Отступление авангарда
Как Николай Суетин и Илья Чашник оказались молодыми художниками не вовремя
В Русском музее только что завершилась выставка «Николай Суетин. Илья Чашник», предъявившая публике новые материалы и старую истину: революции молодого искусства совершаются в революционной обстановке и умирают в реакционной.
С первых шагов русский авангард ассоциировался с образом молодого художника, в силу самой своей молодости полного революцией и нигилизмом, жаждой ниспровержения старого и построения нового мира. Это представление непосредственно отражено в имени первого большого объединения художников-авангардистов Российской империи: в 1909-м в Петербурге стал складываться «Союз молодежи», начавший выставочную деятельность весной следующего года. Правда, одному из инициаторов создания «Союза молодежи» Михаилу Матюшину было к тому времени под пятьдесят, а кому-то из его ближайших соратников — хорошо за тридцать, но под молодостью понималось определенное состояние творческого духа, да и большинство участников общества относилось к молодежи отнюдь не в фигуральном смысле. Как бы трагически ни сложились отдельные судьбы тех или иных «союзовцев», в большой исторической перспективе их революции посчастливилось совпасть с другой, поглотившей без остатка всю суету старого мира, и отчасти благодаря этому совпадению столь кардинально изменить историю мировой культуры. Михаил Матюшин, Павел Филонов, Кузьма Петров-Водкин, Казимир Малевич — все, вокруг кого в Петрограде-Ленинграде 1920-х сплотятся самые радикальные школы молодого душой и телом искусства, принимали участие в выставках «Союза молодежи». Но к тому моменту, когда со всех киноэкранов и изо всех радиорепродукторов страны неслось «Молодым везде у нас дорога», советское искусство уже не нуждалось в их учениках, авангардной молодежи второго призыва.
Николай Суетин (1897–1954) и Илья Чашник (1902–1929) по праву считаются самыми близкими и преданными учениками Малевича — на известной гинхуковской фотографии 1924 года, запечатлевшей какое-то совещание, они сидят ошуюю и одесную учителя, так что вся сцена кажется центральным фрагментом Тайной вечери. Что тут скажешь — апостолы: оба уверовали в Малевича еще в Витебске, будучи студентами Витебского народного художественного училища; оба вступили в «партию супрематизма», группу УНОВИС («Утвердители нового искусства») и, вероятно, щеголяли в пиджаках с нашивками в виде черного квадрата на рукаве; оба вместе с партактивом поехали за учителем