Флора
Главную театральную премьеру 2021 года в Петербурге показал Государственный Эрмитаж — в литературных мистериях (в вечернем музее!) «Флора» режиссера Жаклин Корнмюллер приняли участие 14 актеров, Татьяна Толстая и Евгений Водолазкин.
Пролог. Зал Рембрандта (254)
Воскресный вечер. Государственный Эрмитаж уже закрыт, и только команда «Собака.ru» шуршит по пустым залам, собирая у рембрандтовской «Флоры» команду участников одноименной литературной мистерии. Серию театрально-музыкальных перформансов придумали режиссер Жаклин Корнмюллер с продюсером и драматургом Питером Вольфом. Специально для «Флоры» литераторы и композиторы из разных стран написали тексты и партитуры про двенадцать эрмитажных шедевров — у каждого из них и разворачивается действие двенадцати перформансов: их прочли, сыграли и станцевали пятнадцать участников проекта, московские и петербургские актеры и музыканты. Эссе о «Возвращении блудного сына» Татьяны Толстой и «Пограничная история» Евгения Водолазкина о картине Хосе Риберы звучали в музее после закрытия для камерных групп: счастливчики, успевшие купить билет, переживали почти мистический опыт ночи в музее. Что-то подобное ощущает и наша группа, особенно когда участники съемки виолончелист Андрей Ефимовский и флейтист Андрей Петров начинают играть на своих инструментах и залы наполняются музыкой.
Действие I. Зал Рембрандта
На съемке появляется директор Государственного Эрмитажа — все заметно приосаниваются и выглядят очень, очень культурно. Главный редактор Яна Милорадовская отводит Михаила Борисовича к «Возвращению блудного сына» для портрета и просит посмотреть на фотографа Ярощука, как на обретенный шедевр. Михаил Борисович ласково смотрит. Ярощук заметно краснеет, но портрет снимает недрогнувшей рукой. Сразу же в полутемном зале по-рембрандтовски и с диктофоном наперевес материализуется директор отдела эксклюзивов Ксения Гощицкая, мечта которой — прогуляться по закрытому музею с Михаилом Борисовичем — близка к исполнению, как никогда. И она исполняется.
Михаил Борисович, одним октябрьским вечером мы с Милорадовской сходили на «Флору» — и в упоении носились от перформанса к перформансу по пустым залам Нового Эрмитажа, а когда у «Натюрморта с восточным ковром» Мальтезе зазвучала ария из Перселла, нас и вовсе разорвало от восторга. Во-первых, спасибо, как сейчас говорится, за уникальный опыт. Во-вторых, как появилась идея этой мистерии?
Проект «Флора» — результат наших тесных связей с Венским историческим музеем. Мы многое делали вместе, в том числе знаменитую выставку-диалог «Имперские столицы: Санкт-Петербург — Вена. Шедевры музейных коллекций» — обмен картинами старых мастеров. Каждую из выставок открывали главы государств. А как-то венские кураторы рассказали о музыкально-драматическом полиптихе Ganymed Nature. Имя он получил, как и наша «Флора», по шедевру Корреджо «Похищение Ганимеда» и объединил театральное искусство, музыку и литературу — вечер-перформанс происходил у избранных произведений в залах Венского исторического: каждая из 13 миниатюр была посвящена конкретной картине или скульптуре. Мне идея понравилась, и я сказал: «Давайте делать, но у Эрмитажа, естественно, должен быть свой проект». Так родился замысел «Флоры».
Насколько музею вообще важна мультимедийность?
Мультимедийность музею не важна. Музей сам по себе «мульти». Особенно такой, как Эрмитаж. Посмотрите, здесь уже все есть: архитектура, история, прикладное искусство, живопись. Мы задаем высочайшую планку синтеза искусств. Я согласился на «Флору» потому, что ее создателям удалось соблюсти хрупкий баланс, точное соотношение музея и театра. Часто музей пытаются превратить в театр, а это всегда получается плохо, выходит то цирк, то Диснейленд. Здесь же театр — живой настоящий театр — пришел в музей. И не только театр, но еще и литература — подбор писателей совершенно замечательный: Водолазкин, Толстая, Седакова. Я честно скажу: мы ломаем голову, где взять авторов такого же уровня на следующий проект. И артисты участвовали чудесные: такой точный подбор — это полный восторг. Но мы столкнулись с тем, что перформансы невозможно снять. Они совершенно не работают через экран, видимо, теряется вся их особенная атмосфера.
Чтобы понять и прочувствовать «Флору», нужны насмотренность и начитанность. Получается, «Флора» — элитарный проект?
Абсолютно элитарный, хотя бы потому, что рассчитан на совсем небольшое количество людей. Элитарность — это не деньги в кармане. Это интеллект. Как-то Александр Сокуров, увидев очередь в ночной Эрмитаж, — в день 300-летия Петербурга мы открыли музей в неурочное время — сказал: «Лица, как в Филармонии». Я эту фразу люблю повторять, мне она кажется очень точной. Чтобы на «Флору» попасть, нужно ведь специально спланировать визит, заранее купить билеты, да и вообще, быть в курсе, что в Эрмитаже такое происходит.