«Наперегонки с эпидемией. Антибиотики против супербактерий»
В 2015 году ученые сообщили об открытии гена трансмиссивной устойчивости к колистину. Этот антибиотик был последним средством, которое применялось при инфекциях бактериями, устойчивыми ко всем другим агентам. Из-за того, что антибиотики применяются бесконтрольно, возникают инфекции, которые — по крайней мере, формально — нечем лечить. В книге «Наперегонки с эпидемией. Антибиотики против супербактерий» (издательство «Питер»), переведенной на русский язык Василиной Сергеевой, врач и ученый Мэтт Маккарти рассказывает о клинических испытаниях далбаванцина — антибиотика для лечения острых бактериальных инфекций кожи и мягких тканей, который должен помочь в борьбе с супербактериями. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с отрывком, посвященным случаю пациентки с острым лейкозом. После химиотерапии она заразилась грибковой инфекцией, лекарства против которой не существовало.
Реми
Выйдя от Донни, я почувствовал жужжание в кармане: сообщение от Тома Уолша. «Найди меня. Это срочно». Я начал судорожно представлять, что могло случиться. Один из его пациентов? Или его семья? Может быть, он сам заболел? Том всегда работал на износ, поэтому иногда организм просто не выдерживал. Я уже бывал в ситуациях, когда его госпитализировали, — вскоре после того как мы начали работать вместе, он был так плох, что я думал, он умрет от пневмонии. Я молился, несясь через отделение неотложной помощи и четыре лестничных пролета в его кабинет, вспоминая, как с больничной койки он шутил, что если что-то его и убьет, то уж точно не инфекционное заболевание. Я постучал и, не получив ответа, распахнул дверь. Том сидел за столом, прикрывая рот рукой.
— Что стряслось? — спросил я.
Том поднял голову, оторвавшись от экрана, и сказал:
— Проверь почту.
Окольный путь передачи важной информации — текст, разговор, электронная почта — был типичным. Я взглянул в телефон и увидел, что мне что-то переслали. Как и в СМС, в заголовке было написано: «Срочно».
Семья из Германии связалась с Томом, чтобы он помог их больной дочери Реми, заразившейся грибковой инфекцией. Реми, как и Донни, диагностировали острый лейкоз. Она только что закончила пятый курс химиотерапии. Лечение работало: убивало раковые клетки, но при этом уничтожало иммунную систему, оставляя ее уязвимой для инфекции. Порез бумагой мог стать смертельным. В письме родители Реми объясняли, что у дочери началась резкая боль в спине и она не могла мочиться; МРТ показало образование, а биопсия выявила наличие Saprochaete clavata. Грибок распространялся, и врачи не знали, как его сдержать.
«Спасибо, что согласились помочь нам, доктор Уолш, — так заканчивалось письмо. — Мы сделаем все, чтобы спасти нашу дочь».
Грибковые инфекции позвоночника — наша специализация, мы с Томом опубликовали много работ на эту тему — и неудивительно, что семье посоветовали его. Однако этот микроорганизм был странным. Лично я никогда не слышал о нем и не знал, слышал ли о нем Том. За годы учебы и работы я не сталкивался с таким и не был уверен, что он излечим. Мы с Томом переглянулись.
— Странно, — сказал я.
Том вздрогнул, словно болезнь девочки вызывала у него физическую боль. Он переживал муки своих пациентов и горе их родителей, что не свойственно большинству клиницистов, причем делал это даже на расстоянии. Пока я перечитывал письмо, Том вкратце рассказал мне об инфекции.
Saprochaete clavata редко приводила к заболеваниям и только недавно стала хитроумным орудием поражения, особенно у пациентов с иммунными нарушениями. Неудивительно, что ни одна фармкомпания не была заинтересована в развитии целенаправленного лечения.
Возможно, наиболее тревожащим было то, что инфекция распространялась: между осенью 2011 и 2012 года во Франции было зафиксировано тридцать случаев.
— Не типично, — сказал я, пытаясь придумать объединяющий фактор риска. — Хотелось бы знать, что...
— Почти у всех пациентов была лейкемия, — сказал Том.
— Эпидемия?
Мы оба знали о последствиях употребления этого слова. Вспышки грибковых эпидемий были редкими, но когда происходили, то наша команда приходила на помощь, с трудом подтягивая ресурсы для экспериментов. В короткие сроки мы могли испробовать новые препараты на кроликах и людях. Работа стоила дорого, поэтому был нужен кто-то, кто бы это оплатил.
Первый проект, в котором мы участвовали, начался со вспышки грибковой инфекции в спинном и головном мозге людей по всей территории США. Виновником стала плесень Exserohilum rostratum: рекомендованного лечения не было, и мне поручили выяснить, какие препараты могут помочь. Пока осенью 2012 года я трудился в лаборатории, обнаружилось, что тысячи больных контактировали с возбудителем через загрязненные инъекции стероидов, которые используются для снятия хронических болей в спине. У сотен пациентов развился менингит (дело затронуло двадцать штатов), и шестьдесят четыре пациента умерли. Халатный фармацевт из города Фрамингем, Массачусетс, был в обвинен в порче стероидов и осужден за убийство. Позже его оправдали.