Кристина Кретова и Игорь Цвирко: «В моде у нас не было и нет кумира»
Постоянный ведущий нашей рубрики «Модный разговор» креативный директор бренда Demurya дизайнер Владимир Славский впервые решил поговорить о стиле сразу с двумя героями — прима-балериной Большого театра Кристиной Кретовой и премьером Игорем Цвирко. Эта пара вместе и на сцене, и в жизни. Тем интереснее было Владимиру узнать, одинаково ли они подходят ко всему, что связано с модой и стилем.
— Кристина, Игорь! В спектаклях артисты балета часто одеты в шикарные наряды. А какие курьезы случались у вас с костюмами на сцене?
Кристина: Происшествие с костюмом на спектакле у меня было только один раз. И слава богу! Потому что, когда что-то идет не так, это очень выбивает тебя из образа. Неизбежно думаешь о случившемся, и на сцене начинает присутствовать какая-то растерянность. Так что лучше, чтобы этих неприятных сюрпризов не было.
— Так что все-таки с вами приключилось?
— Мы с Игорем во второй раз показывали наш проект «Мистерия» на сцене «Геликон-оперы». И вдруг в спектакле «Монаксия» на моем купальнике разошлась молния на спине. Представляете — полностью! А я же главная героиня, практически весь спектакль нахожусь на сцене.
— И что делать в такой ситуации?
— Сначала прямо во время действия я чуть глубже, чем положено по мизансцене, зашла за кулису и сказала режиссеру: «Cрочно мне Надежду на ту сторону!» Это наш костюмер, с которой долгое время работаю в Большом театре. И уже через минуту Надя стояла в противоположной кулисе. А я в танце перешла на другую сторону сцены, наполовину скрылась в кулисе и повернулась к Надежде спиной, а лицом продолжала смотреть в зал. И костюмер прямо на мне за какие-то 20 секунд зашила злополучную молнию. Кстати, в балете вот так, «на фигуре», костюмы нередко ремонтируют.
— Игорь, а у вас подобные курьезы случались?
Игорь: Пожалуй, самый запоминающийся произошел, когда танцевал графа Альберта в «Жизели», это было уже довольно давно. Начну с того, что в тот вечер я вообще не должен был выходить на сцену и в этом балете не танцевал, роль знал в общих чертах. У исполнителей главных ролей всегда есть дублеры, которые приходят на спектакль. И, если танцовщик получает травму, тут же его заменяют. Тогда произошла такая ситуация, но по невероятному стечению обстоятельств «запасного» артиста в разгар спектакля почему-то не оказалось в театре. А я был — репетировал другую постановку, уже собирался ехать домой...
— В кино не раз показывали, как в безвыходных ситуациях на сцену буквально выпихивают человека, который едва знает роль, но спасает спектакль!
— Вот-вот, почти так все и произошло! На меня в дикой спешке надели костюм другого артиста, и он, естественно, сидел неидеально, нацепили новые балетные туфли, на которых не было резинок через подъем (мы их всегда пришиваем, чтобы обувь держалась на ноге), и я побежал танцевать. А по дороге на сцену сам судорожно соображаю, где там какие движения...
— Вспомнили?
— Не все: сольную вариацию, которую никогда не репетировал, пришлось пропустить. И до самого конца спектакля мне из-за кулис громким шепотом подсказывали, в какую сторону идти, какое движение выполнять. В довершение всего этого ужаса в какой-то момент у меня с ноги начала сползать туфля. Я понял, что с ней надо расставаться (нельзя же нарушить рисунок танца, наклониться и просто вернуть обувь на место), поэтому отфутболил ее в сторону. По счастью, она перелетела через девочек из кордебалета, никого не задев, и четко попала за кулисы. В итоге дотанцовывал балет в одной туфле. На следующий день о моем феерическом дебюте в «Жизели» говорил весь театр...
— Кристина, костюм какой своей героини вы особенно любите?
— Мне очень нравится черное платье со шлейфом Анны Карениной из балета Джона Ноймайера (в своих спектаклях он всегда выступает не только как хореограф, но и как сценограф и художник по костюмам). Когда его надевала — Анна появляется в нем на балу, — платье всегда меня настраивало на образ шикарной, невероятно красивой дамы, на которую все должны обратить внимание. Настолько его любила, что потом устроила в нем отдельную фотосессию. И даже думала сшить себе такое же. Оно прекрасно подошло бы для светских мероприятий.
— Игорь, а у вас какой любимый сценический костюм?
Игорь: У меня все костюмы любимые! А если серьезно, то особенно глубоко включаюсь в роль, когда беру в руки накидку Ивана Грозного в одноименном балете Григоровича. Костюмы для этого легендарного спектакля создал выдающийся сценограф, соратник Юрия Николаевича Симон Вирсаладзе. А перед этим мне из гуммоза — специальной пасты — делают орлиный нос. И это уже настраивает на нужный образ, характер.
— А какой у вас самый необычный костюм?
— Феи Карабос из «Спящей красавицы» — длинная, очень широкая юбка, огромный плащ. Моя героиня — старуха, злая волшебница, но при этом дама. И женское платье волей-неволей меняет твою психофизику, пластику, сразу «включает» тебя в необходимый образ. Когда репетирую роль в трико — это одно. А когда надеваю платье и плащ, пластика сразу меняется!
— Кристина, на сцене балерина всегда гладко причесана — имею в виду классические балеты. Хочется ли после этого сходить в салон и сделать пышную укладку «для жизни»?
Кристина: Если честно, не очень. Считаю, что мне идет гладкая прическа, как говорит моя мама, «волосы строго по черепу». Это мой стиль! Настолько уже привыкла ходить с пучком, что, когда иногда прядь волос попадает на лицо или на глаза, это очень раздражает. Кстати, перед какими-то светскими мероприятиями не всегда пользуюсь услугами салонов красоты, чаще предпочитаю делать укладку сама, так как очень хорошо знаю свои волосы, с какими средствами они будут лежать хорошо, а с какими не очень. И ухаживаю за волосами, делаю маски — а волосы у балерин испытывают очень большую нагрузку — тоже сама.
— Что вы имеете в виду под словом «нагрузка»?
— Волосы очень страдают от металлических шпилек, которыми мы скрепляем пучок. Делаем это практически ежедневно, поэтому волосы обламываются. Приходится их раз в два-три года стричь покороче — чуть ниже линии ушей, отращивать, а потом снова отрезать. Как раз скоро буду стричься.
— Кристина, ваша «фирменная» прическа — идеально гладкая головка. А вас, Игорь, зрители привыкли видеть на сцене с длинными кудрями...
Игорь: Ну, это только последние пять лет. До пандемии я абсолютно не представлял, что у меня такие пышные, кудрявые волосы, потому что с самого детства все эти годы стригся коротко. У моей мамы, как и у Кристининой, тоже было выражение на тему прически. Когда я шел к парикмахеру, она меня напутствовала: «С боков убрать и затылок тоже побрить». Если было необходимо, чтобы у моего героя на голове была грива, например в «Корсаре», гримеры просто крепили дополнительные волосы.
И только в пандемию, когда было проблематично посетить салон, я через какое-то время обнаружил, что у меня длинные кудрявые волосы. Как оказалось, очень многим людям это нравится.
— В чем особенность сценического грима в балете?
Кристина: Он очень яркий, особенно это касается глаз. Чтобы лицо балерины было выразительным даже для зрителей галерки, а не только первых рядов партера (в музыкальном театре ведь между зрителями и сценой есть большое расстояние — оркестровая яма), нужно использовать и тени, и подводку, и тушь. Я еще всегда применяю накладные ресницы.
— Сами гримируетесь для спектаклей?
— Да, всегда сама, как-то привыкла это делать. Для меня это часть подготовки к спектаклю, настроя на него, некий ритуал. И потом я всегда сама знаю, как буду выглядеть лучше.
А у танцовщиков, как правило, есть гримеры. Когда такого специалиста почему-то нет, у Игоря есть Кристина, которая нарисует ему нижнюю и верхнюю стрелочки, подкрасит нос и наложит тональный крем.