Ксения Федорова — о «Переходном этапе» и свободе музыканта

Русский репортерРепортаж

Непросто быть любым

Ксения Федорова — о «Переходном этапе» и свободе музыканта

Текст: Анна Рыжкова

Композитор, вокалистка джаз-авангардного трио Kubikmaggi Ксения Федорова выпустила сольный альбом «Переходный этап», который получился о поколении 80-х. Успокаивающие и в то же время мрачноватые песни о любви, которой достоин «каждый ноготь твой», о поиске опоры, когда «нет ничего ниже, нет ничего выше», об утешении — были записаны на берегу океана в известном норвежском доме-студии Ocean Sound Recordings. Ксения Федорова рассказала «РР», как выживают независимые музыканты в России, откуда в новой музыке «русскость» и почему так сложно позволить другому быть другим

Почему было важно записываться именно в студии в Норвегии? Вы говорили, что иногда пространство помогает, — как помогло?

Процесс записи происходил быстро: мы писали голос, фортепиано, электроорган и басовую партию за один день, с утра до позднего вечера. Помещение, в котором стоит инструмент и в котором мы записывали голос, очень приятное по акустике. Записываешь рояль, и можно со звуком почти ничего не делать больше. Там стоит Yamaha, с довольно «ямаховским» звуком, но важно также, через что проходит звук после микрофона, — усиления тоже дают свою окраску. То же самое касается голоса — акустика и хорошие микрофоны позволяют сделать наверняка хорошо. Мосфильм, наверное, отвечает всем этим требованиям. Я знаю, что там побольше выбор микрофонов, например. Но пришлось бы выбирать помещение, слушать акустику, а с норвежской студией мы были уже хорошо знакомы, что и позволило нам записаться быстро. И природа норвежская тоже влияет.

Слушателю, вероятно, не так важны все эти оттенки и не так понятна необходимость записи в дорогой студии… Это ваш перфекционизм?

С музыкой, которая изначально записана плохо, довольно сложно потом работать так, чтобы она хорошо слушалась — с того же телефона, например. Никому неприятно, когда вместо звука шум или перегруз. Понятно, что и не должен обыватель об этом думать, не его это задача — ему должно быть все равно. Он должен слышать целое, и это целое должно его устраивать. Если слышатся какие-то особенности звука, в этом либо есть какой-то концепт, либо это просто плохой звук.

Для записи альбома вы запускали краудфандинговую кампанию. Это сейчас основной способ сбора денег для независимого музыканта?

У нас есть опыт сбора средств на разных площадках. Например, мы собирали на европейской платформе Indiegogo на альбом Kubikmaggi. Indiegogo берет гораздо меньше процентов — со всеми вычетами не больше восьми. И нет идеи, что обязательно нужно собрать заявленную сумму. Собрал две тысячи рублей из 200 тысяч — забираешь. На Planeta эта сумма меняется. Чтобы кампания состоялась, нужно собрать не меньше 50%, то есть сумма, которую я заявлю, — это мой риск. А дальше, если я собрала больше половины, доноры получают свои лоты, я могу забрать деньги, но и платформе должна вернуть проценты. Чем ближе собранная сумма к 100%, тем меньше забирает Planeta. В этот раз мы записывали русскоязычный альбом, и мне показалось правильным собирать именно на русской площадке.

Вы чувствуете ответственность перед теми, кто жертвовал деньги? Не возникает ощущения, что могли как-то не оправдать ожидания?

С одной стороны, получается более прямая коммуникация между музыкантом и донором, и нужно быть готовым к такому диалогу. Да, это определенный груз, и ты либо ввязываешься в эту историю, либо нет. Меценатство для меня, в чистоте своей идеи, — это поддержка искусства вообще, культуры своего города или своей страны. Можно делать ставку на людей, которые именно так к этому относятся. Государственная система оказывает большую поддержку классической музыке и молодым исполнителям; есть конкурсы, премии… А дальше начинаются проблемы. Есть такие музыканты, как мы. Наверное, надо уже собраться всем вместе и заявить, что существует еще одна культурная отрасль, которая тоже требует поддержки. Для государства это ничто — все мелкое незначимо. Поэтому мы занимаемся выживанием. В России люди, жертвующие на музыку, должны знать, что их вклад важен. Но моя личная ответственность — это большой вопрос. Ведь я соглашаюсь на такой сбор средств именно потому, что для меня это свобода. Любой музыкант, которого можно считать «движком» в искусстве, меняется, проводит эксперименты — поэтому донор, конечно, может получить не то, чего ожидал.

Недавно вы написали: «Хочу найти наконец своему умению какое-то более нужное применение, за которое я буду получать деньги от этого общества. Большую часть времени я в растерянности от того, что с этой проблемой делать». Как вы для себя решаете эту проблему?

Она, мне кажется, связана с тем, как человек воспринимает другого человека. Проще говоря, как я позволяю быть другому другим. Он такой сам по себе и в этом уникален — позволяй ему быть, если он тебе не мешает, это ведь его право, даже если он заблуждается! Как и в СМИ, есть проблема свободы слова. По моим ощущениям, сейчас даже сложнее, чем в 90-е, потому что общество не позволяет тебе быть свободным. Люди смотрят друг за другом — как живешь, как ты устроен, чем занимаешься, правильно ли все делаешь. И это довольно серьезный прессинг. Быть любым, как в скандинавских странах, у нас непросто. Много ресурсов пропадает, получить поддержку от государства очень сложно. И себя я тоже таким ресурсом считаю.

Условно говоря, вам приходится писать музыку для компьютерных игр, чтобы иметь средства для творчества?

Можно сказать, я спонсор собственного искусства. Я не пишу музыку для игр просто потому, что туда не лезу. Но я занимаюсь с учениками, могу написать музыку для театральной постановки или для кино. Получить заработок с концертов на данном этапе почти невозможно: непонятно, какую нишу мы занимаем, сразу встает вопрос о рекламе, о позиционировании. Но, мне кажется, так когда-то было с любой нишей, которая сейчас популярна.

Вы готовы пережидать?

Мой преподаватель по сценической речи говорил: «Если вы возьмете гвоздь и будете его в одном и том же месте Невского проспекта забивать несколько лет подряд, рано или поздно слава о вас пойдет». Примерно так это и работает.

Можно сказать, что новая академическая музыка постепенно приближается к популярной?

Честно говоря, многое из того, что сейчас называют «неоклассикой», кажется мертвой банальщиной. Она сейчас популярна как стиль, но уже оскомину набила. На мой взгляд, в этом нет какой-то свежести. Но по-настоящему нового сейчас много. В том, что делает Леша Орелович, хотя это ближе к фольклору, столько личной свободы и личного интереса! «ГШ» — тоже. Мне кажется, эта волна вытаскивает «русскость». Нужно родиться здесь, чтобы такую музыку делать. То, что раньше было самой реальностью, сейчас стало чем-то внутренним и помещается в музыку.

То есть стала вдруг заметна «русская рука»?

Да, притом это совсем не так, как было с нашим роком — у русского рока в центре была идея, своя пропаганда, очень крепкая и конкретная мысль. А здесь другое — отказ от заявления. Мне кажется, что новое поколение как раз выражает себя в этом.

Образ человека поколения, родившегося в начале 1980-х,какой он?

Для меня это время неустроенности. Старое ушло, а чего-то нового пока нет. Это сильно отразилось на мне, на моих сверстниках, как я замечаю, — из ниоткуда мы как будто пришли в никуда. С одной стороны — неуверенность, с другой — свобода. Например, мы оказались в визуальном времени: сейчас довольно важно, как что-то выглядит. Я это принимаю, но не чувствую этого в себе; даже моя младшая сестра уже совсем другого представления человек. Для меня не так важна картинка — какие цвета, какой стиль, как ты одет, как в тебе отражается то, где ты находишься. Раньше было по-другому: чем проще и дешевле, тем лучше. Я чувствую себя где-то посередине.

«Нет ничего выше, нет ничего ниже»как раз то ощущение?

Это про веру, может быть, даже в греческом понимании, когда человек дерзит богам. Человек пытается отказаться от высшего порядка, который есть. С одной стороны, не все нам подвластно, не на все вопросы мы можем ответить. Но иногда кажется, что ты в центре всего.

В альбоме много бэквокала и речитатива, наслоение голосов. Почему вы используете этот прием?

Основной вокал задает обычно главную линию, а вторая — противопоставление. Это может быть высмеивание того, что звучит в основном голосе, а где-то это подчеркивание гармонии, более светлой или темной.

В отзывах к вашему альбому пишут, что слышны интонации «АукцЫона». Вы слышите их сами?

Было бы странно отрицать, что папа (Леонид Федоров, лидер группы «АукцЫон».«РР») повлиял на мое творческое мышление и продолжает влиять. Но, как любой диалог, это двустороннее влияние — ему интересно мое творчество, он приходил на презентацию альбома. Как любая музыка, моя что-то выключает в нем и включает… В общем, интонации, скорее всего, есть — я от этого не отказываюсь!

Фотографии: Варя Кожевникова; Юля Журавская

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Масхадов, Путин и начало штурма Масхадов, Путин и начало штурма

Генерал-полковник — о штабных противоречиях и о начале штурма Грозного

Русский репортер
Плохой «ритм» сна связан с 83 болезнями Плохой «ритм» сна связан с 83 болезнями

Люди плохо представляют, сколько они на самом деле спят

ТехИнсайдер
Нонна Гришаева: «Я сильная женщина, и мне комфортно в этом состоянии» Нонна Гришаева: «Я сильная женщина, и мне комфортно в этом состоянии»

Нонна Гришаева — о нейросетях в кино и живом общении в театре

Лиза
«Важно запасть в душу потребителю» «Важно запасть в душу потребителю»

Как государство поддерживает экспортеров

Эксперт
Их разыскивает… Их разыскивает…

Кто, по мнению несогласных с официальной версией, мог убить Кеннеди?

Дилетант
Вера Васильева: «Я ничего специально не делаю, живу как хочется» Вера Васильева: «Я ничего специально не делаю, живу как хочется»

Ее взлет в кино был ярким и мощным, а годы в профессии — разными, трудными...

Караван историй
Тропические болота нивелировали успехи арктических в поглощении углерода Тропические болота нивелировали успехи арктических в поглощении углерода

Почему снижается продуктивность болот, поглощающих углерод

N+1
Для чего нужен магниевый анод в бойлерах накопительного типа? Для чего нужен магниевый анод в бойлерах накопительного типа?

От чего и как именно защищает магниевый анод в бойлере косвенного нагрева?

CHIP
Маме не говори: 12 вещей, которые родителям не нужно знать о твоем мужчине Маме не говори: 12 вещей, которые родителям не нужно знать о твоем мужчине

О чем не стоит рассказывать даже маме?

VOICE
Искусственный интеллект, настоящие чувства. Почему люди заводят романы с чат-ботами Искусственный интеллект, настоящие чувства. Почему люди заводят романы с чат-ботами

Почему люди влюбляются в чат-ботов и какие опасности таят такие связи?

Inc.
Самые крупные землетрясения в истории СССР и России Самые крупные землетрясения в истории СССР и России

Землетрясения, которые лишили крова тысячи людей в СССР и России

Maxim
Переходи на зеленый Переходи на зеленый

Мода на экосексуальность и привычки, полезные для тебя и для природы

Лиза
В именьи близ столицы В именьи близ столицы

Почему крестьяне из Мурина получили свободу раньше?

Санкт-Петербургский университет
Против порчи и сглаза: как российский онколог лечит больных в Ираке Против порчи и сглаза: как российский онколог лечит больных в Ираке

Как онколог Денис Ларинов присоединился к международной миссии в Наджафе

Forbes
Как ответить на негативный отзыв клиента Как ответить на негативный отзыв клиента

Как правильно ответить на негативный отзыв, и вернуть доверие клиента

Inc.
«Пройтись по городу в ботинках местного жителя». Почему аудиоэкскурсии — это про любовь, а не про деньги «Пройтись по городу в ботинках местного жителя». Почему аудиоэкскурсии — это про любовь, а не про деньги

Как швейцарская идея превратилась в российский edutainment-проект

Inc.
Не только портфолио: как еще молодым дизайнерам продвигать себя Не только портфолио: как еще молодым дизайнерам продвигать себя

Как дизайнерам сформировать устойчивый фундамент для самопрезентации

РБК
Из портов на биржу Из портов на биржу

Угольщики стремятся расширить сбыт на внутреннем рынке на фоне падения экспорта

Ведомости
Денис Власенко: «Все-таки мир не черно-белый» Денис Власенко: «Все-таки мир не черно-белый»

Денис Власенко о «супергеройских» ролях и о том, каково это в возрастном гриме

Ведомости
8 вещей, которые нельзя хранить под кроватью 8 вещей, которые нельзя хранить под кроватью

Есть вещи, которые лучше держать подальше от подкроватья

VOICE
Стимулы вместо принуждения Стимулы вместо принуждения

Чем биржевая торговля сельхозпродукцией может быть интересна бизнесу

Агроинвестор
Мир экзопланет: самые странные экзопланеты Мир экзопланет: самые странные экзопланеты

Как появляются пульсарные планеты, планеты-зомби и бланеты

Наука и техника
У берегов Сингапура нашли 3,5 тонны средневековой китайской посуды У берегов Сингапура нашли 3,5 тонны средневековой китайской посуды

С давних времен остров Сингапур выступал важным перевалочным пунктом для моряков

N+1
Фокус внимания Фокус внимания

Разговор с актрисой Лизой Шакирой о вере, надежде и любви

OK!
О колокольчиках в саду О колокольчиках в саду

Оказывается, не все колокольчики голубые и не у всех венчики похожи на колокола

Наука и жизнь
Пустые кресла и забытые письма: одиночество как экспонат Пустые кресла и забытые письма: одиночество как экспонат

Мы приезжаем в музей смотреть не на экспонаты, а внутрь себя

Знание – сила
Кристина Кретова и Игорь Цвирко: «В моде у нас не было и нет кумира» Кристина Кретова и Игорь Цвирко: «В моде у нас не было и нет кумира»

Модный разговор с прима-балериной Кристиной Кретовой и премьером Игорем Цвирко

Караван историй
На смену выходят роботы На смену выходят роботы

Как работают нацпроекты технологического лидерства

Эксперт
«Без правил»: как спортивная драма о боксе дестигматизирует страх не стать чемпионом «Без правил»: как спортивная драма о боксе дестигматизирует страх не стать чемпионом

«Без правил»: необычная и бессобытийная драма о спорте

Forbes
Кладбища кораблей: три самых опасных моря на планете Кладбища кораблей: три самых опасных моря на планете

Штормы и смертельные течения — воды каких морей особенно коварны

ТехИнсайдер
Открыть в приложении