Колодный расчет
В России набирает популярность старинный метод пчеловодства — колодный. О том, что это такое и как колода спасает отечественных пчел, узнал «Огонек»
Этот странный лес появляется, как только отступает туман. Толстые бревна с шапками из сухой травы установлены длинными рядами. Если приложить к бревну ухо, слышен гул — «у-у-у-у-у». А если остаться в таком положении подольше, из крохотного отверстиялетка появляются пчелы-разведчики. И перед ними лучше отступить.
«У нашей отечественной пчелы пониженное миролюбие. У нее жизнь не сахар — она привыкла защищать свои ульи от медведя, потому что зимой иначе не выжить»,— говорит историк Фанис Халилов, владелец самой большой колодно-бортевой пасеки в стране, что находится в Башкортостане, в 50 километрах от Уфы.
«Так разводить пчел меня научил мой дед,— рассказывает он,— а моего деда его дед. Я колодный пчеловод в пятом поколении. У моего прапрадеда было больше 300 бортей, не колод, а именно бортей. Это дупла в деревьях. У меня есть колода из дерева, в котором мой прадед разводил пчел. Этому дереву лет 300. К сожалению, оно засохло и упало. Но я сделал из него колоду. Обычный рамочный улей для пчел — неестественная среда обитания. От этого они слабые, больные. Колоды и борти — это не просто дань традиции. Они помогают сохранить генофонд наших пчел».
Человек против пчел
«Пчелы опыляют 80 процентов всей растительности,— говорит профессор Анатолий Савин, ведущий специалист ФНЦ Пчеловодства по медоносам.— Они нам как виду необходимы для выживания. Не будет пчелы, не будет еды у нас на столе. Но почему-то на недостаток пчел, на недостаток опыления обращают очень мало внимания в России. У нас пчел раза в четыре меньше, чем нужно,— 3,5 млн пчелосемей. Чтобы полноценно опылять сельхозкультуры, необходимо 10–12 млн пчелосемей. Так как пчел недостаточно, другие факторы повышения урожайности — удобрения, дополнительное орошение — не работают. Приведу простой пример. Обычно у нас на гектар приходится 0,2 пчелосемьи. А нужно 1–2. В Алтайском крае специально на поля гречихи приглашают пчеловодов. Они привозят пчел для опыления. И там урожайность гречки 30 центнеров с гектара, а в Рязанской области 8 центнеров с гектара. Они пчеловодов не приглашают. Большие проблемы со среднерусской пчелой, которая традиционно у нас жила. В средней полосе России ее почти не осталось».
Отечественную среднерусскую пчелу подкосила страсть пчеловодов к наживе и коррупция.
«Очень многие пчеловоды зарабатывают благодаря так называемой роебойной системе,— объясняет Иван Пигарев, руководитель Ассоциации развития естественного пчеловодства в России.— Каждую весну в Россию приезжают сотни фур с пчелами из Узбекистана. Это даже пчелами назвать нельзя. Выродившаяся, нежизнеспособная порода. Их очень дешево продают. Пчеловоды покупают. Они не только дешевые, но и добрые. То есть удобные в содержании. Мед свой не защищают: „Да берите сколько хотите, еще насобираем“. Им же не нужно переживать зиму. В итоге у пчел весь мед забирают, а их осенью просто вытряхивают из ульев. Эти пчелы к нашему климату не приспособлены. Поэтому с первыми холодами они погибают. Это очень выгодно. И большая часть меда на наших прилавках делается именно таким способом. Даже если отбросить моральную сторону дела, сложившаяся система крайне губительна для нашей среднерусской пчелы».
Узбекские трутни скрещиваются со среднерусской пчелкой, и гибридное потомство получается слабым, хуже переносит холода. «Наша среднерусская пчела таким образом практически выродилась»,— констатирует Иван Пигарев.
«Мы теряем положительные свойства породы,— сокрушаются в ФНЦ Пчеловодства,— среднерусская пчела способна на мощнейшую работу в короткий период времени. Она способна за 2–4 недели собрать очень много меда, остальные пчелы работают гораздо медленнее».