Мария Пиотровская — о том, как помочь детям с дислексией
Мария Пиотровская рассказала «РБК Стиль», почему двоечники могут оказаться гениями, отчего сегодня каждый десятый ребенок не справляется с учебой и что такое дислексия.
От бывшего банкира ожидаешь открытия галереи современного искусства, а не борьбу за изменение государственной системы здравоохранения и образования. Но дочь директора Государственного Эрмитажа Михаила Борисовича Пиотровского всю жизнь поступала наперекор шаблонам — с момента, когда студенткой ЛГУ на год уехала одна на стажировку в Тунис. Из востоковеда-арабиста она позднее переквалифицировалась в банкира, а несколько лет назад из финансиста — в общественного деятеля, учредив Ассоциацию родителей и детей с дислексией. Деловой подход и умение видеть главное остаются с ней во всех ипостасях.
— Вы входили в десятку самых влиятельных женщин-банкиров страны, а теперь работаете над изменением системы образования для детей с дислексией. С чем связана такая резкая смена деятельности?
— Я закончила свою банковскую карьеру в 2015 году в должности председателя совета директоров «Ренессанс Кредита». Одновременно с этим возникли проблемы с обучением дочери. Мы меняли школы, искали педагогов, кто-то однажды упомянул про дислексию. Мы отреагировали так же, как реагируют все родители — удивились незнакомому слову и продолжали искать проблему в другом месте. Но, поскольку никакого иного решения так и не находилось, повезли дочь в Америку, где исторически сильно развита помощь людям с дислексией и другими трудностями обучения. В США дислексию научились диагностировать раньше других стран, да и правительство и частный сектор выделяют значительные бюджеты на исследования в этой области и развитие систем обучения для таких учеников.
Вообще-то первые сведения о дислексии появились еще в конце XIX века, но только в 70-х годах прошлого века это нарушение было выделено Всемирной неврологической федерацией в самостоятельную клиническую единицу.
— Женщина-банкир и женщина-руководитель просветительской организации — это два разных стиля жизни. С запуском Ассоциации вы перешли к образу учительницы?
— В прошлой банковской жизни стиль формировался только по одному принципу — не отличаться от мужчин. Когда ты приходишь работать в инвестиционный банк, где женщина, в принципе, явление редкое, то начинаешь одеваться в мужском стиле. Чтобы женщине в мужской среде быть услышанной и получить признание даже в очень толерантном мужском коллективе, надо в десять раз громче или более аргументированно что-то сказать. Любые женские шарфики отвлекают внимание, поэтому автоматически, на подсознательном уровне, начинаешь одеваться по-мужски: белая рубашка, темный костюм, причем, желательно, брючный.
А сегодня формат общения совершенно другой, хотя круг общения сильно не изменился: люди, которые были тогда коллегами, партнерами и контрагентами, тоже плавно перешли в благотворительность и социальное предпринимательство. Поэтому на деловых встречах я опять в белой рубашке, хотя пиджак уже не обязателен.
— Вы родились в одной из самых известных в академической среде семей России. Какие правила, привитые с детства, стали частью вашей личности?
— Я не умею опаздывать — мне надо прийти вовремя. Вы вот смеетесь, а это реально проблема, какой-то постоянный внутренний стресс. Я считала, что это связано с тревожностью, а мне сегодня сказали, что это хорошее воспитание. Сегодня тоже пришла на полчаса раньше.
Если у нас общий обед, то детям нельзя сесть за стол раньше, чем взрослым. И взрослые тоже садятся за стол в определенной очередности. Нельзя выйти из-за стола, даже спрашивать об этом не стоит. Все эти правила нарастают одно за другим.
— А детей своих вы так же воспитываете или уже мягче?
— По-моему, значительно мягче. Мы же сейчас живем по правилам «Любите ребенка, услышьте своего ребенка». Но дети смотрят, как все себя ведут, как родители мои себя ведут, как папа. Поэтому все эти лекции получасовые «как надо» бессмысленны, если нет внешнего примера.
— В чем ваш отец (Михаил Пиотровский, директор Государственного Эрмитажа. — «РБК Стиль») всегда считал важным вам помочь, а в чем предпочитал, чтобы вы справлялись сами?
— Его любимой фразой всегда было: «Постарайся сама, потом, может, что-то тебе подскажу». Это касалось, в основном, образовательной части и любой карьерной направленности. Особенно это было заметно в вузе при изучении арабского языка. Моя просьба помочь понять, что там имелось в виду, предполагала всегда один и тот же ответ: «Ты сначала принеси варианты предложений, как ты сама перевела, потом разберемся».
И так же это работает во всем остальном. Сейчас я советуюсь дома по поводу нашего проекта, связанного с дислексией. И то же самое: сначала сформулируйте ваше видение, и мы сможем оценить и дать совет.
— Мало кто раньше слышал про дислексию, а теперь благодаря деятельности вашей Ассоциации только о ней и говорят. Так что же это такое?
— Дислексия — это распространенная нейробиологическая особенность развития мозга, прежде всего вызывающая проблемы в обработке языка, в освоении чтения. Но ведь это не единственная проблема, которая возникает при обучении. Есть дисграфия, при которой дети имеют трудности в освоении письменной речи, дискалькулия, связанная со сложностями в счетных операциях. Путают цифры, правильно записав формулу и получив в ответе, например, 385. Человек пишет правильные цифры, но в неправильном порядке. Это из серии 5+5=01. Такие нейробиологические особенности могут сопровождаться синдромами дефицита внимания (и гиперактивности) — это расстройства, вызывающие импульсивность, стабильную невнимательность и разные степени гиперактивности. Миссия нашей Ассоциации — повышать осведомленность и развивать систему помощи при любом виде трудностей обучения, learning disabilities (сложности в обучении, возникающие несмотря на нормальный или повышенный интеллект и сохранность мотивации. — «РБК Стиль»).
— И у какого ребенка могут обнаружиться дислексия, дисграфия и другие трудности обучения?
— У абсолютно любого. Даже самый эрудированный, способный и неординарный ребенок может не справляться с освоением чтения, письма или числовых представлений. Кроме того, трудности обучения индивидуальны, как отпечатки пальцев, и у каждого проявляются по-разному и в разной степени. У дис-учеников в силу нейрологических особенностей могут также возникать проблемы с ориентацией в пространстве, планированием, определением времени и расстояния. У них возможны пониженная работоспособность и повышенная утомляемость в связи с повышенной нагрузкой на мозг во время обучения, нарушение речеслуховой памяти, трудности в поведении и общении. Бывает, что такие дети неуклюжи, у них плохая координация. Значительной группе учеников свойственны такие проблемы, поэтому диагностика крайне важна для здорового развития.
Существует и психологический аспект проблемы: ребенок с дислексией и другими трудностями обучения осознает, что не может справиться с тем, что его сверстникам дается с легкостью. Тут может пострадать самооценка, человек станет нерешительным, застенчивым. Или ребенка качнет в другую крайность — обиду на всех и вся, он может стать склонным к девиантному поведению, раздражительным, несдержанным, со вспышками гнева и немотивированной агрессией, может постоянно конфликтовать со старшими, особенно с учителями.
— Каково происхождение дислексии?
— Чаще всего генетическое. Это значит, что предрасположенность к дислексии может быть наследственной, передаваться напрямую от родителей к детям и по более сложным схемам. Еще один важный фактор — особенности протекания беременности у мамы такого ребенка. Стрессы, сильные переживания, осложнения во время беременности, болезни — все это может отразиться на здоровье ребенка. Могут оказать негативное влияние болезни и черепно-мозговые травмы, перенесенные ребенком, а также стрессовые ситуации. Усугубляет ситуацию неправильное обучение, при котором не учитываются особенности ребенка. Происхождение дислексии — это совокупность факторов.