Россия 19-го века глазами образованной и свободной англичанки. Фрагмент книги Ольги Хорошиловой "Джентльмен Джек в России"
В начале ноября в издательстве "МИФ" выходит книга Ольги Хорошиловой "Джентльмен Джек в России". О необычной фигуре Анн Листер вспомнили благодаря сериалу BBC и HBO "Джентльмен Джек". Унаследовав поместье и капитал, англичанка Листер стала хозяйкой сама себе — и решила вести тот образ жизни, который хотела. Она носила мужской костюм, занималась наукой, путешествовала, интересовалась политикой и экономикой, заводила романы с женщинами, что просто обескураживало её викторианских современников. Женщина, сравнимая с Надеждой Дуровой и Джеймсом Бэрри (чей жизненный сюжет лег в основу романа "Джеймс Миранда Барри" Патриции Данкер), в числе прочих стран посетила Россию, что отразилось в ее письмах и дневниках. Ольга Хорошилова внимательно изучила их и воплотила в эту книгу, пошагово восстановив путешествие Листер. Esquire публикует фрагмент книги, посвященный Астрахани.
«Тоска, тоска, тоска-а-а», — метель насвистывала, срывалась на плач, в ее пустынном стонущем пении Анна расслышала жалостливое хныканье несчастного одинокого почтмейстера. Ей ужасно хотелось спать — от усталости, мороза, пронимавшего до самых костей, от серого тоскливого удушливого небытия, в которое они погружались, как только проезжали шлагбаум, черно-белую границу между городом и небытием.
Жизни словно не было. Она будто спала где-то глубоко, под недвижными вечными льдами. Спала Волга. Спали оба ее холмистых берега, укутанные дырявыми старушечьими платками, кое-как связанными вьюгой из снега, песка и жухлой подножной соломы. Спали деревья, спали птицы на них. И те куржавые рыбаки в истерзанных овчинных тулупах, которых они увидели посреди мертвой белой реки, тоже дремали, мотаясь вперед и назад, вперед и назад в ритме мрачного, тяжелого, вечного своего сна. Лиц не было — их скрывали обросшие сосулями бороды и воротники, рук не было — невод тащили звериные лапы, облепленные грубой шерстью. Вперед и назад, вперед и назад, днями, веками, бездумно, беззвучно бурая мохнатая масса тянула из проруби, словно из адовых недр, бесконечные черные сети. Наивная мисс Уокер перекрестилась на этот дьявольский мираж. Но бодрый Николай, их возница, сохранявший трезвость ума даже в стужу, засмеялся, довольно потер руки и, бросив англичанкам: «Знатная рыба сейчас будет», — устремился к молчаливо шатавшимся рыбакам. Листер поплелась следом.
Невод все не кончался. И рыбаки, не просыпаясь, в том же неспешном ладном ритме тянули и тянули его из проруби, из темной, тяжелой, как ртуть, воды. Листер подошла ближе, присела у мокрых, трепетавших серебром сетей. Сотня, нет, пожалуй, две сотни рыб — и она прикинула размеры лохани для улова: «Двух кубических ярдов вполне бы хватило, и, значит, короб должен быть два ярда длиной, один ярд шириной и один ярд глубиной».
Расчеты ее немного взбодрили. Улов был и правда хорош: «Семга, отличная — каждая потянет на 20 фунтов, 1 фунт = 80 копеек, а в Москве они продают ее по 2 рубля за фунт. Макрель — по размерам такая же, как скумбрия. Каждая будет весить около 15 фунтов. Георгий купил нам одну макрель весом 10 фунтов, 1 фунт отдают здесь по 15 копеек. Мы купили семгу, макрель и леща».