Гарантийный случай
В 2017 году опубликовал свой дебютный роман «Центр тяжести», за который получил приз читательских симпатий литературной премии «НОС». Затем последовали блестящий сборник эссе «Почти два килограмма слов», роман о закрытых сообществах «РИФ» и совместный с Сергеем Карповым перевод «Муравечества» сценариста Чарли Кауфмана, постмодернистского романа, вышедшего в эпоху метамодерна.
Специально для литературного номера Esquire Поляринов написал рассказ о производственной травме писателя.
Офтальмолог оттянул Олегу веко, щелкнул фонариком, минуту разглядывал глазное дно, и выражение лица его менялось – от скуки к крайнему удивлению.
– Хм, – сказал он, а потом еще: – Ох-хо-хо, – и добавил: – Ну и ну, – и затем, отпустив, наконец, веко, сказал: – Полежите тут, я сейчас.
Вышел и вскоре вернулся с коллегой, Сергеем Петровичем. Сергей Петрович склонился над Олегом – и все повторилось, только в другом порядке: сначала Сергей Петрович сказал «ну и ну», затем «хм», и только потом «ох-хо-хо».
Сергей Эдуардович – так звали первого офтальмолога – и Сергей Петрович переглянулись.
– Олег эм-м-м, – Сергей Эдуардович сверился с медкартой, – Валерьевич, скажите, вы рыбалку любите?
– Не очень. Последний раз в детстве был.
– Хм, – сказал Сергей Эдуардович.
– Ох-хо-хо, – сказал Сергей Петрович.
Сергей Эдуардович отошел к столику, вернулся с пинцетом.
– Сейчас будет немного больно.
Он снова оттянул веко. Олег стиснул зубы, холодная сталь пинцета звякнула обо что-то, в глазу заскрипело. Сергей Эдуардович потянул на себя.
– Готово! – и показал Олегу находку – рыболовный крючок.
– Боже. Это вы у меня из глаза достали?
– Да, погодите, не двигайтесь, тут леска еще, сейчас обрежу.
Олег понял, что не может моргнуть, врач был прав – от крючка прямо Олегу в глаз тянулась прозрачная леска, и когда врач ухватил ее, чтобы отрезать ножницами, леска вдруг натянулась, крючок дернулся.
– Ой-ой! Держи его!
Сергей Петрович кинулся к Олегу, схватил за голову и вжал в кресло. Олег чувствовал, как под веком ходит леска – словно кто-то внутри головы Олега тянет ее обратно; ему даже казалось, что он слышит звук катушки спиннинга. Это было не больно, но так странно и страшно, что Олег закричал и заерзал. Сергей Петрович навалился на него всем телом.
– Таня! Таня, сюда, быстро!
В кабинет вбежала ассистентка – и замерла в изумлении. Картина и правда была дикая: двое врачей навалились на пациента, один из них уперся пациенту в грудь ногой и с напряженным видом наматывает на руку леску, уходящую пациенту прямо в глаз.
– Щипцы! Щипцы со стола, быстро! Леску разрежь!
Таня кинулась к столу, схватила щипцы и отрезала леску. Леска тут же исчезла в глазу – втянулась в него, как змея. Врачи выдохнули, Сергей Эдуардович вытер рукавом пот со лба.
Сергей Петрович похлопал Олега по плечу:
– Ох-хо-хо. Ну и ну. Хотите леденец?
– Что… что это было?
– Петушок или чупа-чупс?
– Вы у меня из глаза рыболовный крючок достали!
– Случай редкий, но и такое бывает. Я больше чупа-чупс люблю, там внутри жвачка. Погодите, сейчас.
Сергей Эдуардович вновь склонился над Олегом с фонариком, Олег в ужасе вжался в кресло.
– Расслабьтесь, я просто покажу вам.
Он нажал пару кнопок – послышался звук: тр-р-р-р-р. Сергей Петрович повернул монитор, Олег увидел свой глаз крупным планом, затем камера словно бы нырнула в зрачок – внутри было мутно, и вдруг по сетчатке скользнула тень, и еще одна.
– Что это?
– Караси.
– Караси?
– Караси. Рыбы такие. То, что вы видите, – это дно озера. Вы не переживайте так, – сказал врач. – Это лечится. Сбой в работе глазного нерва.
– А вы вообще где работаете, Олег э-м-м… – Сергей Петрович вновь сверился с медкартой, – Валерьевич? Вы случайно не писатель?
– Да. Как вы узнали?
Врачи переглянулись.
Сергей Эдуардович вручил Олегу бумажку с адресом – какой-то станции обслуживания модулей при Союзе писателей – сокращенно СТМ, – сказал обратиться туда. Располагалась СТМ в небольшом здании рядом с заводом «Метелица». На фасаде завода была мозаика – огромная семиметровая Снегурочка то ли обнимает, то ли душит северного оленя.
Олег толкнул дверь – внутри приемная, в дальнем углу за столом сидит женщина с пожженными химией волосами, перед ней на штативе небольшой бубнящий телевизор.