многолетнего непечатания и непризнания. И при этом ни тени страдания, ни единой жалобы, ни в текстах — ни, по видимости, в жизни. Небывалое, невозможное свойство; хочется понять, как такое возможно.

Сила текста

Два главных текста Домбровского — автобиографическая дилогия «Хранитель древностей» (1964) / «Факультет ненужных вещей» (1978): их герой, историк Зыбин, подобно автору, живет в Алма-Ате в середине 1930-х, работает в местном музее, ездит на раскопки. Его арестовывают, прогоняют через все круги допросов, пытают многодневной бессонницей, бросают в карцер, а затем по счастливому для героя стечению обстоятельств отпускают (примерно то же произошло с самим Домбровским в 1936-м, дальше было хуже). При всем при этом настоящего «появления героя» в романах так и не происходит: Зыбин лишен ярких красок, он не интересничает, не бравирует богатым внутренним миром, не педалирует собственное геройство. Домбровский как будто специально настаивает на его «обычности», фигура автора явлена не в герое, а как бы сквозь него. Неважно, насколько привлекателен автопортрет, важно, какими мазками он написан: это упругий, рельефный, лаконичный текст, он все время куда-то движется — даже притормаживая на описаниях центральноазиатской природы, он как будто набирает воздуха, чтобы ринуться дальше. Сила и обаяние автора проявляются именно в этом.

Эта сила лишь крепнет с возрастом и опытом. «Факультет ненужных вещей» — очевидная вершина Домбровского, его первый текст, написанный без малейшей оглядки на цензурные соображения, но дело не только в этом. По сравнению с предыдущими, еще вполне конвенциональными романами, «Факультет» выглядит как большое эпическое кино, снятое без единой монтажной склейки. Камера без стыков и швов перелетает из алма-атинского изолятора на дачу Сталина, от визионерских переживаний Страстей Христовых к прерывистой хронике курортно-романных страстей, от сократических диалогов о смысле истории к бытовой пикировке во время попойки, из сна в явь. Важно не только то, что автор знает, что он пережил,— но то, как он умеет об этом сказать.

Домбровского сравнивали с Лимоновым: «Та же нежность, умение ценить прелесть мира и его краски, то же бродяжничество, элегантность, веселье — и совершенная безбашенность в экстремальной ситуации»,—писал Дмитрий Быков (признан иноагентом). Добавим к этому: и тот и другой писали, в сегодняшней классификации, автофикшен. Или еще: и тот и другой бравировали собственной писательской и человеческой силой. Или нет?

Оба начинают как бы из одной точки, из похожей человеческой расположенности — невероятная восприимчивость, интенсивность переживания, стремление проживать жизнь «на полную»,— но Лимонов на этом пути быстро перемахивает через все обывательское, «слишком человеческое». Он один в своем роде, «порядок, основанный на правилах» для него не действует, и даже унижение у него — паче гордости. Его уникальность обусловлена не только открытостью миру, но способностью к трансгрессии, выходу за конвенциональные пределы; в социальном плане это приводит его к апологии «нового варварства» — в его идеальном мире «мальчиков и девочек будут учить стрелять из гранатометов, прыгать с вертолетов, осаждать деревни и города, освежевывать овец и свиней, готовить вкусную жаркую пищу и учить писать стихи». Драйв этой фразы в чем-то близок Домбровскому, ее несложно представить на страницах «Факультета» — но лишь в качестве контраргумента, идейной вакцины, для которой нужно найти противоядие.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Ai-Da ИИ Ai-Da ИИ

Робот-вундеркинд или пустышка

Weekend
Владимир Сурдин: «Ангара» получилась чистая, летает на керосине Владимир Сурдин: «Ангара» получилась чистая, летает на керосине

В чем преимущества «Ангары» перед «Протоном» и «Союзом», долетит ли она до Луны?

СНОБ
Домой, в Павловск Домой, в Павловск

Как ищут утраченные произведения искусства из коллекции Павловского дворца

СНОБ
Майя Сантимирова — о культуре повседневности и коллекционном фарфоре Майя Сантимирова — о культуре повседневности и коллекционном фарфоре

«Палаты» — проект, в котором века с легкостью соединяются с современностью

РБК
Ирландский клан Ирландский клан

Как потомки ирландских эмигрантов Кеннеди добились «звёздности»?

Дилетант
Астрономы нашли на Луне потенциальный источник квазиспутника Земли Астрономы нашли на Луне потенциальный источник квазиспутника Земли

Астероид Камоалева мог быть выбит с поверхности Луны в прошлом

N+1
10 советов по организации кухни, которые помогут тебе лучше готовить 10 советов по организации кухни, которые помогут тебе лучше готовить

Готовка начинается еще до того, как ты включаешь плиту

VOICE
Памяти советского Гайд-парка Памяти советского Гайд-парка

История преследуемого и одновременно удобного для власти театра на Таганке

Наука
Страх в твоих ушах Страх в твоих ушах

«Ад за углом» Трики: как искусство подражает еще не случившейся жизни

Weekend
Мария Кейдж Мария Кейдж

Модель Мария Кейдж об особенностях диджитал-показов и антитрендах

Grazia
5 привычек для здорового старения мозга 5 привычек для здорового старения мозга

Что вы можете сделать, чтобы предотвратить снижение когнитивных способностей?

ТехИнсайдер
Биткоин: некуда деваться Биткоин: некуда деваться

С криптовалютами все непросто, причем так было с момента их создания

Монокль
Верх совершенства Верх совершенства

Можно ли отрастить волосы быстро и как сделать их густыми?

VOICE
Дарья Милославская: «Мне бесконечно дороги слова Веры Кузьминичны: «С ней я ничего не боюсь» Дарья Милославская: «Мне бесконечно дороги слова Веры Кузьминичны: «С ней я ничего не боюсь»

«А выглядела она очень хорошо, а уж после «Травиаты» вообще расцветала...»

Караван историй
Сигнализатор как он есть Сигнализатор как он есть

Что такое сигнализаторы, без которых не может обойтись ни одна корабельная САУ

Наука и техника
Она придумала мистера Рипли: почему все хотят экранизировать книги Патриции Хайсмит Она придумала мистера Рипли: почему все хотят экранизировать книги Патриции Хайсмит

Что посмотреть из фильмов, созданных на основе историй Патриции Хайсмит?

Forbes
Марлону Брандо — 100 лет. Почему он — великий актер? Марлону Брандо — 100 лет. Почему он — великий актер?

Творческий путь великого актера Марлона Брандо

Правила жизни
Как освободиться от психологии бедняка: 4 совета Как освободиться от психологии бедняка: 4 совета

Что мешает вам зарабатывать столько, сколько вы хотите?

Psychologies
Радиосигналы и загадочное око: 7 самых странных объектов во вселенной Радиосигналы и загадочное око: 7 самых странных объектов во вселенной

Некоторые из объектов Вселенной, которые кажутся странными и пугающими

ТехИнсайдер
Рисунок Боуи и яйцо Фаберже на барахолке: как люди случайно находят шедевры искусства Рисунок Боуи и яйцо Фаберже на барахолке: как люди случайно находят шедевры искусства

История искусства знает много примеров, как шедевры находят на барахолках

Forbes
PL Storage PL Storage

PL Storage — склад фэшн-идей каллигра-футуриста покраса лампаса

Собака.ru
Как производитель шприц-ручек для «Оземпик» завоевывает рынок лекарств для похудения Как производитель шприц-ручек для «Оземпик» завоевывает рынок лекарств для похудения

Как SHL Medical завоевал успех на рынке препаратов для похудения?

Forbes
Софья Синицына: «Моя Фрида в «Мастере и Маргарите» — это посвящение папе...» Софья Синицына: «Моя Фрида в «Мастере и Маргарите» — это посвящение папе...»

А папа посоветовал: «Иди в артистки! Они всегда интересно и красиво живут»

Коллекция. Караван историй
Домашняя работа: как девушкам с темными волосами самостоятельно перейти в блонд Домашняя работа: как девушкам с темными волосами самостоятельно перейти в блонд

Колорист раскрыл профессиональные хитрости окрашивания

VOICE
Какие на самом деле были зарплаты, пенсии, стипендии в СССР Какие на самом деле были зарплаты, пенсии, стипендии в СССР

Многие современники имеют ложное представление о доходах советского человека

Maxim
Покровское-Глебово Покровское-Глебово

Памяти Генриха Зиновьевича Иоффе

Наука и жизнь
Ханами по-приморски Ханами по-приморски

Рододендрон – чудо дальневосточной природы и символ Приморья

Отдых в России
«Русская тигрица»: актриса немого кино Ольга Бакланова завоевала Голливуд. На российской театральной сцене ее заменили Орловой — «по типажу» «Русская тигрица»: актриса немого кино Ольга Бакланова завоевала Голливуд. На российской театральной сцене ее заменили Орловой — «по типажу»

Где бы Ольга Бакланова ни жила, она несла на сцену русскую школу

Караван историй
5 биографий сильных мужчин, у которых есть чему поучиться 5 биографий сильных мужчин, у которых есть чему поучиться

Истории мужчин, не побоявшихся трудностей и осуществивших мечты

Psychologies
Удивительно, но факт: подушку безопасности придумали стоматологи Удивительно, но факт: подушку безопасности придумали стоматологи

Благодарить за идею подушки безопасности мы должны двух стоматологов

ТехИнсайдер
Открыть в приложении