Диана Крюгер
«Оскары», «Пальмовые ветви» и «Золотые глобусы» даются не просто так. Диана Крюгер рассказывает, через что она прошла во время съемок фильма «На пределе» — номинанта или обладателя всех этих наград
«Пальмовая ветвь» с пометкой «Лучшая женская роль» за фильм «На пределе» уже на полке с трофеями Крюгер. Она сыграла немку Катю. Ее муж Нури — турок, они живут в Гамбурге, их сыну шесть, и сына и мужа взрывают террористы-неонацисты. Я до последнего сомневалась: как можно было взяться за такую историю и сказать нет сентиментальщине, удержаться от топорной агитации за права мигрантов и не впасть в пафос? Крюгер не попалась ни в одну ловушку. В конце концов «На пределе» оказывается простой человеческой историей — о потере, несправедливости и жажде мести. Кто тут какой национальности, уже не так важно. Выводы и мораль — самое скучное, что может быть. В «На пределе» их нет. Он в прокате с 15 февраля.
После съемочного дня вы становитесь собой? Или продолжаете жить в шкуре персонажа?
Обычно, когда возвращаюсь домой, то оставляю работу за порогом. Но с «На пределе» это было невозможно. Жизнь Кати и моя смешались. Я готовилась к роли полгода и встретилась с тридцатью семьями — родственниками тех, кто был убит или погиб из-за терроризма. Я выслушала их истории, и они преследовали меня. Когда начались съемки, я чувствовала огромную ответственность — мне надо было передать, через что прошли эти люди. Еще во время съемок умер мой отчим, я горевала.
Как вы с этим справились?
Знаете, не справилась. Была в депрессии и четыре месяца после съемок не могла работать. Я поняла, что терроризм повсюду и что все это может случиться и со мной.
В фильме Катя жестоко мстит убийцам. А для вас важна месть?
Не до такой степени, как для Кати. Когда я дочитала сценарий, поняла, что для моего персонажа месть была единственным выходом. Но я не знаю, что бы сделала на ее месте.
А несправедливость? Вы с ней сталкивались?
Конечно, а кто нет? Когда в школе наказывают просто так, когда родители ругают за то, чего ты не делал, — несправедливость всюду. Это меня бесит. Это ужасное чувство — когда чувствуешь себя беспомощным. Когда друг, которому доверяешь, предает — это тоже несправедливость.
Нури — турок, к тому же бывший торговец наркотиками. В немецком обществе он аутсайдер. Вы когда-нибудь чувствовали себя так?
Да, постоянно. Я немка, и в большинстве стран я аутсайдер. Я работаю в Америке и во Франции, но я не часть сообщества ни здесь, ни там. В этом мы близки с режиссером «На грани» Фатихом Акином — он турок, но живет в Германии, и поэтому тоже аутсайдер.
Вы говорили, что у вас немецкий подход к работе.
Думаю, немецкая дисциплина сослужила мне хорошую службу. Всем нравится, что я не опаздываю и всегда знаю свои реплики. Порой я думаю, что мне надо быть не такой требовательной к другим: если люди не знают слов, выхожу из себя. Иногда приезжаю на площадку, а команда опаздывает, — я это ненавижу. Но американцы профессионалы во всем. Они работают как часы.
Вы верите в стереотипы о нациях? Что немцы организованные, а французы — скажем так, более расслабленные?