Доверять и проверять
Эмоции отражают наше отношение к событиям, к самим себе и другим людям. И все же нередко они мешают нам быть собой. Стоит ли верить всему, что мы ощущаем в эту минуту?
Этим летом нас объединили две очень сильные и разно заряженные коллективные эмоции – восторг, вызванный чемпионатом мира по футболу, и отчаяние перед надвигающейся пенсионной реформой. Новостные сайты то и дело подкидывали подробности, сотни людей в социальных сетях размещали видео-сюжеты и в ярких красках описывали свои впечатления. Одни делились радостью или гневом, а другие невольно подхватывали их переживания, заражаясь ими. Насколько искренни эти эмоции, которые без интернета были бы гораздо тише? «Участвуя в эмоциональных флешмобах такого масштаба, мы, безусловно, переживаем искренне, но эти переживания касаются в основном нас самих, – полагает экзистенциальный психотерапевт Светлана Кривцова. – В такие моменты оживает наша личная история, мы вспоминаем о своих желаниях и страхах, надеждах и самых сокровенных ожиданиях».
Эффект сопричастности
Уже во времена Античности зрители собирались на каменных ступенях театра для того, чтобы, сопереживая героям трагедий, вместе с другими зрителями испытать катарсис (высшее эмоциональное напряжение с последующим его разрешением). Современные технологии придают чувствам планетарный масштаб: благодаря Всемирной паутине эмоции вышли из сферы частной жизни и утвердились в жизни общественной. Их заразительность очевидна: они распространяются быстрее эпидемии гриппа. Почему так происходит?
«Эмоции резонируют – таково их свойство, – отвечает психофизиолог Евгения Шехтер. – Этот универсальный язык позволяет понимать друг друга людям разных национальностей, возраста, пола. Ведь мы от природы способны испытывать одинаковые эмоции и одинаково их выражать. Неудивительно, что мы так же легко можем ими заразиться».
Ощущение контакта с чужими переживаниями возвращает нас к раннему детству: чужие эмоции трогают ребенка сразу же, захватывают его целиком. Он улыбается, видя улыбку матери, плачет, если рядом плачут другие. Мы очень рано начинаем идентифицировать себя с теми, кто смеется или страдает, мысленно ставим себя на их место. «Мы непроизвольно реагируем на интенсивность переживания, – продолжает Светлана Кривцова. – Но в реакции «все побежали, и я побежал» нет ничего личного. Чтобы разобраться в своих приоритетах, нужно иметь возможность поразмышлять об этом в покое, уединении, самостоятельно. И это лучший способ избежать ловушки чужих эмоций».