Новый русский космизм: от бутылки водки с кыштымским карликом к ракете с Юлией Пересильд
Ренат Давлетгильдеев, случайно оказавшись в уральском городе Кыштыме, рассуждает о мифе России, который всегда так или иначе крутится вокруг космоса
Любому поколению нужен свой миф. Гагарин, летавший в космос и не увидевший там Бога, создал для одной пятой суши новую религию, в которую советская империя преданно верила до последнего дня существования. Возрождением, казалось бы, уже неоперабельного культа этой осенью занялась Юлия Пересильд. Но если белозубый Гагарин в шлеме, словно нимбе вокруг головы, три десятилетия заменял Иисуса, то народная актриса с глазами, переполненными любовью и всепрощением, — чем не космическая Богоматерь. Вот и замкнулся в степях Казахстана сказочный круг героя. Ведь если и космос — то православный. Если Россия — то пышногрудая, с крестиком под скафандром.
Космос как послевкусие
Двадцать пять лет назад, в 1996 году, был соткан предыдущий миф, воспетый затем ключевым русским журналистом эпохи поиска себя посреди не пойми чего Андреем Лошаком. Алексеем Балабановым от профессии репортер. На днях я случайно вспомнил ту грустную историю, оказавшись в забытом городе Кыштыме на границе Челябинской и Свердловской областей, умирающем между закрытых атомных производств, чахнущем посреди райской красоты озер, бирюзовых от химических выбросов. Баунти. Ядерное наслаждение.
Именно Кыштым четверть века назад зафиксировал новую русскую сказку, мифологию лихих девяностых, чей культурный код оказался столь витиевато скроен из вырезок обложек «Спид-инфо», водочных этикеток, затасканных сторублевок и программ телепередач, выдранных из районной газеты. «Иван Семенович угощает голубцами с говном». «На Урале высадились инопланетяне».