«Миллиардеры — это очень мужской клуб»: Светлана Миронюк о том, когда в российском списке Forbes появится больше женщин
Проректор бизнес-школы «Сколково», профессор бизнес-практики Светлана Миронюк рассказала в интервью Forbes Life о закрытом мужском клубе миллиардеров, ролевой модели успешной женщины-лидера и о том, когда в рейтинге богатейших женщин по версии Forbes появятся новые лица
Тема женского лидерства сейчас все больше становится предметом широкой общественной дискуссии. Как вы сами пришли к ней и где, на ваш взгляд, подводные камни женской повестки в России?
Бизнес-школа «Сколково» этой осенью запустит первую в стране программу бизнес-образования для женщин FLOW (Female Leaders Opportunities and Wholeness), такие стимулирующие программы есть в большинстве глобальных бизнес-школ, но пока не у нас. В преддверии программы мы инициировали исследование по определению управленческих стилей российских женщин-руководителей и, естественно, в обсуждениях затронули тему гендерного дисбаланса — особенно явного на руководящих позициях в бизнесе. И, общаясь с самыми разными настоящими и яркими женщинами-лидерами, я отчетливо поняла: женское лидерство — тема весьма чувствительная даже для современных эмансипированных женщин. Как лозунг она не вызывает ни у кого возражений, но когда в публичном пространстве мы оказываемся вынужденными обсуждать проблему гендерного дисбаланса, то активными, энергичным, многого добившимися женщинами явно становится отчего-то неловко. «Вообще-то я знаю, что гендерное неравенство встречается в практике российского бизнеса, но лично никогда с его проявлениями не сталкивалась. И я добилась всего сама — говорит почти каждая вторая женщина. — Мне никто не мешал, у меня все получилось». Я знаю от силы двух или трех женщин, которые открыто публично заявляют: «Я встречалась с гендерным неравенством и стереотипами, мне пришлось добиваться всего большим трудом, и я буквально зубами вырвала и когтями выцарапала себе пресловутую лидерскую позицию».
Мы, женщины, попадаем в гендерных вопросах в двойную психологическую ловушку. Во-первых, как только мы начинаем говорить о проблеме неравенства, то подсознательно ставим разом всех мужчин, с которыми работали вместе, в положение оправдывающихся, вне зависимости, широких они взглядов или узких, привержены идеям равенства или нет. Как представители своего гендера мужчины вынуждены в таких обстоятельствах делать оговорки, что на самом деле женщин не притесняют, а всячески им помогают. А у женщин, соответственно, моментально включается подсознательный поведенческий паттерн, заставляющий ее обходить острые углы и замалчивать реальную проблему неравенства: «А хочу ли я у моих друзей-мужчин, коллег или партнеров вызывать прямо или косвенно чувство вины? Скорее нет, чем да, поэтому я скажу, что дисбаланс существует, но меня он не коснулся, чтобы не задевать чувства людей, с которыми я общаюсь».
Вторая психологическая ловушка, более серьезная и сугубо женская — это подозрение в исключительности и психологический эффект подтверждения стереотипа. Публичные заявления в необходимости особых женских программы и подходов, существовании проблем особого женского лидерства заставляют женщину сделать ложный вывод: «Со мной что-то не так, раз мне требуются особые подходы или поддержка». Добившаяся успеха женщина, признающая и открыто декларирующая необходимость работы с гендерным дисбалансом, словно бы подтверждает, что обязана лидерской позицией своему гендеру, а подобное обособление ее роли умаляет и обесценивает ее заслуги как профессионала.
Как вы сами выбрались из этих ловушек?
Я, конечно, и сама побывала в этой двойной западне: находясь в активной позиции лидера, я всегда поддерживала женщин, с которыми работала, но по умолчанию, никогда специально это не декларировала. Декларировать гендерное неравенство и необходимость противостоять этому — думала я тогда — подразумевает признание особой роли и особых проблем, а значит — и слабостей, а женские победы более ценны, когда они равноправны, а не получены по «гендерной квоте». С другой стороны, не хотела ставить в сложное положение товарищей и коллег мужского пола с которыми мне прекрасно работалось. Наверное, нужна определенная зрелость, когда начинаешь работать с фактами, и приходишь к пониманию, что это на самом деле это очень серьезная проблема, природа которой сходна с причинами движения BlackLivesMatter. У чернокожего населения Америки формальные права сейчас такие же, как и у представителей других рас, но глубина столетних глубоко укоренившихся предрассудков, стереотипов и обид такова, что их переосмысление и избавление от них требует максимально громкого, открытого проговаривания, буквально «выкрикивания» проблемы разными сторонами.
Мы не можем игнорировать огромный пласт тех устоявшихся общественных взаимоотношений, которые как гнет довлеют и наложились на текущую ситуацию. Есть особенности женской и мужской психологии. Но существует мнение, что говорить о лидерстве можно только вообще, в целом, а гендер в принципе к этому никакого отношения не имеет — точка зрения, вытекающая из формального равенства прав, но оставляющая в тени наличие стереотипов и предрассудков.
Я прошла долгий и путаный маршрут от отрицания к принятию, от мысли, что гендерное неравенство выдумка, «мне не надо особых условий, я сильная, сама всего добьюсь», до понимания масштабов этого подсознательного перекоса и необходимости проактивных действий, публичных дискуссий, чтобы принятие женского лидерства стало реальностью, а не декларацией. Это потребовало переосмысления и собственного карьерного сценария.
Российский список Forbes довольно стабилен, но в нем появляются новые лица, пока преимущественно во второй сотне, к новым богатейшим россиянам довольно высок кредит доверия. А вот в рейтинге богатейших женщин много лет подряд одни и те же лица, за парой исключений. Почему так было в 2009 году — понятно, капиталы принадлежали людям из 1990-х, где фактически не было места женщинам в большом бизнесе. Почему так происходит и сейчас?
Потому что базовые ментальные конструкции людей, то есть то, как и о чем они думают, включая предрассудки и стереотипы, общепринятая система координат меняются очень медленно. И не только у нас. Россия не исключение, а подтверждение мирового тренда. Глобальный Forbes — одно из главных медиа, которое тему женского лидерства, предпринимательства и успешности поднимает, анализирует, наблюдает динамику и убеждается в том, что ситуация похожа в большинстве регионов мира. Доля женщин-миллионеров в одном проценте богатейших людей мира крайне невелика. По одним исследованиям 5–6%, по другим — до 10%. Из 300 женщин-миллиардеров в мире только четверть можно отнести к типу self-made, те кто «ворвались» в рейтинг как Татьяна Бокальчук со своими цифровыми бизнесами, а в большинстве списков — это владельцы унаследованных состояний, именно они доминируют в разных версиях десятки самых богатых женщин мира. Женщины, самостоятельно заработавших миллиард — такие как телеведущая Опра Уинфри, автор саги о Гарри Поттере Джоан Роулинг, Ким Кардашьян даже близко не приближаются к верхним позициям миллиардерской линейки по масштабам своих состояний.