Страстная Вера
Режиссер Вера Кричевская наконец закончила свой фильм о телеканале «Дождь», рабочая версия уже потрясла Москву. Ксения Соловьёва выяснила, какое кино — и какую Россию — увидят в итоге зрители на Западе.
Люди, которые всю жизнь снимают документальное кино, смеются между собой: это магия. Никогда не знаешь, куда тебя приведет та или иная история. Ровно это произошло с фильмом Веры Кричевской о Наташе Синдеевой и телеканале «Дождь». Вера была уверена, что делает кино «о конце предприятия». В оптимистичном 2010‑м она в качестве главного режиссера начинала канал вместе с Синдеевой и ее мужем Александром Винокуровым. Драматично уходила с него в вегетарианском апреле 2011‑го, после визита в студию президента Дмитрия Медведева. Немедленно примчалась помогать ему, когда «Дождь» в крымнашевском 2014‑м выгнали с «Красного Октября».
«Кажется, впервые о фильме я задумалась летом 2019‑го, — рассказывает мне сейчас Кричевская. — Я приехала в Москву из Лондона. Накануне ареста Ивана Голунова (по сфабрикованному делу о наркотиках. — Прим. Vogue) мы встретились с Наташей. Она была в несвойственном ей состоянии. Плохом. Неважно выглядела. Сказала: «Я не хочу больше ходить на работу». Потом случился Голунов. Двое или трое суток Синдеева не вылезала с работы. Она снова зажглась. «Дождь» топил со страшной силой, в редакцию приходила Галина Тимченко (основательница медиаресурса «Медуза», корреспондентом которого служил Иван Голунов. — Прим. Vogue). Наташа преобразилась от всего этого кошмара. Но все равно меня не покидало то ее «больше не хочу». Весь 2019‑й Наташа периодически повторяла: «Я не знаю. Больше все это невозможно по разным причинам». Журналист Анна Монгайт рассказывает в фильме Веры, что в какой-то момент Синдеева даже поставила редакции условие: «Если в ближайший год вы не сделаете меня счастливой, я все это на хрен закрою».
Пока редакция пыталась исполнить наказ, Вера уговорила Наташу снимать про «Дождь» кино: в мире не много вещей, способных помешать блистательной Синдеевой быть в центре внимания.
А 2 декабря 2019‑го Наташа узнала, что у нее рак груди. 3 декабря она провела с сотрудниками давно запланированную семичасовую стратегическую сессию, на которой в очередной раз решали, как нам обустроить «Дождь» и что делать с его бизнес-моделью. Команда Кричевской все это снимала. В перерыве Синдеева неожиданно отвела оператора в сторону и записала для Веры, которая была в Лондоне, видеообращение о своей болезни. С того момента и до самой операции в Университетской клинике Фрайбурга они не разговаривали, Кричевская лишь переписывалась с Винокуровым. «В какой-то момент он написал, что они только что были на консультации. «Ну и как?» — спрашиваю. «Я лучше тебе скажу, на каких словах я вышел из кабинета, а ты сама реши как. Наташа долго интересовалась у врача, можно ли одновременно с операцией сделать пластику груди». Это был такой выдох! В общем, я сказала Саше: «Теперь Синдеева канал точно не закроет. Она ведь Девушка Наоборот. Теперь вы будете терпеть это много лет».
К весне 2021‑го фильм, который назвали F@ck this job, был почти закончен, но вышел слишком длинным. Кричевская ломала голову, где бы ей найти правильного «киллера» — так документалисты называют людей, которые без присущего авторам сожаления отрезают лишнее. Тем более что кино предполагалось заявить на несколько летних европейских фестивалей (Кричевская с самого начала делала продукт в первую очередь для западного зрителя). И тут в апреле F@ck this job раз — и показали на закрытии московского Artdocfest Виталия Манского. Там же, к слову, четыре года назад столице представляли еще один Верин фильм, сделанный вместе с ведущим «Дождя», бывшим главным редактором русского Newsweek Михаилом Фишманом, — «Слишком свободный человек» о Борисе Немцове. Показывать свою новую работу в Москве Кричевская не хотела: фильм сыроват, плюс есть риск испортить прокатную судьбу.
Но Манский настаивал, а западные продюсеры Кричевской неожиданно его поддержали: «Для тебя это отличная возможность обкатать кино». К тому же показ в стране производства конкурсного фильма до премьеры на самом фестивале многие зарубежные смотры не запрещают.
«Наверное, по тем отзывам, которые я получила, можно сказать, что это успех, — рассказывает Вера. — Но назвать это успехом неправильно — в зале была самая лояльная аудитория из возможных, эдакий междусобойчик».
Мы беседуем с ней в раппопортовской «Белуге» с видом на невегетарианский Кремль 2021‑го и ковыряем котлеты из судака с вареной картошкой в сливочном масле. На Кричевской черное платье в горох с пышными рукавами-фонариками. Непокорные рыжие волосы забраны наверх. Губы чуть подведены. На хрупкой коже проступают нежные сосуды. В ее образе нет ни намека на сложносочиненность, но кадр выстроен безупречно — была бы я режиссером-документалистом, немедленно схватилась бы за камеру, а не за судака.
Важнее всего для Веры было то, как примет фильм главная героиня. Нет, Синдеева, конечно, догадывалась, что главный зал «Октября» увидит, как она, голая, залезает в аппарат радиооблучения и что одна грудь у нее значительно меньше другой и вся в швах. «Хотя, зная Наташу, можно было предположить, что голая грудь беспокоит ее меньше всего на свете», — смеется Вера. Дело не в том, насколько документальным получился фильм. А в том, что он в принципе остался документальным. Время от времени я рассказываю в своих текстах, как непросто бывает упросить героя минимизировать правки, не вычеркивать подробности биографии, о которых он нашел смелость рассказать под диктофон, а теперь, видя на экране «Ворда», стремится вырубить топором. Кричевской повезло: впервые в ее профессиональной биографии герой кино не попросил посмотреть, что там вышло, хоть одним глазком. «Наташа вообще не знала, про что фильм, — говорит Вера. — Я почему-то думала, что она мне многое не простит и с этим придется смириться. А если простит, то выйдет на сцену и начнет танцевать (во время реабилитации после операции Синдеева увлеклась танго. — Прим. Vogue). Но она была очень молчалива. На всех фотографиях с премьеры — их штук тридцать — закрывает лицо, смотрит в пол. В обычной жизни Наташа любит занимать собой все пространство сцены. А тут ей явно хотелось спрятаться». Не ясно только, за кого — Винокуров на премьеру не пришел.